Кто эта женщина? - Юлия Александровна Лавряшина

Правда, не очень верилось, что она решилась бы позвонить незнакомому человеку, да еще задать странный вопрос о женщине, даже имени которой не знала. О чем можно было спросить? «Та, которую вы разлюбили, еще жива?»

– Да он понятия не имеет, если бросил ее, – прошептала Кира в темноту. – Это так и бывает: человек уходит, и ты перестаешь для него существовать. Как им только удается стирать все воспоминания?

Отозвались лишь цикады – бесстрастно, как всегда. Способно ли что-нибудь взволновать этих уродливых, но прекрасных музыкантов? Кира вдруг засомневалась: с чего она взяла, что цикады уродливы? Она же ни разу не видела их… Откуда это знание? Может быть, ошибочное.

Вопросы мешали окончательно обмякнуть и незаметно уплыть из этой реальности. Почему ей не дают покоя иллюзорные люди, живущие в памяти телефона? Что ей до их проблем? Со своими бы разобраться…

Она попыталась подумать об Антоне, о том, не слишком ли груба была с ним, но этот большой, веселый человек ускользал из ее мыслей, вытесняемый маленьким телефоном. Кира вертелась в постели, каждый раз морщась от боли – анестезия перестала действовать. А что, если в эти минуты в женскую ладонь высыпалась целая горсть таблеток? Или пальцы стиснули острое лезвие? А может быть, та женщина решит уйти в море? Или такая смерть – табу для местных? Что угодно, только море не осквернять… Сама Кира не сделала бы этого ни за что, хотя родилась далеко от этого берега.

– Гадство! – вырвалось у нее.

Рывком отбросив покрывало, она села на постели, спустила на пол здоровую ногу, потом – осторожно! – больную. В колене дергало и ныло, но это было вполне терпимо. Наверное, начало работать обезболивающее, которое принесла Людмила Васильевна. По пути в туалет Кира позабавилась мыслью, как безропотно проглотила таблетку, принесенную ей хозяйкой. А в детективах часто такие милые старушки с розовыми лицами оказываются безжалостными убийцами.

На обратном пути Кира прихватила сумку и нашла в ней телефон. Рука нащупала его не сразу, и момент испуга она успела пережить: «Потерялся?!» Но телефон был тут и даже не разрядился окончательно. И все так же застенчиво улыбался со снимка Илья…

– Красивый, – прошептала она, глядя на тусклую фотографию. – Понятно, почему она сходит с ума по тебе…

Было около одиннадцати – поздновато для звонка, но вряд ли молодой парень уже лег спать. Набрав его номер на своем телефоне, Кира несколько мгновений боролась со страхом, оглушенная собственным сердцем, потом решительно нажала кнопку. От его голоса в трубке у нее свело в животе.

– Илья? – выдавила она.

– Да, – равнодушно ответил он. И добавил: – Слушаю вас.

– Простите за поздний звонок. У меня к вам срочное дело. Предложение…

– Съемка для портфолио или мероприятие?

На миг она замешкалась: «Какая съемка?!» Но тут же сообразила: да он – фотограф!

– Ме… Мероприятие.

– Детское? Свадьба?

– Детское. Мы можем с вами встретиться и… И все обсудить?

– Если только утром. В одиннадцать устроит? Потом у меня съемка. Где вам удобно?

Мысли панически заметались, и как-то само вырвалось:

– В «Кошачьем царстве». Это…

Послышалось нечто похожее то ли на смешок, то ли на сдавленный возглас удивления.

– Знаю, – откликнулся он. – До завтра.

И первым нажал «отбой». А Кира еще некоторое время сидела в оцепенении, прижимая трубку к уху, оглушенная совершенным. Затем тяжело откинулась на подушку и замерла. Дыхание срывалось, точно она пробежала стометровку – это у нее неплохо получалось в школе.

«Вот это я вляпалась, – пульсировало в голове. – Что я ему скажу?! Как можно вообще заговорить о таком?»

До утра надо что-то придумать, решила она, глядя на кипарис, смотревший на нее сквозь незавешенное окно. Утро рассыпало по резным ветвям солнечные искры, но сейчас дерево выглядело черной пирамидой – мрачным стражем ее сна.

«Если усну», – Кира попыталась слегка подвинуть ногу и замерла. Показалось – кожа лопается, а швы рвутся в лохмотья от каждого движения. Если б Станислав был рядом, он погладил бы ее по голове, промычал бы колыбельную без слов… Такие минуты бывали у них – они и удерживали Киру. А его не смогли. Если бы он снова оказался рядом, спел бы ей? Конечно, сфальшивил бы, как всегда, но это неважно – в песне. Он сфальшивил в главном – вот отчего и внутри ее все было в лохмотьях. С той девушкой, подогнавшей себя под желанный ему стандарт, счастлив?

Не давало покоя, почему только через три года открылось, что Кира не заслуживает его сердца? Нос у нее вздернутый… И форма бровей не модная. Да и грудь не помешало бы увеличить… Это могло бы сделать его счастливым? Почему, когда они встретились, Станислав не заметил всего этого? Ведь нос и тогда был не идеальным…

– Ты не захотела меняться ради меня, – бросил он, собирая вещи. – Любящие женщины на все готовы ради мужчин.

Это означало: нужно было ложиться под нож пластического хирурга снова и снова, потому что все в ее теле было несовершенно. Кира не могла поверить тому, что слышит – случалось, они вместе хохотали над «девушками-барби». Что должно было случиться, чтоб ему стали нравиться губы «уточкой»?

– Фу, какой примитив, – поморщилась мама, когда Кира выплакала горе ей в плечо. – И ты потратила на него три года своей жизни? Плюнь и забудь.

Кира кивала, вытирая слезы. И была согласна в душе с тем, что лишь последний кретин может требовать от любимого человека подобного. Но почему-то ей никак не удавалось изгнать этого кретина из своих мыслей и из души…

Ночь обещала быть длинной.

Вернулся Антон сам не свой. Лариса угадала это сразу и внутренне сжалась от понимания: произошло то, чего она так ждала и боялась – ее сын влюбился. Так, как была способна и она сама, – только чиркнув взглядом.

Потом наступало время открытий, не всегда приятных, влекущих разочарование… Пора отторжения и расставания, иногда затягивавшегося на месяцы, если не на годы. Но когда все ее существо было околдовано кем-то еще загадочным и от того безупречно-прекрасным, Лариса теряла голову и готова была шагнуть в любой омут – лишь бы с ним. За ним…

Вот почему первой ее реакцией, когда она увидела искрящийся туман в глазах Антона, был страх. Она боялась за него всегда. Панически, безотчетно… И жизнь показала, что инстинкт не обманывал – бояться стоило. Еще как.

Наступило время, когда мать не может быть рядом каждую минуту, и беда поймала Антона в сети. Конечно, Лариса всю энергию своего маленького тела направила на то, чтобы вытащить сына из черной депрессии, утянувшей его, как трясина. Но когда он угодил в это горе, о котором они старались не вспоминать, ее