Пираты в Сомали. Повстанец - Алексей Птица

Оружие падало, не желало разбираться, клинило, било по чёрным пальцам, заставляло в недоумении таращить глаза. В общем, всячески выделывалось перед чернокожими братьями. Оно каким-то непостижимым образом теряло свои детали, усиливая веру негров в то, что копьё и лук намного надёжнее. Просто, примитивно и париться не нужно. Два инструктора-эфиопа в чине сержантов (и сами не сильно хорошо владевшие навыками разборки и сборки) совершенно замучились с нами.

Мне же хватило один раз увидеть и пару раз медленно собрать-разобрать, чтобы понять устройство этих допотопных ППШ или СКС. Но для остальных, не отягощённых технической мыслью, это оказалось непосильной задачей, особенно поначалу.

На обучение навыкам сборки-разборки нам давалось три дня. Однако за эти дни негры научились разве что отстёгивать штыки и идти с ними в атаку. Ну, и ещё простейшим действиям с оружием, типа: зарядить-разрядить, ткнуть стволом в морду… и всё. Чистить его, по их мнению, не надо, это только портит устройство. На то она и грязь, чтобы подтвердить, что оружие настоящее, а не деревянное. Но время подгоняло инструкторов, и вскоре начались стрельбы.

Со своим СКС я стоял позади всех, готовясь бежать на огневой рубеж, но, наблюдая за тем, как стреляют мои «коллеги», было откровенно страшно туда бежать. В конце концов, я спросил кубинца-инструктора, что присутствовал на стрельбах наблюдателем.

— А можно я пока потренируюсь в изготовке к стрельбе?

Тот не ответил, лишь обречённо махнул рукой и, вовремя заметив направленный в нашу сторону ствол, ловко пригнулся. Мимо просвистела пуля, выпущенная очередным дятлом, что, не расстреляв все патроны, решил проверить своё оружие.

Упав в траву, я стал изображать из себя бравого, но очень неумелого воина, изготавливаясь к стрельбе. События не замедлили себя ждать. Получив патроны, очередные будущие повстанцы бросились бежать на исходный рубеж, чтобы уже там открыть огонь. Да вот беда, пока они бежали, все заученные наизусть инструкции полностью испарились из мозга, перегретого африканским солнцем.

Один передёрнул затвор, даже не добежав, другой, услышав знакомый щелчок, сделал то же самое, но посчитал, что этого мало, и нажал на спусковой крючок. Длинная очередь из ППШ пропахала пулями дорожку вперёд и в сторону, испугавшийся негр бросил автомат наземь и кунулся наутёк. ППШ изрыгнул из себя ещё несколько пуль и стыдливо замолчал.

Негра догнали и отметелили прикладами, но это обстоятельство не помогло другим выполнять все правильно. Говорят, что учатся на чужих ошибках. Врут, сволочи, многие не учатся даже на своих. А люди чёрного континента вообще не предполагают, что такое в принципе возможно. В общем, было весело, и веселье длилось долго. Наступила и наша очередь.

— Исса, все сюда, — проорал помощник-кубинец.

С неохотой, оглядываясь друг на друга, мы пошли в сторону сбора. Поорав на нас минут десять и заставив каждого повторить, что нужно сделать, нам дали отмашку на стрельбу.

Первым побежал я и ещё двое.

— Бах, бах, бах, — карабин исправно изрыгал из ствола пули, пока не опустел весь магазин. Десять пуль попали если не в цель, то рядом. Мне выдали ещё одну обойму, чтобы закрепить успех, и снова мой карабин закашлял пулями. Дверка от старого грузовика порадовала меня новыми дырками, и мы побежали обратно.

— Хорошо отстрелялся, — скупо похвалил инструктор и отвернулся.

Когда я подошёл к остальным, Мгалу подозрительно посмотрел на меня и спросил:

— А ты жал на крючок до конца?

Угу, вопрос понял, бешено тараторя и давясь словами, я произнёс.

— Нет, несколько раз нажал, потом, поворачивался к инструктору и снова нажимал, чтобы он проверил.

— А, я понял.

Вопрос Мгалу остался незамеченным. Нас никто не слушал, вокруг царил птичий гвалт и грохот канонады. По команде ещё три новобранца рванули к импровизированной мишени, оставшиеся с азартом ждали своей очереди, громко обсуждая происходящее.

Следующим на «снаряде» оказался Мгалу. Получив автомат и расстреляв мишень, тот решил воспользоваться моим советом и, внезапно повернувшись всем корпусом к инструктору, нажал на спусковой крючок. Короткая неровная очередь прошлась по сержанту и, получив пару пуль, тот упал. Поднялся переполох и суматоха. Началась неконтролируемая стрельба. Кажется, ещё кого-то подстрелили, разумеется, совершенно случайно.

Майор-кубинец вынул «Стечкина» и короткой очередью пристрелил Мгалу. Когда более-менее всё успокоились, а раненого инструктора унесли в медицинскую палатку, нас всех собрали возле тела Мгалу. Труп лежал на том месте, где его и застрелили, немым укором всем, повинным в его смерти. Кровь уже успела впитаться в сухую африканскую землю, и он, казалось, просто нечаянно упал, но бурые разводы на майке ещё блестели влагой.

Я равнодушно посмотрел на него. Что ж, одной проблемой меньше. Нам толкнули речь, отобрали оружие и стали бить. Хорошо так били, не жалея, чтобы видимо в следующий раз мы так не делали.

Судя по зверскому выражению лица, майор крыл нас всех испанской матерью. Но что с нас, с обезьян-то, взять? Изощрённые ругательства, что он изрыгал, были скорее констатацией факта, чем оскорблением. Ну, а что они хотели? Тут, понимаешь, живёшь племенно-родовым строем, где вся механизация — это тележка с верблюдом да консервы, которые лишь камнем открыть можно, и всё.

Куда делся раненый инструктор — осталось неизвестным, но нас начали гонять ещё сильнее. Патронов много не давали и тщательно контролировали, чтобы не перестреляли не только друг друга, но и инструкторов. У каждого над головой висела нога инструктора, в любой момент готовая опуститься на темя со всей силой. Если бы Мгалу расстрелял своих соплеменников, то за нас взялись бы, но не сильно, а тут чуть инструктора не убили. Это уже косяк, и за это следовало не наказывать, а карать. Вот они и не стеснялись.

Но мне было наплевать. Главное, что я вне подозрений. Довольно быстро я овладел оружием, как СКС, так и ППШ. Видя мою старательность, мне вскоре выдали ручной пулемёт Дегтярёва образца 1944 года. Вот это, я вам скажу, вещь оказалась.

Пулемёт был чуть тяжелее РПК, но стрелял намного точнее, да и вообще, выглядел надёжным и каким-то брутальным. Но патронов давали мало. Диск с уложенной в нём лентой обычно не превышал двадцати патронов, что быстро кончались, но не суть. После смерти Мгалу я практически захватил власть в клане и оказался неформальным лидером в нашей сотне. Правда, нами пока командовали инструкторы, но долго наше обучение не продлится, и скоро ему наступит конец.

Мы уже ложились спать, когда прибежал посыльный от кубинца и позвал меня.

— Кто Башир Бинго?

— Я!

— Пошли со мной.

— Куда?

— К начальнику лагеря.

Сморщив нос, я окинул себя придирчивым