Нэпман 1. Красный олигарх - Алим Онербекович Тыналин

мозолями на среднем пальце правой руки. На запястье — часы «Мозер» в потускневшем серебряном корпусе, явно ношенные не один год. В нагрудном кармане — плоский блокнот в черном коленкоровом переплете и огрызок карандаша.

Когда экономка удалилась, Рожков достал из потертого портфеля папку:

— Значит так, Леонид Иванович. Покушение организовали люди Крестовского. Исполнители — банда Косого, три человека: сам Косой, Витька Щербатый и Колька Питерский.

— Крестовский? — я напрягся. Это имя что-то смутно напоминало, какие-то документы из папок Краснова.

— Ну да, владелец «Металлообработки». Ваш главный конкурент по военным заказам. Мы за ним давно наблюдаем — есть подозрения в связях с троцкистами.

Говорил он особенным образом — словно сам с собой беседовал, негромко, с хрипотцой в голосе. Фразы строил по-чекистски четко, перемежая канцелярские обороты с улично-блатным жаргоном.

Я отхлебнул коньяка, чувствуя, как по телу разливается тепло.

— А конкретнее?

— Банду уже взяли, — Рожков усмехнулся. — Косой раскололся сразу. Показал, что заказ пришел через бывшего управляющего «Металлообработки» Фролова. Обещали пять тысяч золотом.

В разговоре агент часто делал паузы, доставая из кармана жилета потертый портсигар из карельской березы. Папиросы курил «Герцеговина Флор», особые, из распределителя ОГПУ. Прикуривал особым образом — сложив ладони лодочкой, как на фронте, хотя в кабинете не было ни ветра, ни сквозняков.

— Фролов… — я вспомнил запись в блокноте Краснова: «Ф. — компромат по товарным накладным». — И что им было нужно?

— Документы из вашего портфеля. Видимо, что-то связанное с военными подрядами. Но главное не это, — Рожков подался вперед. — У нас есть информация, что Крестовский готовит большую игру. Хочет подмять под себя все металлургические заводы в округе.

Двигался Рожков по-особому — мягко, неслышно, словно извиняясь за свое присутствие. При этом постоянно держал в поле зрения все входы и выходы, машинально отмечал любое движение за окном. Профессиональная привычка, въевшаяся в кровь.

Я задумчиво покрутил стакан с коньяком:

— А поподробнее о Крестовском? Что за человек, связи, слабые места?

— Сейчас все будет, — Рожков достал еще одну папку. — Крестовский, Андрей Петрович, 45 лет. Бывший купец первой гильдии. Сейчас — председатель правления «Металлообработки». Три завода, связи в ВСНХ, личное знакомство с некоторыми членами ЦК. Слабые места… — он усмехнулся. — Любит красивую жизнь. Особняк на Пречистенке, автомобиль «Испано-Сюиза», молодая жена из бывших актрис. Но главное — махинации с военными заказами. Завышение цен, подделка документации.

Была в Рожкове какая-то кошачья настороженность: даже сидя в кресле, он словно готов был в любой момент вскочить и действовать. Пальцы, теребящие пуговицу на жилете, выдавали скрытое напряжение. А глаза… глаза постоянно двигались, фиксируя, запоминая, анализируя.

Даже документы он доставал как-то по-особенному — сначала прощупывал папку пальцами, потом открывал на определенной странице, предварительно расправив уголки. В каждом движении чувствовалась привычка к работе с уликами, где любая мелочь могла оказаться решающей.

Время от времени он прерывал свой рассказ характерным жестом — потирал переносицу указательным и большим пальцами, словно снимая несуществующее пенсне. В такие моменты его голос становился еще тише, будто он делился государственной тайной:

— Вы понимаете, Леонид Иванович, это все неофициально… не для протокола… но там такие связи вырисовываются — мама не горюй.

— Доказательства есть? — спросил я.

— Пока косвенные. Но если копнуть глубже… — Рожков многозначительно замолчал.

Я откинулся в кресле, прикрыв глаза. Картина складывалась интересная. Крестовский явно решил сыграть ва-банк — сначала устранить конкурента, потом прибрать к рукам его активы. Но не учел одного — что я не тот безобидный нэпман, которого он знал раньше.

— Значит так, товарищ Рожков. Первое — мне нужно все на Крестовского. Все: связи, контакты, финансы. Особенно интересуют его неофициальные схемы. Второе — присмотритесь к его партнерам. Наверняка там есть недовольные его методами. Третье…

Я замолчал, заметив, как Рожков машинально поглядывает на свои потускневшие «Мозер». Вспомнился его досье: предпочитает натуральный обмен услугами, денег не берет принципиально. Умно — и безопаснее, и полезнее.

— Знаете, — я достал из секретера небольшую коробку красного сафьяна. — Тут на днях из Швейцарии привезли. «Лонжин» в платиновом корпусе, хронограф. Хорошая вещь, точная. Жаль только, к моему стилю не подходит…

Рожков быстро глянул на коробку особым, цепким взглядом. В светло-серых глазах мелькнул интерес:

— Да, приличные часы. Надежный механизм, — произнес он будто между прочим, поправляя свой потертый «Мозер». — А что касается Крестовского… Результаты будут через неделю. Очень уж интересный материал накапливается.

Коробка как бы случайно осталась на столе, когда Рожков уходил. А его старые «Мозер» перекочевали в ящик моего стола — возможно, пригодятся для какого-нибудь другого обмена. Такие вещи в наше время часто оказываются полезнее денег.

Эта маленькая сценка подтвердила мои наблюдения. Рожков человек системы, привык действовать осторожно и продуманно. Никаких прямых взяток — только взаимовыгодный обмен услугами и вещами.

Агент ушел, я еще долго сидел у камина. В голове складывался план. Крестовский хочет войны? Он ее получит.

— Семен Артурович! — позвал я секретаря. — Свяжитесь с нашим человеком в ВСНХ. Пусть поднимет все документы по военным подрядам «Металлообработки» за последние три года. И еще…

Я продиктовал список поручений, чувствуя, как в крови закипает охотничий азарт. Крестовский еще пожалеет, что связался с человеком из будущего. В конце концов, в моем времени такие войны заканчивались только одним способом — полным поглощением конкурента. И я намерен повторить этот опыт в 1928 году.

Ночь опускалась на заснеженную Москву. В столовой часы пробили девять. Агафья Петровна внесла поднос с ужином, от которого поднимался ароматный пар. Пора восстанавливать силы.

Глава 4

Новая команда

Неделя после выписки из больницы прошла в размеренном ритме выздоравливающего человека. По настоянию доктора Савельева я проводил большую часть времени в своем особняке в Архангельском переулке. Каждое утро начиналось с перевязки — Анна Сергеевна приезжала ровно в девять, привозя с собой запах карболки и дорогих духов. Рана заживала хорошо, хотя плечо все еще ныло при резких движениях.

Агафья Петровна строго следила за режимом: куриный бульон, протертые каши, травяные отвары по рецепту Савельева. От крепкого чая и папирос пришлось временно отказаться — доктор был непреклонен. Зато появилось время для решения накопившихся вопросов.

Одним из первых стал автомобильный. Простреленный «Паккард» стоял во дворе особняка как немой укор службе безопасности. Когда Семен Артурович приехал с очередной порцией документов, я первым делом