Пропало лето. Спасите утопающего. - Авраам Зак

— Вы бы лучше, товарищ Муравей, чем спорить с нами, — говорит тётя Даша, — навели порядок. Появился какой-то хулиган. Разбил в школе стекло. Гоняет по Курепке собак! Отчаянный хулиган!

— А какой он из себя? — заинтересовался Муравей.

— Большой такой! — говорит тётя Даша. — Здоровенный громила.

— От меня не уйдёт, — ворчит Муравей. — Возьмём на заметку.

И, ворча: «Плохо дело, плохо», Муравей уходит.

Жека поднялся на чердак.

Услышав чьи-то шаги на лестнице, Валерий спрятался в большом старом сундуке. Жека подошёл, открыл крышку сундука и решительно сказал:

— Валька!.. Всё. Хватит! Иди признавайся!

— Сам признавайся! — ворчит Валерий.

— Ты племянник, ты и признавайся, — сердится Жека.

Валерий встал, прошёлся по чердаку.

— Надо удирать в Москву.

— Бежим! — соглашается Жека.

— А где взять деньги на дорогу? Мама все деньги тёткам перевела.

— Мой дед через неделю обещал деньги выслать.

— Через неделю?

Валерий глазом опытного человека оглядел чердак.

— Неделю мы тут продержимся, — сказал он.

Жека посмотрел на искорёженный велосипед.

— А велосипед?

— Велосипед я починю. А ты каждый день ходи на почту!

Утро. В передней никого нет, Жека спускается по лестнице, идёт к выходу, у зеркала стоит тётя Даша.

— На тренировку? — спрашивает тётя Даша.

— На тренировку, — поспешно отвечает Жека и выходит за дверь.

— А что же ты не берёшь велосипед? — спохватилась тётя Даша.

— Ах да, извините.

Жека покорно двинулся назад.

Из кухни выходит тётя Саша. В руках у неё чайник. Из дырочек тонкими струйками льётся вода.

— Прохудился старичок! — смеётся тётя Саша.

— Выброси этот хлам, — говорит тётя Маша, появившаяся с террасы.

— Хлам! — сердится тётя Саша. — Его дядя Коля привёз из Тулы. Он же медный! Надо отнести его Ивану Максимовичу запаять, — заканчивает она.

Тётя Даша посмотрела на Жеку.

— А Валя не обидится? Он бы мог сам запаять.

— Мог бы… Конечно. Но я не обижусь. Можете отнести, — говорит Жека.

— Нет, подожди! — говорит тётя Даша. — Скажи честно, Валерий, тебе ведь хочется самому запаять чайник, верно?

Жека помялся, но, встретив взгляд тёти Даши, кивнул головой.

— Да, хочется.

— Вывод вы можете сделать сами, — говорит тётя Даша. — Если ребёнок что-то умеет, нельзя лишать его инициативы.

— Да о чём разговор — запаять чайник, — осмелел Жека. — Подумаешь, чайник! Я дома всё сам делаю — лампочку ввернуть или пробки перегорели… Чайник, пожалуйста, я запаяю, только инструмент я не захватил, — улыбается Жека. — Так что уж несите чайник… этому… паяльнику… Я не обижусь. Несите.

— Инструмент есть, — говорит тётя Маша. — Пошли!

— Куда? — испугался Жека.

— На чердак, — говорит тётя Маша. — Пошли!

По лестнице вслед за тётей Машей идут тётя Даша, Жека и тётя Саша со старым медным чайником.

Жека бросается вперёд. Он обгоняет тётю Машу и тётю Дашу, заслоняет дверь, ведущую на чердак.

Но тётушки не обращают на него внимания.

Тётя Маша вставляет ключ и открывает соседнюю дверь.

— Иди сюда.

Вслед за тётушками Жека входит в мастерскую и видит верстак, тиски, аккуратно развешанный по стенке инструмент. Здесь же стоит старый велосипед, у которого переднее колесо больше заднего, на стенах афиши старых велосипедных гонок…

— Всё это в твоём полном распоряжении, — растроганно говорит тётя Маша. — Это мастерская дядя Коли.

Жека испуганно смотрит на инструменты.

— Вот дырочка, — говорит тётя Саша. — У носика. Видишь?

— Вижу. Дырочка.

— Вот канифоль, — показывает тётя Маша. — Соляная кислота, если понадобится, а вот здесь — олово. А здесь — паяльники.

— Паяльники хорошие, разные… — бормочет Жека.

— Коля любил этот… маленький, — говорит тётя Саша.

— Я тоже люблю… маленькие, — говорит Жека, поглядывая в щель перегородки, отделяющей его от Валерия.

— А вот… примус, — говорит тётя Саша.

— Ну, не будем тебе мешать, — говорит тётя Маша. — Пойдём, Сашенька.

— А я хотела бы посмотреть, — говорит тётя Даша. — Ты не возражаешь. Валя?

