Красная туфелька (СИ) - Супруненко Алексей

Летчики обедали, когда заревела сирена, оповещающая о приближении противника. Все, бросив трапезу, ринулись к выходу. Она замешкалась и оказалась одной из последних, кто покинул столовую. Немецкие пилоты уже находились у самолетов, одевая парашюты, а дежурное звено взлетело на прикрытие взлетной полосы. Возле самолетов сандалорцев никого не было. Она остановилась и растерянно посмотрела по сторонам. Где же все? Из капонира выскочил Морель и потащил ее за руку к укрытию.

— Тебе, что жить надоело?

— Почему вы здесь? — удивилась Дюран, заметив рядом с собой сандалорских пилотов.

— А где им быть?

— Так налет же! Всем взлетать надо! — не поняла Селина сути вопроса.

— Кому надо, тот пусть и взлетает, — гадко хихикнул плотно сложенный летчик, родом из южного Сандалора. Судя по довольным возгласам, его тут поддерживали многие. Она увидела своего техника.

— Эндрю, помоги запустить самолет! — не то приказала, не то попросила баронесса.

— Не могу, господин лейтенант, — опустил мужчина голову.

— Героиня с обложки журнала желает помочь своим дружкам? Они и без нее справятся, — иронично заявил южанин. Селина напрягла память, пытаясь вспомнить имя этого парня.

— Кажется Мишель Дюбуа, — вспомнила девушка. Так себе, летчик. Ничем выдающимся не отличался. Почему «серость» всегда диктует свои правила?

— Трусы вы все! — в порыве гнева сказала Дюран, собираясь вылезти за бруствер. Тут заработали зенитки, и сильная рука Поля осадила ее назад.

— Немецкая подстилка! — сплюнул ей под ноги Дюбуа.

— Ах, ты сволочь! — попыталась она раскрыть кобуру с пистолетом у себя на боку. Грохнула серия первых взрывов и все пригнули головы. Морель убрал ее руку от оружия.

— И ты вместе с ними? — обиженно спросила девушка.

— Не дури! Куда ты собралась? Тебя еще на взлете собьют. На своем «Девуатине» против «Спитфаеров»? Это настоящее самоубийство.

— А вы как я посмотрю, нашли достойный выход. За трусость знаете, что бывает? — с угрозой в голосе спросила Дюран.

— Если ты пикнешь особисту, то можешь до аэродрома и не долететь, — пригрозил ей Мишель.

— Таких как ты, крыс, я не боюсь! — не струсила баронесса.

— А зря! — он хотел, что-то добавить, но рядом так ухнуло, что даже сверху посыпалась земля. Всем стало не до разборок. Как только налет закончился, Дюран первая выбралась наружу.

— Эй, ты куда пошла? — испуганно закричали ей в след. За ней вдогонку бросился Морель.

— Селина, постой. Давай поговорим, — попросил он. Им в спину снова крикнули.

— Морель, если ты не успокоишь эту немецкую сучку, то ее успокоим мы.

— И как ты станешь успокаивать немецкую сучку? — остановилась Дюран.

— Не обращай внимание на дураков. Я знаю, что твой отец немец, но это ничего не значит. Они бесятся от того, что недолюбливают немцев.

— То, что мой отец немец, для меня многое значит. Я не стесняюсь своих родителей. Пусть они кого хотят, недолюбливают. Я сюда пришла добровольцем, чтобы защищать свою землю.

— От кого? — не слишком громко спросил парень.

— Кто на нее напал? Может мы сами ввязались в эту войну?

— Я тебя что-то не пойму? Ты, что за англичан? — растерялась Дюран, от такого простого вопроса.

— Я за Сандалор и хочу своей стране мира, — ответил Поль.

— А я чего хочу? Хочу, чтобы не бомбили мои города.

— И я того же хочу, — согласился с ней Морель.

— И как ты этого добиваешься? Спрятавшись в окопе? Твой довод очень подходит для англичан. Это довод побитой собаки, которая от страха поджала свой хвост. Ты думаешь, я боюсь «Спитфаеров»? Нет. Я готова вцепиться в глотку любому, кто прилетит бомбить мою страну. Пусть погибну в схватке, но не отступлю от своих принципов. Вы плохо относитесь к немцам? Они не идеальны, но одного у них не отнять, они не трусы.

— Мы тоже не трусы, — продолжил Морель, выслушав обвинение в свой адрес.

