Ненасыть - Ирина Сон

Последние три года такое внезапное исчезновение не означало ничего хорошего. Вбитые рефлексы сразу же визжат, требуют повернуть голову и посмотреть, где мама. Неужели ее съела хмарь?

Но на руке вновь смыкаются знакомые пальцы, и Серый мгновенно успокаивается.

– Ты чего отстала? – спрашивает он, оглянувшись.

– Всегда думала, что лето для них не сезон… – отвечает мама и задумчиво вертит в руках алый тюльпан. – Ошиблась, наверное.

Они огибают пруд. Роща расступается, и появляется пологий склон холма. Дома тянутся по нему вниз разноцветными бусинами и рассыпаются в густом беспорядке между дикими полями и заброшенной трассой. Загадочная сила, не пускающая хмарь к усадьбе близнецов, делит деревню на две неравные части. Чистой и нетронутой осталась всего одна улица в двенадцать домов с одичавшими огородами. Граница проходит полукругом у подножия холма, прямо по одному из особняков, разделяя его на целую яркую половину и другую, покрытую рыжими пятнами. От этого дома по земле и асфальту тянется линия странной черной травы. Даже издалека видно, что ее листья отливают голубыми разводами, словно на них плеснули что-то химическое. Дальше, за черной травой, клубятся полупрозрачные облака рыжей хмари. Там все покрыто шелковистой ржавчиной. Еще дальше земля вновь делает изгиб вверх и поднимается в лес, совсем не такой живой и зеленый, какой окружает имение.

– Я не понимаю, – озадаченно бормочет Верочка, оглядываясь.

– Что такое? – улыбается Юфим.

Верочка хмурится, смотрит на далекие холмы, покрытые ржавыми лесами. В ее глазах отражается мучительная работа мысли.

– Город расположен на вершине возвышенности, череда спусков – это нормально, но такие очертания не характерны…

Юфим не дослушивает, а подхватывает ее руку, целует костяшки пальцев и перебивает уважительным:

– О-о! Да вы, как я смотрю, специалист?

– А? Ну… – Верочка моргает, краснеет и мямлит: – Немножко…

– Это чудесно, – умиляется Юфим. – Относитесь к подобному проще, Вера Петровна. В конце концов, вы раньше не бывали здесь, а земля часто преподносит сюрпризы.

Верочка согласно кивает и бормочет что-то еще, но уже неразборчиво, а потом замолкает. Серый хочет уточнить, что именно ей кажется странным, но она уже отходит в сторону, а Юфим…

Раскинув руки, точь-в-точь шаловливый подросток, Юфим пробегает по уцелевшей улице и щедро предлагает:

– Выбирайте любой!

И Серый послушно обращает внимание на дома.

Видимо, когда-то здесь жили зажиточные люди. Вся улица построена из кирпича, белого, крепкого, красивого. Дома разнятся формами, пристройками, цветами крыш и заборами: встречаются как обычные деревянные частоколы, так и каменные монолиты. Тот дом, который стоит ближе к приусадебной роще, нравится Серому особенно сильно. Он сделан под терем: на окнах стоят затейливые наличники и ставни, есть красивое парадное крыльцо и птица Сирин над чердачным окном. Забор у него низкий, и позади виднеется огород с хозяйственными пристройками. Полностью рассмотреть их невозможно – вид на двор закрывают ворота.

– Мам, Прапор, как вам этот? – Серый легко сжимает мамину ладонь, но внимания не получает и оглядывается.

Мама смотрит назад: на вершину холма, где в глубине рощи прячется пруд. Плечи у мамы напряженно выпрямлены, пальцы перебирают лепестки тюльпана, а брови хмурятся.

Туда смотрит не только она – все. Верочка вздыхает, складывает руки на животе. Олеся икает, Тимур чешет в затылке, а Михась оборачивается к Юфиму с немым вопросом в глазах. Спокойным кажется только Прапор, но и у него на лицо наползает тень.

Серый прекрасно понимает причину такого поведения. Странный щит укрывает деревню самым краем, зацепив всего лишь одну улицу и ту – не полностью. А вот кладбище лежит почти в его центре. Целиком. Оно старательно радует глаз свежими цветами на могилах, ухоженными дорожками и любовно протертыми от пыли и грязи надгробиями. Красиво, но глаз упорно не радуется. Оно большое, старая часть так заросла деревьями, что не видно конца. И оно полностью защищено, в отличие от деревни. Это, мягко говоря, настораживает.

– А, это… – Юфим беззаботно машет рукавом своей кружевной и возмутительно глаженой рубашки. – Не обращайте внимания. Трагическая случайность.

Серый не понимает, что за трагическую случайность он имеет в виду. Мама и остальные – тоже. Но хозяин имения светится добродушием, и никто больше не задает вопросов. Даже обычно язвительный Тимур. Прапор с Михасем лишь остолбенело кивают Юфиму и отворачиваются.

Все настолько выбиты из колеи ухоженным видом кладбища, что просто молча соглашаются с выбором Серого.

Дом большой, в нем два этажа и много комнат, есть отдельная столовая. Все старинное, крепкое и надежное. Юфим порхает по нему, распахивая дверцы шкафов. Посуда, полотенца и прочие нужные для жизни вещи лежат спрятанными. Это сильно отличается от тех домов, в которые обычно заходила их группа. Там сразу было видно, кто жил и чем занимался. Там в каждой комнате витали призраки жильцов, а здесь – ничего и никого. Серому приятно, что близнецы позаботились о такой мелочи.

Выбор оказывается хорошим. Туалетов в доме три. Места достаточно для всех. Конечно, Тимуру и Серому приходится занять одну комнату с двухъярусной кроватью, но зато у каждого отдельное место и отличный вид из окна, который, с точки зрения Серого, кладбище совершенно не портит. Олеся и мама выбирают другую комнату, с плотными шторами, роскошным косметическим столиком и двумя раскладными диванчиками. Михась и Верочка, конечно же, забирают себе бывшую хозяйскую спальню, где стоит огромная двуспальная кровать и есть свой санузел. Прапору же вообще достается бывший рабочий кабинет на первом этаже. Там нет кровати, но диван по мягкости ничуть ей не уступает, есть куча книг, рабочий стол и даже электрический камин. Тимур завистливо сопит и заявляет, что все надо переиграть, но Прапор только хмыкает и сворачивает пальцы в кукиш:

– Ты хотел комнату с кроватью – ты получил комнату с кроватью. Всё, распределение окончено. Идите разбирать вещи.

– Да, Прапор верно говорит, – замечает Михась и растягивает рот в ухмылке. – Впрочем, почему бы и не поменяться?

– Мы меняться не будем! – сразу же хором заявляют Олеся и мама.

– Вас я и не трогаю, – отвечает Михась. – Тимур, давай переселим Верочку в отдельную комнату, а вас с Серым я, так и быть, к себе заберу?

Звучит как шутка, но Тимур сразу же передумывает:

– А знаете, я тут подумал, что у нас с Серым комната очень классная и никому мы ее не отдадим! – говорит он и, схватив Серого под локоть, бежит разбирать вещи из рюкзаков.

Их немного, но этот процесс приносит невероятное удовольствие. По мере того, как одежда и всякие мелочи занимают полки и ящики, спальня приобретает жилой вид, становится своей. Ну и что, что ее половина принадлежит не Серому? Зато Тимур не храпит,