Нежизнеспособный - Yuri Lepichuri

семейных застольях, и по обыкновению пьёт больше всех и шутки травит, а улыбается то при этом так же тепло, как дедушка мороз из сказки.

– Мы поменялись сменами – юноша почтительно склонил голову, так что чёлка закрыла не только его шрамик, но даже кончик носа было не разглядеть.

– Вот как? Сделать перерасчёт, значит, нужно, что же вы не сказали мне?

– Нет, не стоит мы всё решили между собой – то была наглая ложь. Сегодня брюнет старался в смену Суиин и требовать свои законные пятьсот рублей за 4 часа туда вполне мог, но совершенно не хотел, испытывая стыд за такую мелочность, хотя деньги эти и были для него далеко не мелочью.

Парень уже некоторое время работал за двоих и не имел в планах сознаваться, понимая, что подруга не выходит больше недели из-за смерти сестры. Девушке явно понадобятся деньги, и добросердечный пацан хотел помочь всем, что в его силах. Юноша к слову с трудом нормализовал график. У него было не более двенадцати рабочих часов в неделю, а у Суиин ещё двадцать восемь. В итоге теперь он работал ежедневно с четырёх до восьми по будням и с десяти до двенадцати ночи в выходные.

– Хорошо, принеси мне тогда латте и эклеров – вежливым, тоном попросил мужчина.

– Спасибо за заказ, пожалуйста, подождите немного – парень удалился на кухню и, оставив листок из блокнота на стойке, перешёл к следующему столику.

Ближним к нему сейчас была одинокая женщина, он чуть было не заметил её, сидящую в небольшом закутке в тихом укромном месте – специальной зоной на один столик, любимой особенно стеснительными посетителями и влюблёнными парами.

Мадам расположилась одна рядом с абстрактной картиной некоего неизвестного художника. Она заметила официанта и подозвала его своим толстым пальцем указав на место рядом с собой. Безвкусное синее платье совсем не красило её и без того нелицеприятную фигуру: обтягивало и выделяло складки на животе. На шее висел аляповатый кулон из зелёных, деревянный бусин, а шарфик повязанный на шее хоть и был на вид новым и дорогим, совершенно не подходил образу, а даже напротив – придавал комичности всему её наряду. На лицо смотреть было и того сложнее: широкие неровные стрелки на глазах обвисшие толстые щёки, никак не сочетались с яркой красной помадой. Лицо без признаков основы под макияж и не знавшее о тональных средствах, являло собой все ужасы преждевременного старения.

Кирей почтительно склонил голову.

– Добрый день, сегодня я буду вашим официантом, извините, могу ли я принять ваш заказ? – парень говорил как всегда робко, но старался не зажевать слов и улыбался, подавая меню двумя руками.

– Как вы нерасторопны, я жду уже 20 минут, а ко мне никто так и не подошёл! – тон голоса гостьи был порядком высокомерен, особенно сейчас на контрасте это цепляло слух.

– Прошу прощения от лица нашего заведения. Это место скрыто от большей части зала и вас вероятно просто не заметили. Мы искренне сожалеем о случившемся.

– Я не спрашивала почему это случилось! Вы должны оказывать подобающий сервис, не важно где я сижу, это не мои проблемы.

– Всё так. Я понимаю это полностью моя вина, прошу прощения за доставленные неудобства. Я искренне сожалею.

– Я буду это и это и вина – она указала на два дешёвых салата и не дожидаясь пока официант запишет, сунула меню ему в руки.

Парень уже залился краской, слышать обвинения в том, что мало от тебя зависит разумеется неприятно. Смущённый укором, он искренне сожалел, что не заглянул сюда раньше, и, хотя он и был занят прежде обслуживанием директора, всё же принял все слова в свой личный адрес. Сейчас кровь шумела в ушах, а сердце бешено билось, как у первоклассника, отчитанного перед всем классом.

– Быстрее, что встал? – прикрикнула женщина.

– Прошу прощения! Спасибо, ваш заказ скоро будет готов! – выпалил юноша и поспешил убраться с глаз клиентки.

Вернувшись к кухне, он передал листок и забрал готовые кофе и эклеры для директора. Взяв поднос, юноша ринулся было к столу у окна, как его притормозил один из поваров: «Я слышал, что случилось, не парься» – сказал низенький узкоглазый мужчина, слышавший крик тётки, в силу близкого расположения её места к кухне. «Да, постараюсь, спасибо» – пустил Кирей и глубоко вздохнув шагнул.

– Извините за задержку – произнёс парень, подойдя к начальнику.

– Шутишь? Вы сегодня очень шустро работаете, не то что бы сварить кофе было долгим делом. Но учитывая сколько людей заглядывает к нам в полдень, вы меня радуете – похвала от этого человека была явлением не редким, но сейчас его по-особенному тёплый вид помогал брюнету вернуться в колею. Да так что парень повис в мыслях на пару секунд.

– Иди, у тебя ещё есть работа – на этих словах Кирей вспомнил женщину за стеной и взмолился богу: «Лишь бы директор не слышал, как я облажался только что! Не дай Боже. Официант – лицо заведения… А если он слышал, думает, что я провинился? Мог ли он слышать? Так стыдно. Он… надеюсь, что не слышал».

Юноша глубоко вдохнул и старательно уверял себя: «Всё в порядке, мне бы уже досталось, если бы он слышал. Забудь. Забудь, будем думать об этом позже». Но слова, это только слова и его палец начал предательски подёргиваться от волнения и нервов, а по коже словно пульсировали мелкие разряды тока.

Опять кухня. Он решил немного отдохнуть и восстановить сбившееся дыхание. Пока нет готовых к выдаче заказов.

Сегодня он был уже десять часов на ногах, и ещё даже не вечер. Ступни ныли, но это была не единственная тягость. «Интересно, учитель не заметил, что я рылся в его бумагах? Повезло, что он не закрывает на ключ ничего в своей аудитории, но я и не обнаружил ничего дельного. В ящиках были лишь документы с последней экспедиции и утверждения на будущую. Наверняка он уже сдал отчёты о проведении. Неужели он не причастен? Кто же тогда, да и разве мне померещилось, что он нервничал, когда к нам приходили полицейские?

Вот, когда я заглядывал в архив, видел запечатанную папку от профессора Накурова по прошлой экспедиции. Но не мог же я её вскрыть… в самом деле.

А ещё… пока я стоял в архиве, слышал разговор его заместителя по экспедициям. Николай, вроде так его зовут, говорил с тётей Машей – Смотрителем архива. Говорил, что теперь у его начальника «меньше гуляющих рядом не прошенных глаз» и «дело выполнено чисто»,