— Нет. Не возражаю. То есть нет, — говорит Жека, поглядывая на стенку. — Возражаю. Я не люблю, когда смотрят… Лучше я сам…

— Понимаю, понимаю тебя, — говорит тётя Даша. — Сама терпеть не могу, когда заглядывают из-за спины, если я что-нибудь делаю.

Тётя Даша вышла из мастерской и приоткрыла дверь на чердак. Жека бросился к ней.

— Куда вы? — испуганно закричал Жека.

— Опять кто-то не запер чердачную дверь, — говорит тётя Даша.

Щёлкнул ключ в замке.

Валерий притаился, распластавшись у стены.

Тётушки спустились вниз.

— Валя, — шепчет Жека, заглядывая в щель. — Валя, мы пропали. Тебя заперли. А я должен паять. Понимаешь, паять! А как паять?

В щели появился глаз Валерия.

— Не бойся. Запаяем.

— Запаяем… тебе хорошо… а я не умею.

— Не ной, — говорит Валерий. — Канифоль есть?

— Есть.

— Олово?

— Вот оно.

— Паяльник?

— Вот он. Старинный.

— Налей бензин, разогрей горелку, — командует Валя.

Жека налил бензин, поджёг его. Примус вспыхнул короткой вспышкой и зачадил. Лицо Жеки покрылось сажей.

Валерий в досаде отвернулся. На его лице, в том месте, которым он прижимался к щели, обозначилась, словно маска, чёрная полоса сажи.

— Нагрей паяльник! — приказал он Жеке.

Жека положил паяльник на примус.

— Сначала зачистить надо! — командует Валерий. — Бери напильник!

Жека берёт напильник и, сделав несколько резких движений, отрывает у чайника носик.

Валерий схватился за голову.

— Ну, что, что мне с тобой делать?! — кричит он. — Человек живёт в двадцатом веке и ничего не умеет! Белоручка! Маменькин сыночек! Что у тебя по труду?

— По труду… тройка! — лепечет Жека.

— Не ври, двойка! — рассвирепел Валерий.

— Честное слово, тройка. Была двойка, — признаётся Жека. — А потом Николай Иванович сказал: «Вот тебе тройка и чтобы я тебя больше в глаза не видел».

— Ты у меня запаяешь чайник, запаяешь! Весь дом запаяешь! Я тебя всю Курепку заставлю запаять! Бери паяльник!..

Жека лихорадочно орудует раскалённым паяльником. Паяльник опускается то в канифоль, то в кислоту, то просто в воду. Короткие вспышки и шипение сопровождают эти манипуляции.

Валерий руководит действиями Жеки.

— Потри паяльник о канифоль… Теперь поднеси к олову… Теперь к чайнику!

Жека пристраивает к чайнику носик… обратной стороной.

— У-у-у! — стонет Валерий. — Начинай всё сначала!

Раскалённый паяльник мечется между чайником, оловом, канифолью. От усердия Жека свесил язык набок.

— Налей воды! — кричит Валерий.

Жека наливает в чайник воду из ведра.

— Запаял! Запаял! — кричит Жека.

Мастерская в чаду. Из-за спины у Жеки поднимается струйка дыма. Жека оборачивается. На локтях рубашки, на животе — прожжённые дыры.

— Ты горишь! — кричит Валерий.

Он срывает со стены огнетушитель и подбегает к загородке.

— Запаял! Запаял! — не унимается Жека. — Сам запаял! Вот этими руками. Ну, чего ещё чинить-паять?

Валерий направляет из огнетушителя тугую струю.

Счастливый Жека, не выпуская из рук чайника, вертится под струёй огнетушителя.

— Запаял!

Тётя Даша в кухне вешает ключ от чердака на гвоздик у двери.

— Почему-то я одна думаю о том, что чердак должен быть закрыт, — говорит тётя Даша.

— Чердак… — задумчиво говорит тётя Маша. — А почему Валька так странно себя вёл? Он бросился к чердаку с таким испугом…

Вниз по лестнице с чайником стремительно сбегает Жека.

— Чинить! Паять! — кричит он радостно. — Точить ножи, ножницы, бритвы править!

В коридор выбежали тётушки.

— Запаял! — радостно говорит тётя Даша.

Тётушки рассматривают чайник.

— Несколько грубовато, — говорит тётя Маша. — Но, общем, терпимо.

— Умница, — говорит тётя Даша.

— Хорошая пайка, — говорит тётя Саша.

— Сам запаял! — торжествующе кричит Жека. — Вот этими руками! Ну, чего ещё чинить-паять?! Какие у вас там ещё чайники-пайники? Кастрюли, самовары — всё запаяю! Всё несите! Соседям скажите — пусть несут! Всё запаяю!

Восхищённо смотрят на Жеку тётушки.

У террасы дома тётушек выстроилась очередь — соседи принесли для починки всякое старьё. Старушка держит старый граммофон с огромной трубой. Женщина в белом платочке принесла старый примус без ножек. Длинный худой паренёк тащит на плече старинные кабинетные часы в огромном деревянном футляре. Тётя Даша принимает вещи и складывает их на террасе.