Артистка, блин! - Екатерина Вильмонт

— Кажется, и в самом деле есть сходство, — растерянно говорит Марта, то и дело поглядывая на дверь.

И тут он произносит пароль, она вздрагивает, изумленно смотрит на него, медлит с отзывом. Потом едва слышно произносит условную фразу.

— Вы ведете себя непрофессионально! В вас все выдает неопытного агента. Я откажусь иметь с вами дело!

— Боюсь, уже поздно, и поверьте, двух ваших фраз мне хватило, чтобы никогда больше не реагировать на вас как на мужчину. — Она сказала в точности то, что было в сценарии, у нее была замечательная память!

— Довольно! — крикнул Семен Романович.

Варя как будто очнулась. Бурмистров похлопал в ладоши.

— Молодец, реакция хорошая. Мне даже показалось, что последняя фраза относилась ко мне лично, а не к моему герою.

— Поверьте, ничего личного! — усмехнулась Варя.

— Надеюсь! Сеня, я должен бежать!

— Беги, Димочка, только скажи этим… что ты согласен с ней играть, — добавил он едва слышно.

— А что, вопрос так стоит?

— На всякий случай, ты же их знаешь!

— Нет проблем! Хотя девица и неопытная. Но не пустая хотя бы.

— В том‑то и штука!

Бурмистров помахал Варе рукой и быстро исчез.

— Что, устала?

— Так, чуть‑чуть…

— Ну все, ты пока свободна! Надя тебя отвезет домой.

— Семен Романович, скажите…

— Детка моя, пока ничего сказать не могу! То есть что касается меня, я более чем доволен, Димка тоже, это немаловажно. Однажды он категорически отказался сниматься с одной девицей и сумел настоять на своем. Ну, если режиссер и главная звезда согласны… Это много значит.

— Варюша, поехали, — обняла ее за плечи Надежда Михайловна.

…— Ну, что скажете? — с вызовом спросил Семен Романович, когда все причастные к процессу лица собрались в переговорной.

— Она ничего… — неуверенно проговорил продюсер.

— За этим должно последовать какое‑то «но»? — вскипел Шилевич.

— Этих «но» до фига и больше!

— И что же это?

— Ну, во‑первых, она неопытная… — вступил один из сопродюсеров.

— Опыт дело наживное. Но она талантливая!

— Ну, это громко сказано, она не более чем способная. К тому же она… толстая! — подал голос исполнительный продюсер.

— Толстая? — поперхнулся от злости Семен Романович. — Она толстая? Она просто женщина, а не вобла! Нет, это надо же… Впрочем, она, вероятно, согласится похудеть на два‑три кило, не проблема, хотя я терпеть не могу снимать сушеную тарань вроде вашей Турковой! Ну, а еще что?

— Ну, морда‑то не медийная! Раскрутка нужна. Причем с нуля! А это денег стоит!

— Денег стоит все! А с нуля раскручивать легче, между прочим! Нужна просто хорошая легенда и все дела! Конечно, если вы рассчитываете снимать в этой роли Туркову, то снимать вы ничего не будете, просто нечего будет снимать! Надежда Михайловна не отдаст вам сценарий, а я пойду снимать в «НТВ‑кино». Или в «Домфильм», меня давно зовут. И это мое последнее слово. Всего наилучшего!

— Семен Романович, ну что вы так взбеленились, о Турковой речь вообще не идет…

— А о ком идет?

— Может, посмотрите Валюшенко?

— Этот кусок мяса? Она же не умеет играть, только губки дует да рыжими патлами трясет. Хотите с ней спать, это ваши проблемы!

— А вам так хочется спать с этой альпийской коровой? Ради бога, но не за наш счет!

Семен Романович сначала побагровел, потом смертельно побледнел, лоб покрылся капельками пота.

— Если ты, свиненыш…

В этот момент в комнату заглянул еще один мужчина, при виде которого исполнительный продюсер сразу утратил воинственный пыл.

— Что тут за шум, господа хорошие? Сеня, что с тобой? Тебе плохо?

