Своя дорога - Галина Ли

Фирит немного помолчал, а потом одобрительно хмыкнул, — Хорошая мысль. А пепел рассейте. Чтобы даже следов не осталось!

Последнее предложение походило на яростный рык.

Вот это да! Я даже не подозревал, что венценосец может издавать такие звуки. Сильно же его разобрало…

Дальше стоять у дверей было опасно, и я бесшумно удалился, ломая голову над новыми вопросами, а их набралось много.

Чем мог так сильно досадить самодержцу ребенок? Какую угрозу для себя видел в нем монарх? И какую игру вел его секретарь? И самое главное, что мне самому теперь делать?

Глава 3

На выходе из дворца я почувствовал спиной чье-то навязчивое внимание, немного покружил по городу, чтобы удостовериться, что оно не мерещится.

Ощущение присутствия «хвоста» не ушло.

Ну что ж, обычное дело, за неблагонадежными, с точки зрения короля, подданными часто устанавливалась слежка, а я на данный момент находился у правителя под большим вопросом. До завтрашнего дня, во всяком случае.

«Хвост», даже временный, был абсолютно не к чему, а прием по избавлению продуман давно, правда, до сегодняшнего дня он не требовался, но как говориться, все когда-нибудь происходит первый раз.

Перепрыгнув через сточную канаву, я уверенно зашагал по узкой улице в сторону квартала «развлечений», где находился небольшой кабачок по названию «Кабанья голова».

Надо поесть, с утра маковой росинки во рту не держал, ну а потом можно заняться насущными делами.

Трактир встретил нового гостя сытными запахами.

Хорошее это место. Готовят вкусно, недорого, народ собирается всякий, от профессиональных нищих и воров до зажиточных мастеровых и дворянских сынков, с лицами, стыдливо прикрытыми масками.

Хозяин гостеприимного заведения управлялся с разношерстной публикой очень ловко, я сильно подозревал, что он не последний человек в «придонном» мире нашей столицы, уж слишком спокойно в его заведении.

В свое время мне довелось, случайно, оказать трактирщику небольшую, но важную услугу, так что теперь мужик готов в свою очередь, поставить свое «плечо помощи», хоть и не даром.

Я протиснулся, лавируя среди столов, к своему любимому углу, по счастью свободному, и сел. Разрумянившаяся от работы и мужского внимания служанка подскочила почти сразу, — Здравствуй, красавчик! Что желаешь?

— Вкусно и быстро, — приказал я девушке, добавив вполголоса, — Вино из особого заказа.

При последнем слове брови девушки на мгновение ласточкой взлетели вверх, но она тут же улыбнулась, убрала под чепчик кудрявую прядку, кивнула головой и убежала выполнять поручение.

Я прислонился спиной к стене. Теперь можно спокойно оглядеться.

Мой хвост устроился у самого выхода, умело делая вид, что он тут совершенно случайно. Если бы на него кто-то глянул со стороны, нипочем не обратил бы внимания. Неприметное лицо, простоватое, добродушное в меру, черты лица смазанные. Ну, такие, словно творец, его, создавая, все наметил, а вот конкретные четкие формы придать забыл. Смотришь на подобного человека — и взгляд мимо скользит, потому что зацепиться не за что.

Хороший шпион, только вот намерения, сияли над его головой яркими оранжевыми всполохами, выделяя из безликой толпы.

Мда, все- таки не все качества, доставшиеся по наследству от таинственного родителя, усложняли бытие, некоторые помогали выжить.

Снова мелькнула перед взглядом круговерть пышных юбок дочки трактирщика, и на стол, с глухим стуком, поставили большую тарелку мясного рагу и оловянную кружку. Я принюхался к ее содержимому.

Меня поняли правильно, в кружке плескалась чистая родниковая вода.

Я кинул девушке монетку и принялся за еду. Пустой желудок, наконец, получил свою порцию удовольствия.

Мясо мягкое и сочное, хорошо потушенное в красном соусе, овощи не разварены и в меру солены, а еще в рагу плавали тоненькие черные пластины восхитительно хрустящих древесных грибов, они придавали всему блюду пикантный островатый вкус.

И ничего, что еду пришлось запивать не молодым кисловатым винцом, а обычной водой, удовольствия меньше не стало. Будь «Кабанья голова» чуть ближе к моему дому, я бы тут и завтракал и обедал и ужинал с удовольствием.

Наконец, я отвалился от тарелки с видом абсолютно сытого и довольного жизнью человека. Пора убираться. Через полчаса у Нового моста (которому, кстати, уже лет сто), меня будет ждать дрожащая от страха дворцовая прислуга.

Я поднялся, демонстративно почесал причинное место и пошел в сторону нужника: там уже околачивался «двойник» — племянник все того же трактирщика.

Парень имел схожую фигуру и приблизительно тот же рост, так что, если его закутать в мой плащ и нацепить шляпу, и родной дядя обознается, сравнивая.

«Двойник» вернулся на мое место и продолжил трапезничать, приступив к поднесенному сладкому пирогу, а я, с сожалением бросив взгляд на сдобное творение поварихи, тихо вышел с заднего хода, где меня уже поджидал закрытый черный портшез.

Этот квартал часто посещали знатные господа, желающие вкусить животрепещущих ощущений от общения с простым народом. Порой от этого «общения» сильно страдал их кошелек, здоровье и другое имущество, но дворян, словно за уши сюда тянуло.

Еще бы, лучшие бордели столицы с экзотическим «товаром» со всех континентов собраны в районе «Сладких грез».

Чтобы как-то обезопасить свою жизнь «золотая молодежь» приезжала в портшезах, в сопровождении десятка здоровенных лакеев. Именно столько сейчас столпилось вокруг моего.

Немножко золота, и пока хозяин млеет в объятьях гибкой раскосой уроженки далеких Аксайских степей, меня с удовольствием доставят к месту «свидания».

И пусть величество теперь утрется со своим шпионом!

Я прыгнул в резной ящик, украшенный золоченым гербом, задернул плотные занавески, откинулся на сиденье и постучал рукоятью клинка по стенке, давая сигнал к движению.

Придется выйти около городского рынка, там такая мешанина, что потерять можно не только человека, который этого страстно желает, но и того, кто изо всех сил цепляется за вас, стараясь не отстать. Оттуда до Нового моста и вовсе рукой подать.

Две нужные мне фигуры я отыскал взглядом сразу же, едва вступил на мост. Женщина жалась к каменной опоре, пытаясь изображать праздно гуляющую горожанку с ребенком.

Плохая из нее лицедейка.

Испуганный взгляд, с которым она озиралась по сторонам, выдавал с потрохами, привлекая ненужное внимание. Девочка, напротив, вела себя так, как положено обычному ребенку: пыталась просунуть голову между каменными балясинами моста, чтобы поглазеть на текущую внизу воду.