Операция «Сокол» - Пантелей Михайлов

Экспертиза установила: пуля попала в затылок, прошла навылет, стреляли, вероятно, из винтовки с дальнего расстояния, смерть наступила мгновенно.

Это произошло в половине пятого. А Кравцов вышел из штаба в начале четвертого. В ста метрах от штаба был убит. Где он находился полтора часа? С кем встречался? Зачем ему понадобилось вернуться в штаб? Возможно, возвращение и послужило поводом к убийству?

К полуночи было опрошено около тридцати свидетелей. Наиболее существенные показания дал часовой из взвода автоматчиков.

— Было минут десять четвертого, я только заступил на пост, когда младший лейтенант Кравцов вышел из штаба. Он, видно, спешил, не ответил на мое приветствие. Пошел по дороге в сторону связи полка. Потом ему встретился кто-то, они стали разговаривать...

— Кто встретился? Не разглядел?

— Нет. Они далеко стояли. К тому же тот солдат стоял ко мне спиной.

— Солдат? Не офицер? Уверен?

— Солдат — это точно. Я мог бы наверно его узнать, если бы встретил.

— Они долго стояли? Когда разошлись, можешь сказать?

— Они и не расходились. Так и пошли рядом. Все, больше ничего не видел. Хотя нет, потом услышал выстрел. Еще подумал, какой разгильдяй винтовкой балуется.

— Выстрел винтовочный? Может, пистолетный?

— Я не первый день на войне, винтовка...

...Кто этот солдат, с которым разговаривал Кравцов? Нам казалось, стоит найти этого человека, и задача будет решена. Более того, сможем выйти на агентуру (мы еще не предвидели всей сложности дела!). Наконец, после многочисленных опросов, мне удалось найти так нужного свидетеля. Им оказался солдат из хозяйственной роты. Он указал собеседника Кравцова — радист Мироненко из взвода связи полка (опять взвод связи!), сообщил: проходил недалеко, видел, как они оба махали руками, Мироненко и незнакомый офицер, — видно, ругались.

Провести дознание капитан Обухов поручил мне (сам уехал в дивизию к майору Шамину согласовать разрешение на досмотр личных вещей лейтенанта Егорова). Утром я вызвал Мироненко. Радист вел себя нервозно, чего-то или кого-то боялся, но у меня сразу возникло ощущение, что не он убил Кравцова.

— Я знаю Кравцова с детства, — рассказывал он тихим голосом, оглядываясь по сторонам. — Мы с ним земляки. Оба с Украины. Жили рядом. Учились в одной школе. Потом вместе учились в сельхозтехникуме. После выпуска пути наши разошлись. Он уехал в Россию, я — в Гомель. За всю войну мы ни разу не виделись, я даже ничего не слышал о нем. Недавно я случайно узнал, что в корпусе служит Кравцов. Я подумал, не Владимир ли? И вдруг вчера мы встретились. Сразу узнали друг друга, обрадовались. Мы вместе дошли до продовольственного склада, мне надо было зайти туда, и простились. Правда, Владимир хотел, чтобы я проводил его до лошади, но я не мог...

— Говорите, обрадовались встрече, а сами поссорились, — заметил я. — Скажите, почему произошла у вас с Кравцовым ссора?

— Мы не ссорились.

— Есть свидетель, что вы ругались. Отвечайте. На какой почве это произошло? Мотивы?

— Ничего подобного не было.

— Вы слышали выстрел? Где были в это время? На складе?

— Выстрел услышал, когда возвращался в свой взвод. Винтовки у меня никогда не было. И стрелок я плохой.

— Почему вы сразу не сообщили, что виделись с Кравцовым? Ждали, когда вас найдут?

— Я боялся. Боялся, что меня обвинят в убийстве.

— Вы и сейчас боитесь. Кого? Что вам известно?

Мироненко молчал подавленно. Только все озирался на двери и окна...

Я понимал: радист врет, не говорит правду по причине страха перед кем-то. Ощущение его непричастности к убийству переросло в убеждение. Я отпустил его, хотя, наверное, надо было арестовать.

Мысль об аресте Мироненко возникла снова, когда совсем неожиданно заявился еще один свидетель. Это был старший повар Карпов. Меня будто током ударило!

— Я по тому делу, убийству, — произнес он глухо, тяжело, исподлобья глядя мне в лицо. — Подумал, может, чем помогу...

Карпов сообщил, что он ходил на продовольственный склад. Возвращаясь обратно, услышал выстрел. Но не придал ему значения, позабыл сразу же. Но когда пришел на кухню, его помощник сказал: потерялась винтовка из повозки. Тут он и вспомнил про выстрел.

— Винтовку нашли?

— Не нашли. Все обыскали.

— Вы не встречались с радистом Мироненко в тот день? На продовольственном складе?

— Не встречались, Я видел как будто его, когда шел на склад. Похожего на него. Но не ручаюсь. Мелькнул только. Торопился тот человек. Почти бежал.

— Куда он направлялся?

— Направлялся? Будто бы в хозроту.

— Когда это было? Время?

— Часа в четыре будто. Может, позднее.

— Сколько времени вы пробыли на складе?

— Нисколько. Кладовщик куда-то ушел. Я вернулся...

— Так вы можете поручиться, что видели именно Мироненко?

— Нет. Не могу. Мог обознаться...

В тот же день мы втроем — Обухов, Потапов, я — внимательно просмотрели показания Мироненко и Карпова, пришли к выводу: радист врет. Но по каким причинам? Тут мнения разошлись. Капитан Обухов считал, что страх Мироненко — обычный страх преступника перед заслуженной карой, приводил свою версию. Кравцов мог знать за Мироненко какие-то грехи. Поэтому Мироненко и не искал встреч с другом детства, хотя знал, что тот служит рядом. Встреча была неожиданной и совсем не к радости Мироненко. Он пытался уговорить Кравцова молчать. Но Кравцов на уговоры не поддался. Поэтому и вернулся в штаб. Все остальное проясняют показания Карпова (эту версию поддерживал Потапов). Я же считал, что показания старшего повара как раз не проясняют, а запутывают дело. Цель — увести нас от истинного преступника, может быть, агента. Возможно, я находился под впечатлением, которое произвели на меня Мироненко, а особенно Карпов?..

Мы решили еще раз допросить Мироненко.

Потапов вернулся в свой взвод вечером. Свободные от дежурства связисты сидели вокруг Соловьева, который им что-то рассказывал (с некоторых пор радист стал чрезмерно общительным). Мироненко среди них не было. Потапов спросил, где он.

— Охотится за какой-нибудь красоткой. По твоему примеру, — усмехнулся Соловьев.

— Давно он ушел на эту «охоту»?

— Да как вернулся оттуда, откуда не всякий возвращается.

Потапов ничего не сказал, взял фонарик и вышел. Было темно. Только передний край озаряли вспышки ракет, небо прошивали пунктиры трассирующих пуль. Капитан пошел в расположение артдивизиона, занимающего позиции на восточной окраине села Озденеж. Он знал, что среди артиллеристов у Мироненко есть земляк, там он часто бывает. Проходя тропинкой через сад, Потапов наткнулся на радиста. Тот лежал под кустом, ничком, с раскинутыми руками. Мертвый? Но, перевернув его на спину и приложив ухо к груди, Потапов уловил слабое биение сердца...