Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания - Николай Вахтин

На сегодняшний день в Русском Устье насчитывается 242 человека. 1990-е годы, принесшие с собой резкие социально-экономические изменения, в общем не отразились на составе и численности населения, ср. данные архива администрации в пос. Чокурдах (административный центр Аллаиховского района, куда входит и Русское Устье): 1989 – 240 человек, 1992 – 261, 1998 – 240. В 1990-е годы, когда появилась возможность покупать жилье, многие русскоустьинцы стали покупать квартиры в Чокурдахе. При этом немногие действительно переехали в Чокурдах на постоянное жительство: в основном купленные квартиры используются для временного проживания, когда кто-то едет в Чокурдах по делам, или переезд (часто временный) происходит тогда, когда дети отправляются доучиваться в Чокурдах в школу: русскоустьинская школа дает только неполное среднее образование.

Трудно говорить о динамике численности населения в отношении конкретного поселка Русское Устье. В разных источниках приводятся довольно сильно различающиеся цифры. Очевидно, что подсчеты в каких-то случаях делались для одного поселка, а в каких-то – для совокупности всех поселков, где проживают индигирцы (см. табл. 1.1). Так, Зензинов (1914в: 26) указывает, что один из сподвижников Врангеля провел лето 1823 года в Русском Устье и насчитал в трех поселках (Русское Устье, Едомка, Елонское Устье) 108 мужчин (все русские). Далее Зензинов (там же, 27) сообщает, что по переписи 1750 года население Русского Устья составляло 493 человека – очевидно, что здесь имеются в виду все поселки региона. С 1822 года, по сообщению Зензинова, численность населения колебалась от 200 до 400 человек – ясно, что речь опять же идет о целом районе. В работе Н.М. Алексеева (1948: 61) приводятся данные на 1946 год по русскоустьинскому наслегу: 332 человека. В работе И.И. Агафонова и др. (1933: 90) приводятся некоторые сведения на конец 1920-х годов и между прочим сообщается, что дельту Индигирки (протоки Русскую, Среднюю и Колымскую) занимают около 300 русских. Биркенгоф (1972: 29—30) также приводит данные о численности населения на конец 1920-х – начало 1930-х годов. Его данные интересны прежде всего тем, что представляют население по отдельным населенным пунктам, расположенным на разных протоках Индигирки (см. табл. 1.2).

В отношении национального состава все авторы единодушно утверждают, что практически все население (за исключением ничтожного числа хозяйств) – русское. По данным на 1998 год администрации Аллаиховского улуса, в Русском Устье из «народов Севера» [19] в 1990-е годы числится один юкагир и одна эвенка.

Таблица 1.2. Численность русского населения на Индигирке, конец 1920-х – начало 1930-х.

Нижняя Колыма: поселок Походск

Впервые русские в районе Нижней Колымы появились в начале 1640-х годов, когда немногочисленный отряд Дмитрия Зыряна основал зимовье на реке Алазея. В течение следующих двух лет число русских пополнилось за счет прибывших сюда служилых людей во главе с Михаилом Стадухиным и Семеном Дежневым. Летом 1643 года небольшой объединенный отряд на кочах продвинулся от реки Алазея вдоль побережья Ледовитого океана и достиг устья Колымы. В том же году был построен Среднеколымский острог, а через год – Нижнеколымский (Собачий) (см. подробнее: Колесов 1991).

Новые места, богатые пушным зверем, привлекли сюда, вслед за служилыми людьми, значительное число промышленников и купцов. К 1647 году русское население на Колыме составляло уже 396 человек (Белов 1956: 156). В том же году состоялась первая колымская ярмарка. Большая часть поселенцев прибывала из северной части России – Архангельской и Олонецкой губерний. В.Г. Богораз, работавший на Колыме в конце XIX века, отмечает, что язык «колымского русского населения принадлежит к окающим северно-русским говорам» (Богораз 1901: 4). Лишь немногие переселенцы привозили с собой семьи, женщин не хватало, поэтому многие русские брали в жены местных женщин, прежде всего юкагирок. Юкагиры составляли большую часть местного населения к моменту появления русских в регионе (по данным Б.О. Долгих, около 1700 человек [Долгих 1960: 379]).

Военные столкновения, имевшие место в первые годы колонизации, быстро прекратились, и с юкагирами установились вполне дружественные отношения. Как добрососедские можно охарактеризовать также взаимоотношения русских с эвенами и эвенками, которые издавна кочевали по территории Колымского края, то покидая его, то вновь возвращаясь. Чукчей до прихода русских насчитывалось до 500 человек (Колесов 1991: 42): они кочевали по так называемой Халерчинской тундре – обширной территории между Алазеей и Колымой. Как и при встрече с колонизаторами во всех других местах, чукчи и на Нижней Колыме вполне проявили свойственный им воинственный характер. После крупного военного столкновения с казаками в конце XVII века чукчи на некоторое время покинули Колымский регион и вновь вернулись туда лишь в конце XVIII века. Примерно в это же время прекратились и военные столкновения между чукчами и русскими.

