Ненасыть - Ирина Сон

ваши претензии настолько абсурдны, что мне даже повторять их зазорно. Чистота и удобства как признак внеземного происхождения? Благодарю, мы с братом давно так не смеялись.

Он весело улыбается, срываясь на смешки, и Серому становится легко и весело, а подозрения и страх рассеиваются, словно их не было. Другие тоже улыбаются. Тимур так вообще, не стесняясь, вертит пальцем у виска, а Олеся закатывает глаза. Слова об инопланетном происхождении кажутся глупостью.

– Способны управлять хмарью? Чушь! Хмарью нельзя управлять! – бормочет Михась.

– Но… – уже краснея, лепечет мама. – Но ваша речь! Так уже никто не говорит!

– И это, несомненно, величайшая потеря тысячелетия, – скорбно вздыхает Зет. – Уж простите нас великодушно, что мы с братом изволим играть в девятнадцатый век и сохранять то русское слово, которое знали ваши классики. Мнится мне, посланцы внеземных цивилизаций вряд ли бы так знали тот быт и язык. Они же внеземные!

Тимур не выдерживает – падает грудью на стол и ржет. Смех громкий, издевательский. Мама вспыхивает от унижения. Судя по ее сконфуженному лицу, она жалеет, что ляпнула такую ерунду. Серый выразительно кивает, намекая на извинения. Но, видимо, вся смелость ушла на выпад, и на извинения ее уже не хватает. Впрочем, хозяев уже снова занимает Верочка.

– Значит, решено, – подытоживает Зет. – После завтрака я провожу вас, а Юфим покажет комнаты Вере Петровне. Вы остаетесь, я правильно вас понял, сударыня?

Верочка отмирает, обводит группу диким взглядом и хватает Юфима за руки.

– Позвольте остаться всем нам! Пожалуйста! Детям нужна мать, а я… я же без своих… Без Михася… Мы будем жить тихо, мы не будем мешать! Пожалуйста!

Она почти плачет. Серый видит, как Юфим поджимает губы и нервно цепляется за чашку, а потом жалобно смотрит на брата.

– Ну пожалуйста! – канючит он, обнимая Верочку за плечи. Та от неожиданности икает. – Давай оставим их себе! Они же такие славные. Они совсем-совсем тебе не помешают. Можно?

Зет невозмутимо берет оладушку и смазывает ее медом:

– Это плохо кончится.

– Ну, пожалуйста-а! – Юфим хитро щурится. Солнце играет в светлых волосах, и Серому вновь чудится сияние. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Оставим их – и я сделаю все, что ты захочешь!

Оладушка опускается на тарелку. Белые руки замирают. На невозмутимом лице мелькает интерес.

– Все, что захочу? Как щедро… – мурлычет Зет, и его вкрадчивый голос ласкает слух.

Тимур застывает с открытым ртом, остальных перекашивает – слишком двусмысленно это прозвучало. Серый вздыхает и возвращается к завтраку. Он уже понял, что хозяевам нет дела до прочих людей. Весь мир для них сосредоточен лишь друг в друге.

– Хочу… Чего же я хочу? – задумчиво тянет Зет, поднимая взгляд к потолку. – Хм… У меня плечи уже третий день каменные, а на днях поясницу прихватило…

– Массаж? Какой же вы жестокий. Кому как не вам знать, что с вашей спиной может справиться только Геракл, – фыркает Юфим и подмигивает Верочке. – Но раз таково ваше условие, Зет Геркевич, я согласен.

– Слышали? Поскольку Юфим Ксеньевич согласен, вы все можете остаться, – обращается Зет к Прапору. – Но не в усадьбе. Прошу прощения, это выше моих сил.

Серый не верит своим ушам. Вот так просто? Ценой их безопасной жизни станет лишь массаж? Мама рядом недовольно сопит. Олеся недоверчиво моргает. Михась и Верочка хмурятся. Близнецы словно играют перед ними спектакль, тонко издеваясь над чувствами. Обоим все равно – есть рядом кто-то еще или нет. Просто один из них хочет себе питомцев. Цена каприза ничтожна и нелепа, ведь какой спрос с родного брата?

– В наше имение входит деревня. Мы сохранили несколько домов – можете занять любой. Там есть все удобства. Живите как угодно – мы не будем вмешиваться в ваши порядки, – продолжает Зет между глотками чая. – Если что-то понадобится, что угодно, вы можете попросить у нас. Мы поможем. Условие лишь одно – не брать лишнего. Вас все устраивает?

– Вы серьезно сейчас? – выдыхает Прапор недоверчиво.

Зет смотрит пристально и тяжело. У Серого кружится голова и сжимает виски от этого взгляда. Слова вбиваются в мозг раскаленными гвоздями:

– Отчего бы мне не быть серьезным? Любой дом, кроме нашей с братом усадьбы, в вашем распоряжении. Вы можете делать с ним все, что угодно, хоть жечь. Условие у нас с братом лишь одно: не брать лишнего, – Зет смотрит на пришибленных, судорожно кивающих людей и добавляет: – А вы, Юфим Ксеньевич, не переусердствуйте с гостеприимством.

Эти слова повисают в воздухе невесомой дымкой, сочатся снисхождением. И сквозь них проступает предупреждение, обычное для всякого родителя, чей ребенок притащил в дом блохастого кота: «Убирать за ним будешь сам».

Серому и остальным неприятно чувствовать себя блохастым котом. Только Прапор беззлобно усмехается краем губ – видимо, приходит к какому-то решению. А Тимур вообще не обращает на это никакого внимания – он продолжает есть, и блины в его пальцах сочатся маслом и вареньем.

Глава 4

Усадьба близнецов стоит на холме, среди деревьев. Это даже не парк – так, облагороженная роща, переходящая в сад и застекленную оранжерею, которую Серый поначалу принимает за теплицу. Одна сторона им уже знакома – там фруктовый сад и баня с беседкой. Другая более дикая: дорожки вьются среди высоких деревьев, изредка встречаются симпатичные скамейки, а между ними – цветы. Цветы растут без клумб, укрывая траву разноцветными пятнами. Петуньи, вьюн, душистый табак, кусты сирени. Встречаются и вычурные флоксы, и простецкая гвоздика. Многих цветов Серый и вовсе не помнит, даже не узнает. В центре этого буйства форм, красок и ароматов гордо возвышается еще одна беседка, живая, из ивы. Чуть дальше, за деревьями, виднеется блестящая водная гладь.

Это так красиво и непривычно, что все теряют дар речи и обретают его, когда волшебная роща остается позади, а водная гладь превращается в широкую кляксу пруда.

– Это потрясающе! – вздыхает Олеся первой. Глаза у нее горят. – Сколько цветов! Наверное, за ними трудно ухаживать?

Юфим лукаво улыбается:

– Нашей заслуги здесь немного – мы просто сеем семена и смотрим, чтобы не было болезней. Местная земля очень щедра. Что приживается – то приживается, а что нет – того и не надо!

Он ведет их по берегу вдоль пруда. Идти недалеко, берег чистый, и походка Юфима легкая, танцующая. Олеся так засматривается на него, что чуть не спотыкается. Тимур насмешливо хмыкает на это. Серый отстраненно думает, что так же легко хозяин прошел бы и по льду, и по бурелому. Есть в нем нечто такое… Мысль не успевает закончиться – мама отпускает его руку.

Серый испуганно дергается.