Желая дракона (ЛП) - Мило Аманда

— Что он сказал? — спрашивает Джун, одна из моих соплеменниц.

Из ниоткуда она достала небольшой пузырек с охлаждающим линиментом и наносит его на участки тела, получившие ожоги.

— Это имеет значение? — отвечает одна из женщин Гигантов, потирая свою кожу там, где она надувается от энергетического огня, и злобно смотрит. — Нам не нужно его понимать, чтобы ездить на нем.

Одна из дам Средних равнин, ее щека покраснела от энергетического взрыва, пристально смотрит на каждый дюйм туловища человека — дракона, вплоть до его выпуклых бедер. Она решительно хлопает ладонью по обожженной энергией щеке.

— Если вы поможете нам поймать его, мы поделимся им с вами.

Женщина из Гигантов фыркает.

— Итак, мы делаем всю тяжелую работу, а вы получаете все удовольствие? Нет. Мы его поймаем, он наш.

ОН МОЙ!

Я не осознаю, что кричала это, пока все не поворачиваются ко мне.

И тогда человек снова превращается в дракона. На этот раз, когда он открывает рот, он дышит настоящим огнем.

Женщины кричат и бегут. Дракон позволяет им сбежать. Технически, он пасет их, выглядя стоически, когда он изгоняет племя степей прямо с нашей территории стратегическими выстрелами.

Племя Центральных равнин здесь не задерживается. Они забирают своего мужчину и уходят, прежде чем мое племя сможет отговорить их.

Мои соплеменницы смотрят им вслед, почти все выглядят избитыми и ошеломленными.

— Вот и пропал наш шанс на мужчину, — грустно говорит кто-то.

— Интересно, как бы он себя чувствовал, — вздыхает Аркрона.

— Мальчики в безопасности? — хриплю я.

Сальгрен, оставив кровоточащую рану на голове — ту, которую она получила, когда племя Гигантов начало наступать на нас, а не от дракона, — пытается кивнуть.

— Дом мальчиков не был взломан. А Севилла держала Ятанака в своем доме. Они никогда не догадывались, что у нас есть взрослый мужчина, даже если он дряхлый.

Я мрачно киваю, подтверждая, что слышала ее.

— Хорошо.

Никто не произносит ни слова, пока дракон крадется назад, прогоняя жителей Степей.

Он крадется прямо на меня, останавливаясь только для того, чтобы подобрать горсть причудливо скрученных перьев с того места, где они упали с меня ранее. Они выглядят сурово и странно, свернувшись поверх его когтистого кулака на фоне черной как смоль чешуи. Он пихает их мне, как букет цветов.

Откинув голову назад, я скрещиваю руки и встречаюсь с его глазами, которые такого же цвета, как и пламя, которое возникает, когда ты вставляешь новый медный горшок в кострище.

Пламенный, яростный зеленый цвет.

Глава 7

Халки

— Твое дыхание пахнет обожженными гусями, — сообщает мне моя пара.

Еще больше моего дыхания обдает ее, когда я с шипением выдыхаю. Я рычу, и по тому, как она дрожит, она может почувствовать гул этого звука в каждом позвонке своего напряженного позвоночника.

— Не растеряй мои перья, — предупреждаю я ее.

Затем ловлю ее руки, заставляя всех женщин из ее клана кричать.

— ТИХО, — громыхаю я.

Они отступают.

— Оууууу, — возражает моя пара, и я ослабляю хватку на случай, если я давлю ее там, где ее поймал.

Я несу ее туда, где изначально приземлился в ее лагере, где уронил ее волосатую кожу горбов и ее короткий клинок на землю, прежде чем начать слежку за ней во время клановой стычки. Когда я беру ее кожу и оружие и прижимаю их к себе, она, кажется, удивлена, что я догадался вернуть ее вещи.

Мои крылья распахиваются по обе стороны от меня, и я сгибаю их, готовясь взлететь.

— Подожди! — кричит моя пара приглушенным голосом, пока не обнаруживает щель между моими пальцами. — Не уноси меня обратно в свою пещеру! Мне нужно остаться здесь. Мне нужно найти моего брата!

Брат? Ее брат пропал?