— Мне было плохо, а сейчас уже хорошо. Я ухожу, и больше вы меня тут не увидите. И сценария нашего тоже! Хватит с меня, я уже не в том возрасте, чтобы хлебать тут говно! Я вам не мальчишка!

— Постой, успокойся, сядь. Вот так! Валер, в чем дело?

— Да ничего особенного, Николай Максимыч, рабочий момент, так сказать. Поспорили из‑за главной героини.

— Ну и в чем суть спора? Режиссеру безусловно виднее, тем более такому режиссеру!

— Да, но лицо‑то не медийное!

— Но медийными, как солдатами, не рождаются, а становятся! И главная роль в таком фильме враз сделает медийным любое лицо, тоже мне проблема! Успокойся, Сеня!

— Почему я должен выслушивать оскорбления от этого писеныша, который только и умеет, что хамить!

— Вы первый начали!

— Что позволено Юпитеру, не позволено быку, впрочем, ты не бык, ты мелкий свиненыш! И работать я с тобой не буду ни под каким видом! Все, это мое последнее слово!

— Так, стоп! Сеня, теперь твоя версия!

— Никакой версии! Или он или я!

— Тоже мне проблема, поменяем его! Он пойдет на другой проект, а тебе дадим другого! Но я всетаки хочу сам глянуть на эту альпийскую диву! Где она? — Я ее отпустил, но мы сняли сценку с Димой, он, кстати, очень ее одобрил, не говоря уж о Лешке.

— Сняли, так покажите!

— Сию минуту, Николай Максимыч, — засуетился «свиненыш». — Посмотрите сами, ничего в ней особенного нет, Семен Романович необъективно к ней относится…

— Замолкни, свин!

— Тебя уже повысили в звании! — хмыкнул Николай Максимович. — Лучше уйди пока, у меня своя голова на плечах.

Получивший «повышение» исполнительный продюсер предпочел уйти от греха подальше.

— А что, мне она понравилась… — заявил, посмотрев материал, Николай Максимович. — Живая, пикантная, голос чудный, ты, Сеня, молоток, бьешь без промаха. Вообще, может, ты не самый великий, Сеня, но актеров видишь как никто! Из этой девахи будет толк! Сколько ей годков?

— Двадцать девять.

— Да? А глядится на двадцать два максимум! Это здорово! Берем!

— Коля, ты не передумаешь?

— Сень, я похож на болтуна? Сказал берем, значит, берем! А этого дурня Валерку давно гнать пора, ни хрена не понимает!

— А ты зачем его вообще взял?

— Да он поначалу нормальный был, а теперь обнаглел, как… Словом, Сеня, совсем его выгнать пока не могу, а от тебя уберу, не волнуйся, вместо него дам хорошую девку, Нинку Мурадян! Ты ее знаешь?

— Нет.

— Она умная, дело любит самозабвенно, у нее муж год назад погиб, она с головой в работу ушла, надежная как скала и говорит, что мечтает поработать с тобой.

— Ну что ж, я не против, а то этого свиненыша я бы просто пришиб!

— Вот и славненько! Давай‑ка завтра привози свою альпийскую фиалку ко мне, поговорим уже о конкретных делах.

— То есть я могу сейчас же ей сказать, что она утверждена?

— Можешь, можешь! Они, кстати, с Димкой в паре классно смотрятся! А то помнишь, мы с тобой удивлялись, он с Голубевой снимался, чистое недоразумение. Он шикарно там играл, у него все легко, изящно, с шиком, настоящая авантюрная комедия, а она как гвозди, да что там гвозди, сваи заколачивает! А эта… Надо дать девке шанс! Но придется как‑то заинтриговать зрителя, сочинить что‑нибудь волнующее, ладно, это не проблема… Запустим утку, что у нее роман с Димкой или что‑нибудь еще, профессионалов привлечем. Все, я должен бежать, завтра жду вас всех троих, с Надей, я имею в виду, часам к… Постой, я сейчас… — Он вытащил из кармана телефон: — Алла, что у меня завтра? Ага, понял. И ничего нельзя подвинуть? Отлично, ох, грехи наши тяжкие! Сеня, а к десяти утра подгрести сюда слабо?