Закон свободы - Дмитрий Силлов

Бармен, которого я однажды использовал в качестве живого щита, торчал за стойкой – из-под верхней части глубоко надвинутого капюшона я хорошо видел его объемистое пузо, колышущееся по другую сторону стойки.

– Что притащил? – вместо приветствия грубо поинтересовался хозяин «Янова». То, что он именно хозяин, сомнений не было. Любой бармен, заправляющий финансами на крупной точке, является одновременно и ее владельцем: нанятых работников к купле-продаже артефактов никто не допустит – некоторые из них на Большой земле миллионы стоят.

– Отрезанную голову, – отозвался я.

– Твою ж мать… – разочарованно процедил бармен. – Ты б еще объедков на мусорной куче насобирал. Выбрось ее. А заодно и свою задницу из моего бара.

– Это голова сфинкса, – равнодушно проговорил я.

Пузо на мгновение перестало колыхаться и замерло, словно его подвергли мгновенной заморозке.

– Брешешь… Покажи!

– Сначала налей-ка мне стаканчик горло промочить, – попросил я. – А то пить охота больше, чем твои десять тысяч за мой хабар.

Бармен, подозрительно глядя на меня, взял самый мелкий стакан из тех, что стояли на полке с чистой посудой. После чего, нацедив туда пива из бочонка, накрепко привинченного к стойке, отработанным движением послал стакан ко мне. Скользнув донышком по отполированной стойке, заказ остановился рядом с моей рукой. Ничего не скажешь, бармен туго знал свое дело.

Я взял стакан, нарочито медленно выпил довольно неважное пиво, крякнул, поставил пустой стакан обратно на стойку. После чего снял с плеч рюкзак, расстегнул и достал голову «сфинкса», тщательно завернутую в пленку.

– Давай ее сюда, – с придыханием произнес бармен. – Надо рассмотреть получше, а то за пленкой ни черта не видно.

Возбуждение бармена было понятным. Голова «сфинкса» не просто ценный охотничий трофей. Говорят, на Большой земле именно из нее делают знаменитый «Крем 20». Намажет таким кремом престарелая женушка какого-нибудь миллионера сморщенное лицо, и старая кожа моментально разглаживается, становясь упругой и гладкой, как у двадцатилетней. Эффект стойкий и длительный, где-то на год хватает. Но и стоимость чудо-косметики заоблачная: хочешь купи себе один грамм «Крема-20», а хочешь – новый «Бентли» представительского класса.

В принципе, это право покупателя – удостовериться в том, что товар качественный. К тому же в сталкерских барах «кидать» клиентов не принято, ибо чревато. Сбросить цену – святое, а чтоб забрать товар и не заплатить, такого я не припомню. Ибо в подобном случае с обманутого клиента снимаются ограничения всех негласных законов Зоны, и он волен поступать с обманщиком так, как ему заблагорассудится.

Поэтому я без тени сомнения протянул бармену увесистую голову… которую тот почему-то даже не стал рассматривать, а лишь бережно спрятал под стойку. После чего достал из-под той стойки обрез помпового ружья, направил мне в грудь, и громко сказал:

– Дочка, выходи. Глянь, это тот самый?

Сразу за стойкой находилась дверь в подсобку, которая после слов бармена немедленно отворилась с противным скрипом. И я из-за своего капюшона увидел грудь знакомого аппетитного размера, прикрытую новым камуфляжем. Край моего капюшона скрывал лицо обладательницы груди, но мне и без этого все стало ясно.

Жаль, просчитался я со своим хитрым планом. Не прокатило. Ну кто ж мог подумать, что Касси окажется дочерью владельца этого бара? Когда я прогонял ее, и в мыслях у меня не было, что она пойдет сюда – любой в Зоне знает, что некредитоспособных клиентов в бары не пускают категорически. Если только эти клиенты не приходятся барменам близкими родственниками. М-да… Это называется «не свезло». Причем конкретно.

– Ты капюшон-то скинь, родимый, – почти ласково произнес бармен. – Хочу чтоб дочка тебя опознала. Просто ее тут один тип ограбил неподалеку, законный трофей отнял. А я, сам понимаешь, грех на душу брать не хочу – за убийство невиновного Зона спросить может по полной.

Конечно, закон свободы позволяет не открывать лицо никому, если нет у сталкера такого желания. Но при этом тот же закон позволяет любому человеку попросить у скрытного сталкерюги предъявить свою физиономию для осмотра. Как говорится, за спрос не бьют. Ибо весьма сложно бить того, у кого в руках ружье двенадцатого калибра.

– Осторожнее, папа, – прозвучал знакомый девичий голос. – У него за пазухой пистолет.

– Ничего, дочка, не беспокойся, – заверил свое чадо пузатый папаша. – Если дернется – получит в харю свинцовую пилюлю, гарантированно излечивающую от резких движений.

Делать было нечего. Я медленно поднял руку и откинул назад капюшон.

– Ну, ни хрена себе! – искренне удивился бармен. – Да это ж тот тип, что мне шею порезал, а потом ограбил!

– Надо же, и тебя тоже? – удивилась Касси, стоявшая возле двери в подсобку, картинно оперевшись на мощный косяк. – Интуиция мне подсказывает, что сегодня твой хабар пополнится сразу на две очень ценных головы.

– Да без сомнения, – ощерился бармен, показав желтые, кривые зубы. – Слышь, сталкер. Сделай напоследок хорошее дело, шагни влево. Не хочу, чтоб твоя кровища на клиентов брызнула.

«Обидно, – подумал я. – Одно дело в бою погибнуть, и совсем другое – от пули какого-то жирного урода».

Впрочем, выбирать не приходилось. Позади меня синхронно щелкнули переводчики огня на автоматах охраны. То есть, если я не выполню указаний бармена, это ничего не изменит – несколько коротких очередей за секунду превратят меня в кровавое решето. И автомат с плеча не сдернуть, просто не успею. Не жирдяй пристрелит, так его кибы среагируют, у этих с реакцией все в порядке. Напакостить что ли бармену напоследок и не отойти в сторону, как он велел? Пусть его клиенты потом из волос мою спекшуюся кровь ногтями выковыривают…

Но тут случилось неожиданное.

Тип с половинкой противогаза на башке допил свое пиво и, стукнув поллитровой кружкой по стойке, потребовал:

– Хозяин, повтори-ка!

Надо же. Типичный разрыв шаблона. В баре человека собрались убивать, все замерли, затаив дыхание, а тут какой-то вахлак портит весь спектакль. Пиво ему видишь ли повтори… Кстати, голос вахлака показался мне знакомым…

– Не до тебя сейчас, – сквозь зубы бросил бармен. И уже мне: – Я ж тебя по-хорошему прошу, сталкер. Отойди – и я выстрелю прямо в сердце. А будешь выпендриваться, пальну в живот. И тогда мои кибы будут на заднем дворе отреза́ть голову у живого. Тебе оно надо мучиться?..

– Я тоже прошу по-хорошему! – заорал любитель пива. – Пива мне налей в темпе вальса, а потом свои дела решай!