Я складываю свои крылья. Шорох должен сказать ей, что я выполнил ее желание, потому что чувствую, как она провисает у меня в ладони.

— Спасибо, — выдыхает она.

Несмотря на то, что я нахожусь в своем естественном облике, вид с высоты птичьего полета на ее лагерь удивителен; множество одомашненных существ заперты в разных местах, есть двадцать два домика, сделанных из деревянных столбов и промасленной кожи, и шестнадцать длинных построек, сделанных из шестов и дерна. Каждая крыша покрыта соломой. Каждый загон для животных защищен простыми воротами. Кроме того, есть начало возведения внешней стены из обтесанных бревен, но она едва ли на три четверти закончена.

Люди — стадные существа, поэтому моя пара вряд ли обрадуется, если уведу ее подальше от ее народа. Но если я заявлю права на территорию своей пары, мне придется защищать ее. Это не самый выгодный и безопасный поселок.

Возможно, ее клан захочет перебраться в леса, окружающие Пламенный перевал. Не слишком близко к нашей пещере, я не могу обезопасить свою собственную семью, не желая столкнуть их со скалы. Я представляю, что не буду чувствовать себя иначе, когда дело дойдет до людей моей пары.

Но ради нее я постараюсь.

— Расскажи мне о своем потерянном брате. Где его видели в последний раз?

Я нахожу на земле еще одно перо приятной формы, собираю его и засовываю между пальцами, чтобы моя пара пополнила нашу коллекцию. Она совмещает конец пера с остальными странными спиралевидными перьями, похожими на струны, и осторожно сжимает их в кулаке.

— Он не заблудился. Его захватило племя Киппик. Они собираются использовать его как жеребца!

Похоже, она очень расстроена. Мой живот скручивается от реакции, и я оглядываю равнину, представляя группу охотников, подкрадывающихся к нам, чтобы украсть младенцев мужского пола.

— Сколько лет парню?

— Девятнадцать летних месяцев, — говорит она.

Вы можете определить возраст единорога по количеству спиралей на его роге. Таким образом, они называют свои отрезки времени «спиралями», которые меняются в зависимости от того, насколько быстро человек вырастает на новый уровень. Хохлатые драконы Мерлины считают свой возраст по временам года или по солнцу. Кроме того, я не знаю, как другие существа измеряют свои накопленные дни, но поскольку в сезоне бывает только одно лето, если я правильно понимаю смысл моей пары, ее брат — не мальчик. Он мужчина. Человек-мужчина, а люди редко образуют брачные узы по необходимости. Этого мужчину привели в лагерь женщин, которые хотят бесконечно скакать на нем ради его семени.

— Люди мужского пола страдают лихорадкой красной луны, как драконы? — спрашиваю я.

Если так, то в месяце кровавой луны он может не беспокоиться о своем тяжелом положении. Это дало бы мне время, чтобы добиться своей пугливой дрхемы.

Долгая пауза.

— Лихорадка? Драконы переносят инфекционные заболевания?

Похоже, она очень обеспокоена.

— У вас есть переключатель? Это то, что не так с твоей оснасткой? — задыхается она.

Переключатель? «Оснастка?» В замешательстве мои чешуйки на бровях так близко, что они почти соприкасаются. Какая смена темы. Я думал, она волновалась за своего брата.

— У нас нет болезней. И во мне нет абсолютно ничего плохого. Я Хохлатый Мерлин. А теперь ответь мне. Люди мужского пола движимы лунной страстью к размножению?

Наступает очень долгая пауза, она по очереди смотрит на меня с недоумением.

— Лунная страсть… нет! И он должен быть где-то прикован цепью. Это не то племя, с которым тебе понравится проводить время. Его заставляют обслуживать женщин, которые имеют репутацию жестоких! Я должна спасти его.

Я бы сам согласился. Тем не менее, есть большая вероятность, что брат моей пары не выйдет с непоправимым повреждением в результате кратковременного пребывания в неволе. Скорее всего, он рассердится, но не сломается.

— Мы отправимся спасать твою семью на рассвете.

Она ерзает в моих руках.

— Мы? Ты поможешь? — надежда в ее голосе окрашена в благоговение.