Чрезвычайно важным для складывания интересующих нас общностей было появление в Колымском регионе еще одного этнического компонента – якутов, отдельные группы которых начали появляться в среднем течении Колымы во второй половине XVII века, а позднее и в ее низовьях (Колониальная политика 1936: 112). Приход якутов разделил колымских русских на две группы (см.: Мицкевич 1969: 93). Русские, жившие на Средней Колыме, где якутов было гораздо больше, испытали на себе значительное влияние якутской культуры. Для этой группы также типично использование двух языков – русского и якутского [20] . Другая группа русских, нижнеколымская, сохранила в качестве единственного языка общения русский язык, из коренного населения контактируя в основном с юкагирами, эвенами, эвенками и чуванцами (о чуванцах см. подробно главу 2). Нижнеколымск превратился в административный центр. Этому во многом способствовала ежегодная ярмарка, проводившаяся в один из летних месяцев в Нижнеколымске.

Начиная с конца XVII века население Нижнеколымска стало уменьшаться. Этому способствовали два обстоятельства: закрытие ярмарки (в связи с прекращением каботажного плавания между Леной и Колымой), а также перевод в 1746 году нижнеколымских казаков в Анадырскую крепость (обратный перевод состоялся в 1760-е годы). По данным В.Г. Богораза (1899б: 103 и след.), в 1762 году на территории Нижнеколымска проживало 874 русских (из них 638 мужчин), в том числе 250 казаков, 290 промышленников и разночинцев.

Влияние культуры местного населения региона и культуры русских поселенцев было взаимным. Русские, сохранив некоторые существенные черты принесенной из России культуры (в том числе православие), заимствовали у местного населения многое в способах охоты и рыболовства (основные занятия в регионе), в средствах передвижения (собачьи упряжки, некоторые типы лодок), в одежде, способах постройки жилья (Чикачев 1990: 99–100; Орехов, Разборщикова 1991; Ерунов 1993: 113). Как уже отмечалось выше, чаще всего русские заключали браки с юкагирками, реже с эвенками, еще реже – с эвенкийками, в исключительных случаях – с якутками и чукчанками. Смешанные браки отразились на внешнем облике потомков, что отмечается практически всеми исследователями, ср.: «В идеале красоты заметно явное отклонение в инородческую сторону. Красивыми считаются только узкие, черные глаза, а серые или голубые насмешливо называются рыбьими или белыми глазами» (Богораз 1899б: 106).

Как пишет И. Ерунов (1993: 113), с середины 1780-х годов начинается второй период формирования колымской группы. Прекращается приток на Колыму казаков и служилых людей, население пополняется за счет крестьян, а впоследствии и ссыльных. В 1812 году в Нижнеколымское крестьянское общество входило 18 человек русских крестьян, а к середине XIX века их число возросло до 150 (Колесов 1991: 52). В дальнейшем число крестьян резко уменьшилось: 1856 год – 120 человек, 1884 год – всего 71 человек. Причина такого уменьшения чисто бюрократическая – крестьян стали переписывать в мещане [21] (исходно в мещане записывались потомки промышленников, позднее мещанами были также записаны бывшие станичные, т. е. не состоящие на службе, казаки, см.: Богораз 1901: 2). Никаких формальных препятствий для такого перевода не было. Занятия крестьян мало чем отличались от того, чем вынуждены были заниматься мещане. Крестьяне использовались администрацией для добычи пушнины и мамонтовой кости, которые шли преимущественно в казну или на обмен (Башарин 1956: 208; Колесов 1991: 52), при этом добывая себе пропитание охотой и рыболовством. Пропорционально уменьшению числа крестьян увеличивалось количество мещан: в 1850 году их насчитывалось в Нижнеколымске 156 человек, в 1897-м – уже 310.

Помимо мещан и крестьян третьей сословной группой, сыгравшей важную роль в формировании нижнеколымского старожильческого русского населения, были казаки, входившие в Колымскую команду Якутского казачьего полка и подчинявшиеся Министерству внутренних дел. В 1908 году их насчитывалось 139 человек – 71 мужчина и 68 женщин (Казачье население 1909: 7–85). К середине XIX века в двадцати населенных пунктах в районе Нижней Колымы жило около 750 русских (казаки, мещане, крестьяне, а также незначительное число офицеров, лиц духовного звания и дворовых людей). В самых крупных из этих пунктов насчитывалось русского населения: в Нижнеколымске – 192 человека, Черноусове – 113, Походске –107, Керетове – 56, Кабачкове – 43, Ермолове – 42. На реке Большой Анюй – 12, на реке Две Виски – 17, на Малом Анюе в Крепосце – 5 и по Омолону в Деревне – 15 человек (Колесов 1991: 52). В увеличении численности колымской группы сыграли роль обрусевшие юкагиры и якуты. По данным В.Г. Богораза (1899б: 103—105; 1901: 1–2) и переписи 1897 года (Статистические данные 1912: 800—808), по нижнему и среднему течению р. Большой Анюй жил обрусевший якутский род численностью 77 человек, а в районе Нижнеколымска и в устье реки Омолон – четыре обрусевших юкагирских рода общим числом 85 человек (см. также: Колесов 1991: 53). Помимо отдельных групп якутов, переселявшихся в низовья из района Среднеколымска, сюда начиная с 1820-х годов вновь стали возвращаться чукчи. Контакты нижнеколымчан с представителями этих этнических групп привели к некоторому увеличению русско-якутских и русско-чукотских браков (Ерунов 1993: 114).