Пропало лето. Спасите утопающего. - Авраам Зак

— Ну, герой, выкладывай, что стряслось, — сказал он устало. — Почему не хочешь получать награду?

Искусственное дыхание имело успех у зрителей.

— И — раз, задышали! И — раз, молодцы! — доносился командирский голос Русалкина.

Сбивчиво объясняли ребята суть дела. Редактор слушал не очень внимательно, голоса Андрея и Гульки заглушал голос Русалкина из динамиков и смех, доносившийся с трибун.

Главный судья торопил.

— Ну ладно, выдернули затычку, потопили лодку, лодка пошла ко дну. Дальше?

— Дальше я стал тонуть, — сказал Гулька.

— То есть как тонуть, по-настоящему?

— По-настоящему. Плавать-то я не умею, я как топор.

— Как топор, — подтвердил Давай.

— Значит, стал тонуть?

Гулька кивнул головой.

— А ты… — обратился он к Андрею. — Ты его вытащил?

— Вытащил, — сказал Андрей.

— А если б ты его не вытащил, он бы утонул?

— Утонул бы, — сказал Макар.

Главный судья удивился:

— Чего же вы мне голову морочите? Если бы не ты, утонул бы парень! Спас ты его. Так что медаль заслужил вполне законно…

Ребята переглянулись.

— И чего вы мне про какую-то затычку рассказываете? Ну возились, играли, понятное дело. Главное-то что? Главное — утонул бы твой дружок, если бы ты его не спас? Утонул. И всё. Так что вы мне мозги сеном не забивайте. Спас? Спас. Значит, и медаль получай. По закону.

Он был вполне удовлетворён этим своим решением и как редактор, и как судья водного праздника. Ведь таким образом всё получалось хорошо, программа праздника не нарушалась, а больше всего радовало его то, что всё-таки Гулька плавать-то не умел, а следовательно, всё правильно. И хотя нечто, какая-то неловкость слегка беспокоила его, но в суете праздника под крики Русалкина и шум стадиона это «нечто» куда-то улетучилось, испарилось.

Он обнял Андрея за плечи и повёл в ложу.

Ребята растерянно смотрели вслед Андрею.

— Чудеса! — обескураженно сказал Яшка. — Не пойму, всё шиворот-навыворот получается…

И ребята пошли обратно на трибуны.

В центральной ложе к Андрею подошёл Подушкин.

— Болтаешь много, — презрительно сказал он. — Люди поверили, что ты герой. И пусть верят. И пусть подражают! Глядишь, кто-нибудь человека спасёт. Вот тебе и польза. Так что, старина, не иди на поводу у своей совести. Получай медаль и не чирикай!

Главный судья подошёл к микрофону.

— Сегодня, — сказал он, — мы вручаем первую в нашем городе медаль «За спасение утопающего» Андрею Василькову. Ну-ка, Андрюша, подойди сюда.

Раздались аплодисменты. Андрей подошел к микрофону.

— Я не заслужил… Я не могу… — начал было он.

Гром аплодисментов заглушил его слова.

Интеллигентная старушка сказала соседу:

— Скромный мальчик. Удивительно скромный.

Смущённый реакцией зрителей, Андрей попытался что-то сказать, но так как он слишком близко придвинулся к микрофону, динамики вместо слов разносили по стадиону невнятный гул.

Зрители аплодировали.

— Что он сказал? — спросила интеллигентная старушка у своего соседа.

— Благодарит за награду, — уверенно ответил сосед, хотя тоже не понял ни слова.

Сочувственно смотрела на Андрея Шурка, прижимая к себе Транзистора.

Понимающе переглянулись родители Андрея. Одобрительно улыбалась мать Гульки.

А сам Гулька, измученный переживаниями, устало опустился на край подкидной доски.

И в это мгновение откуда-то сверху на другой конец подкидной доски неожиданно упал свесившийся через барьер отчаянно аплодировавший толстяк. Гулька, подброшенный подкидной доской, взлетел высоко вверх, закричал «Спасите!» и плюхнулся в воду.

Раздался смех. Зрители решили, что программа праздника продолжается, что Гулька опытный пловец, показывающий комический номер. На трибунах хохотали…

Андрей, заметивший падение Гульки, перепрыгнул через барьер ложи, бросился вниз. Зрители встретили его прыжок как заранее задуманный номер. Андрей бежал к воде, а весёлые зрители пытались задержать его, хватали за руки, одобрительно хлопали по спине…

Гулька отчаянно барахтался в воде, но силы оставляли его, и он пошёл ко дну…

Андрей бросился в бассейн. Он быстро поплыл к тому месту, где только что барахтался Гулька, набрал воздуха и нырнул. Под водой он увидел, что Гулька на дне бассейна зацепился за проволоку, протянутую, очевидно, для витязей. Андрей подплыл к Гульке и попытался отцепить его от проволоки. Но проволока крепко держала Гульку за брюки. И Андрею пришлось подняться на поверхность, чтобы набрать воздуха.

На трибунах по-прежнему веселились. Кто-то подражал Русалкину, отсчитывал секунды:

— Пятьдесят две, пятьдесят три…

Андрей снова нырнул. Он подплыл к Гульке, расстегнул на нём ремень и вытащил Гульку из брюк. И тут он увидел, что на помощь ему плывут Макар и Яшка… И когда ребята показались на поверхности, снова раздались аплодисменты. Зрители аплодировали смешному номеру, не подозревая, что именно сейчас происходило спасение человека.

Гуля лежал на песчаной отмели… Когда он пришёл в себя, он увидел широко улыбающегося Макара, и добродушного Давая, и подозрительного Яшку, и Шурку со своим Транзистором, и Андрея…

Он вздохнул, улыбнулся и тихо спросил:

— А зачем нужно было тридцать два рубля сорок семь копеек?

Ребята засмеялись.

Ответ на этот вопрос Гулька получил вскоре на пляже, когда Андрей и Шурка в новеньких аквалангах погружались в воду, а ребята, стоявшие на берегу, ждали своей очереди.

Андрей и Шурка плыли под водой… Сверху над ними бултыхался Транзистор, а внизу… Внизу лежала злополучная плоскодонка. Даже не лежала, а стояла на дне как-то боком и через знаменитое отверстие, из которого некогда была выдернута затычка, проплывала стайку серебристых мальков…