— Надо только знать, за что борешься.

— Я за Сандалор. Не знаю за кого вы, — презрительно сморщившись, сказала Дюран.

— Мы тоже за него, только не за такой как сейчас. Страну нужно менять.

— Пока вы что-то будете менять, у нас не останется городов, — заметила Селина.

— Перемены уже не за горами, — был уверен Поль.

— Ты пойдешь к особисту? — задал он вопрос.

— Я летчик, а не стукач! Ты этого еще не понял? Жаль! — поправила упавший на лоб локон волос Селина.

Больше говорить было не о чем. Фактически Селина осталась одна. С немцами у нее не сложилось из-за Юргена, а со своими из-за отношения сандалорцев к немцам. Еще неделю Королевским ВВС пришлось изрядно попотеть, совершая частые боевые вылеты. Затем пошло, что-то не так. Сначала из-за поломок не смог взлететь один самолет, потом два и так по нарастающей. Капитан Лерц, ругал, на чем свет стоит своих механиков, но дело было не в них и это смекнули в особом отделе. К их начальнику особого отдела прикомандировали двух сотрудников, которые постоянно крутились среди механиков, роты охраны, вольнонаемных и самих летчиков. Подходили с расспросами и к Дюран. Мол, ничего крамольного не слыхала? Не подозреваешь ли кого в саботаже?

Что она могла им сказать? Ее самолет исправный и всегда вылетал на задание. Что с другими не знает. Но работа парней не прошла даром. Из Нетл-Драза приехал фургон, в котором в неизвестном направлении увезли пару человек, включая и Мореля. Вот только Мишель Дюбуа остался ни при чем, а Селине так хотелось, чтобы увезли и его. Этот гад затаился, демонстрируя начальству пример патриотизма. То, что в Сицилии не все гладко они знали не, сколько из новостей по радио, сколько убеждались в этом собственными глазами, прикрывая авиационные удары стран Оси. Итальянцы отступали, порой бросая хорошо укрепленные районы. Когда из города прилетел слух о смещении Бенито Муссолини, началось какое-то шатание. Военные стали собираться группами и о чем-то между собой шептаться. Приказы командования стали выполнять без особого рвения. А уж когда в Италии арестовали «Дуче» и заговорили о возможном перемирии с врагом и вовсе могли игнорировать требование Лерца. Особисты арестовали еще парочку смутьянов, но это в целом на обстановку не повлияло. Италия была совсем рядом, и многим сандалорцам также не хотелось продолжать эту войну. Когда третий Рейх оккупировал часть Италии, сандалорские летчики в знак солидарности с соседним государством, стали всем своим видом игнорировать немцев. Настороженные пилоты люфтваффе вошли в столовую, а там никого, за исключением Дюран. Селина, как обычно сидела за своим столиком с отрешенным видом допивала компот. Шмидт после их ссоры решился подойти к баронессе.

— А где все? — спросил Юрген. Девушка отодвинула от себя пустые тарелки и развела руками.

— Не знаю! Я теперь ничего не понимаю. Все на почве этого бардака в Италии, посходили с ума. Кто теперь Сандалору больший враг не ясно, толи немцы, толи англичане?

— Ну, с этими все понятно, а ты- то чего здесь? — задал вопрос обер-лейтенант.

— Они тебе этого не простят, — переживал парень.

— Они и так мне не простят ни отца немца, ни друга офицера люфтваффе.

Селина назвала Юргена другом, и это вселяло надежду парню, что она его простила. Работники столовой хотели тоже проявить свою гражданскую позицию по отношению к подданным Рейха, но те не были настроены играть в демократию. Умели немцы убедить. Где простой зуботычиной, а где и пулей. Окно выдачи пищи сразу же заработало как швейцарские часы.

— Что будет дальше? — спокойно спросила Дюран.

— Если честно, то не знаю. Коалиция высадилась в Италии и, судя по всему кроме частей вермахта сопротивление им оказать, будет не кому. А, что слышно у вас в столице? — в свою очередь поинтересовался обер-лейтенант.

— Тишина. Из последней речи короля можно судить, что мы остаемся верны союзническим обязательствам, — не располагала Селина исчерпывающей информацией.

— Поэтому и никуда не вылетаете? — насмешливо спросил офицер.

— А вы? — в свою очередь поинтересовалась баронесса.