Нежизнеспособный - Yuri Lepichuri

день, когда луна уже взошла высоко, мы продолжили путь. Утром была буря, да такая сильная, что я всё ещё не мог вытрясти песка из своей головы. Но теперь же воздух застыл стеклом и ветряные вихревые потоки, окутывавшие, обнимающие тебя так нежно и одаривающие прохладой остались только в моих приятных воспоминаниях, по ветру я знатно изголодался.

Я всё-так же, скучая, считал количество падающих звёзд, как вдруг непроизвольно зацепился взором за структуры галактических скоплений, что были видны через атмосферу. Да, Хитори, кажется, тоже любовался небом, я понимал, что он всё видит, но не знал, как ему это удаётся… да и к чему тогда перевязывать себе лицо? Интересно, у него что-то с глазами? Может он каким святым духом видит? А может ослеп и мне только мерещится, что он что-то видит? Странно то, что ориентацию в пространстве он имел такую, как если бы был совершенно зрячим. Я подёрнул чёлку на лоб рукой и замер на мгновение.

– Что-то не так? – подал голос мой проводник – Можем передохнуть немного.

– Нет, просто подумал, каким красивым может быть небо. Да и дюны тоже прекрасны. Что за чудный мистический мир.

– Да он чудный… и чудной… считай себя Алисой в пути за белым кроликом. – друг на миг притих, а затем сменил тему – Хочешь, могу поведать вон про ту звезду – вскинув руку к небу, он указал на яркую точку в центре над нами. Это было второе по светимости небесное тело после луны. Я изумился его великолепию, и сейчас эта звезда была аккурат по центру правильного треугольника, образованного несколькими другими звёздами.

– Да, конечно хочу, я уже рад просто слышать твой голос, а если ты расскажешь о чём-то столь красивом, я буду на седьмом небе от счастья!

– Хорошо, тогда иди молча, пока мы не попадём в город. Это будет твоя последняя ночь в пустыне, так что ночью и расскажу, как подарок на прощание с этим местом.

– Спасибо! – сейчас моё лицо со стороны верно показалось бы подобным этой самой звезде, ибо сиял я от счастья, словно мне выпала невиданная удача. Словно я выиграл особенный приз.

Я легко толкнул дверь, и та, поддавшись, со слабым скрипом отворилась во внутрь. В помещении была только маленькая узкая кровать, низкий столик и две подушки, видимо, предлагаемые путникам вместо стульев. Не знаю, как Хитори там платил, но видимо человеком он был бедным, раз более презентабельной лачуги выбрать для нас не мог. Более того, с какой стати он, поболтав с тем существом, просто пропихнул меня в сторону комнаты и исчез без следа? Хотя я нисколько не злился на него, совершенно незнакомый человек может иметь и свои совершенно не касающиеся меня дела. Да и бедность апартаментов не проблема, просто живот предательски выл, и я начал чувствовать резкие боли от голода, что и делало меня раздражительным.

Как ни странно, урчание было не лучшим дополнением к песням пустыни. Я сел на подоконник не застеклённого окна, коим служила простая дыра в стене и принюхивался в надежде узнать не готовят ли где по близости ужина. С местными я не смог бы найти общий язык, но радость с кем-нибудь, кто занят трапезой, разделить было бы не плохо.

Увы, это могли быть только мечты, так и не добившись результатов в охоте на запахи, я перебрался на кровать и планировал было вздремнуть. «Но как же то обещание!» – нет, спать я точно не могу, этот скрытный тип не упустит возможность в очередной раз о чём-то умолчать. «Что, если он и сейчас сбежал, чтобы не разговаривать со мной?» – идея была к моему удивлению даже не абсурдная – в первую ночь он сделал именно так, а вернувшись по утру измотанный и сонный не пытался и оправдываться. В пустыне небось тоже хотел сбежать, но на открытом пространстве это было бы странным действием.

На этих словах в комнату вошёл Хитори и молча жестом указал, что бы я шёл с ним. Так мы поднялись на крышу здания и сейчас с высоты третьего этажа я видел пустыню ещё более изысканной чем прежде.

– Сядь поешь, а я пока расскажу тебе кое-что – он дал мне плетёную корзину, полную фруктов, похожих на яблоки.

Я послушно примостился на широкую ограду, принялся жадно поедать пищу и слушал, смотря вдаль, туда, где блестят звёзды.

– Когда в конце жизни огромной, тяжеленой звезды у неё заканчивается водород для поддержания реакций в ядре и сохранения равновесия между гравитацией, что пытается звезду сжать, и давлением, направленным во вне. Гравитация побеждает, ядро коллапсирует и при этом происходит вспышка сверхновой звезды.

Это может происходить, например, в двойных системах, где белый карлик перетягивает на себя вещество звезды компаньона и, набрав достаточно массы вспыхивает сверхновой. После остаётся либо нейтронная звезда, либо чёрная дыра. Сверхновые – достаточно редкое явление. Эта появилась не так давно.

А ещё вследствие взрыва выбросилось значительное количество массы из внешней оболочки, это вещество содержит в составе продукты, образованные термоядерным синтезом, в пространство, присутствующее между светилами. Мм… если подумать, то этой звёздочке повезло, она была недостаточно тяжёлой, чтобы превратиться в чёрную дыру.

– Значит такое красивое явление произошло за счёт смерти звезды? Это немного грустно. Но теперь она такая красивая.

– Ага и гораздо ярче чем прежде.

– Тебе, кажется, нравятся звёзды? – я подошёл к другу ближе, разглядывая его лицо. Мог бы поспорить – он таял, когда говорил, прежде похожий на зимнее небо лучистый, чистый, но холодный сейчас он предстал передо мной иным. Та печальная улыбка больше не казалась такой уж печальной. Сложно судить о чувствах человека, не видя его глаз. Но думаю он правда очень влюблён в это небо.

– Не то что бы дело в них. Мне в целом плевать, но именно эта звезда сейчас так меня радует. Даже хорошо, что ты спросил меня утром о ней.

– А откуда ты всё это знаешь?

– Просто знаю. Да и ты знаешь – от этих слов Хитори меня пробрало раздражение. Ничего я же не знаю.

– Нет, не знаю, зачем бы я тебя спрашивал тогда?

– Потом поймёшь.

«О, нет! Снова это «потом» – взвыл я в голове.

– Что тебе ещё нравится кроме звёзд и дюн? – продолжил Хитори.

– Мне нравится, как песок вздымается клубами в воздух, круглый диск луны днём и треугольник, который образуют звёзды. Мне нравятся завитки на пальцах – я