Рысюхин, давайте – за жизнь! - Котус

смогут ли сделать столешницы и мойки из искусственного камня — на меня только посмотрели снисходительно, пояснив, что вообще из любого, с заданной толщиной, шероховатостью и даже с узорами. Вплоть до преобразования гальки из-под ног в гранит или даже диабаз. Кто такой диабаз и чем отличается от дикобраза я не знал, но на всякий случай уважительно покачал головой.

Столовую и баню решили делать «по старинке», в больших палатках, разве что банная обваловывалась и дополнительно утеплялась снаружи. Про адаптированную мной идею бани-бочки из мира деда сказали, что это классная вещь — для дачи, но в экспедиции через такую «конуру» пропустить человек тридцать — задолбёшься, от слова «совсем» и топить, и ждать, пока все помоются. Со столовой, правда, возник спор: был проект, в котором по правому борту размещалось три четырёхместных столика, а по левому вдобавок ещё и двухместный напротив двери, итого — двадцать шесть посадочных мест. Многие доказывали, что этого более, чем достаточно, поскольку всё равно никогда все вместе не едят: всегда есть дежурные, больные, отсутствующие, да и повара кормятся у себя. Но и аргумент «против» был не убиваемым: столовая традиционно использовалась как помещение для общих сборов, будь то собрания, праздники или банальный развод на работы. Тащить с собой бывшую столовую и новую — барство, которое не будет понято начальством.

— Ещё отберут, чего доброго, новую-то.

— Как бы и кухню не отобрали!

— Ну, это им не так интересно — где и как повара готовить будут, по сравнению с тем, где и как сами есть станут.

В общем, трое откололись от коллектива, всецело сосредоточившись на разработке, по выражению деда, «комплекса мероприятий по маскировке и дезинформации противника».

А вот водовозок запланировали две, на трёхосной и на двухосной платформах, одна для технической воды, вторая — для питьевой. Более того, для технической решили сделать ещё и прицеп в виде бочки: мол, профили для рамы и так заказываем, сделать чуть больше, полуоси — тоже заказали с запасом, а остальное — дело техники.

Передвижных складов запланировали три, два «больших» и один «маленький», плюс обычный трёхосный грузовик с тентом и три таких же тентованных прицепа. Имущества с собой везли реально много, и если склады со шкафами и стеллажами предназначались для текущих операций, то в кузовах грузовиков всё то же самое должно было лежать в ящиках и мешках в ожидании переноски на склад и сортировки.

Далее планировалось изготовить четыре пикапа на роль «лёгкой кавалерии» и вообще чрезвычайно востребованных единиц. По крайней мере мне предполагаемых задач для них, от пополнения запасов до заброски групп на маршруты и от отправки делегатов связи до разведки маршрута, наговорили столько, что поневоле возник вопрос: а как без них до этого обходились-то⁈ Даже была озвучена идея сделать для пикапа бочку под воду с насосом для быстрой перекачки, но эту идею в итоге зарубили.

Завершали список всё-таки два фургона, по проекту, сочетающему черты первого и второго варианта. Занижение пола (и дорожного просвета соответственно) было признано ересью и подвергнуто анафеме, а вот образование капота с возможностью размещения под ним массы всякого полезного и мощный бампер-отбойник, наоборот, вызвали всецелое одобрение. Ну, и подсветка в нескольких режимах, включая автоматическую при открытии дверей. Назначение этих двух авто было обозначено как «представительские» с оговоркой, что непосредственно «в поле» они вряд ли попадут, разве что недалеко и ненадолго.

Терзали смутные сомнения, что мы что-то забыли, что-то важное и нужное, но на меня вывернули столько информации, что я «поплыл», как тот боксёр после пары хороших плюх в голову. Но резерв шасси в любом случае ещё был, как и запас средств на металл.

В вопросы источников финансирования я не лез, не нужно мне это, да и всё равно, по большому счёту. Разве что вызывал сомнения вариант, что это всё на добровольные пожертвования участников экспедиции, зато подозрение, что один-два пикапа и по меньшей мере один фургон окажутся списанными по той или иной причине ещё до выезда геологов из города, только крепло и крепло.

С меня требовались только идеи в виде эскизов, артефакты производства Пырейникова с установкой и подключением и участие в оформлении патентных заявок — всё-таки именно я (с дедом, разумеется) мог лучше и точнее кого бы то ни было описать новизну того или иного решения либо концепции. Даже работа непосредственно с металлом была не так важна: в банде было два «металлиста». Что интересно, концепция работы с восстановлением износа за счёт металлического порошка, равно как и формовка из него тех или иных форм и деталей для них оказалась тоже в новинку, как и для нашего преподавателя. Неужели я действительно изобрёл что-то новаторское⁈ Сам, без подсказок деда? Ну, ладно, почти без подсказок…

На патентную работу выделили двух человек — точнее, полтора, если так можно выразиться: тот самый инженер, по совместительству — одарённый с недавно открытой вторичной стихией Металл, должен был только оценивать новизну тех или иных конструкций и помогать правильно называть их и формулировать техническое описание. Основными же задачами его являлись проведение прочностных расчётов и работа в качестве «самоходного станка». Всё остальное возлагалось на человека, бесполезного в работе с механизмами, но незаменимого в работе с бумагами — именно так его и представили. Семидесятилетний «научный секретарь», что бы это ни значило, слабый менталист с уровнем меньше двойки, способностей которого хватало в основном на оптимизацию работы своего мозга и организма и на некоторую коррекцию эмоций одного-двух окружающих. Звали его Клеофас Спиридонович Чагин — очередное пополнение коллекции редких имён, причём ему такое имя-отчество подходило идеально.

Пока инженер был занят проектированием и сборкой первых образцов трёхосных платформ, мы занялись патентованием, точнее — составлением патентных заявок, на уровне концепций. И начали не с концепции «мобильного дома» или «дома на колёсах», хотя и на неё составили заявку, правда, тут были сомнения что новизну не опротестуют с опорой на фургоны колонистов. Начали, с подачи секретаря, мне бы и в голову не пришло, с идеи герметизированной кабины в частности и герметичных объёмов в целом. Потом была концепция принудительной вентиляции с подачей подготовленного воздуха (не вдаваясь в детали этой подготовки). Запатентовали идею кондиционирования — отопления или охлаждения кабины потоком воздуха заданной температуры — в целом и создания отдельных «климатических зон» в помещении (не обязательно в автомобиле).

То есть, учёный замахнулся намного шире, чем я мог подумать и представить, закрывая патентами чуть ли не целые отрасли,