Пуля в глазу - Александр Сычев

осталась твоя сестра, которая хоть не надолго, но приехала к тебе, видишь, у тебя осталась родня, не важно, что случилось с остальными. Но я совсем одна, мой муж оставил меня, оставил меня, как того самого ребёнка, родителей которых отправили на войну и со мной остался только ты, такой же ребёнок. Ты ведь тоже совсем один, нас просто бросили на улицы и сказали выживать. Надеюсь ты будешь счастлив. Один, хотя, пока у тебя ещё осталась твоя сестра тебе нет нужны об этом думать. Пока у тебя есть мой магазин.

Она всё говорила и говорила. Шли минуты, три, пять. Оставалось всего две минуты до стука в дверь, но она продолжала рассуждать о чем-то внеземном. Разве покинув тело она смогла бы обнять землю, как она того хочет? Мне кажется ей не нужно так много. Может ей просто нужно, чтобы обняли её.

Спасатели забрали из моих рук её тело. Почти полностью без сознания. Задавали мне много вопросов, о том, кто я и что делаю у неё, есть ли у неё кто-то близкий. И я не знал, что должен был им отвечать. Мне дали номер врача, сказали позвонить через пару дней. Почему так долго? Она же не в коме, она уже завтра могла бы поговорить со мной.

* * *

Возвращаясь домой я уже не знал, чего ждать. Всё время меня преследовал шум.

Один и тот же надоедливый шум. Будто бурление воды по трубам, будто шум завывающего ветра и артиллерийского оружия. Шуршащий мусор под ногами становился похож на горящий запал. Пахнет порохом.

Дверь в подъезд. Шум сигналок скорой помощи. Абсолютная тишина в квартире. Примуса нигде не было, абсолютно нигде. На кухне стояла использованная не помытая посуда, холодная еда со вчера. В ванной было пусто, валялись грязные вещи. В гостиной работал телевизор на полной громкости. Значился номер канала «1135»… Сколько же время он провел перед телевизором? Книги были скинуты с полок и перевёрнуты.

Поднимая книги с пола я вспомнил разбитую палатку. Две тележки с книгами, маленькие ящички и два рюкзака, забитые макулатурой… Кто-то забирал их с собой, привозил литературу из других подразделений. Но тогда всё было убито. Был убил Лермонтов, «Солярис» Лема, Олкотт, обе сестры, был порван в клочья Ремарк и раздроблен «Морфий» Булгакова.

Я нашел его в шкафу. Он забился куда-то между одеялами и одеждой, и плакал.

"Ну-ну…" Испуганно причитал я, протягивая руки к мальчику, медленно вынимая его из под завала. Он бросился мне в руки. Конечно слезы не текли, но по нему было видно, как он напуган. Я обнял мальчика и посадил на диван, а сам так и остался на коленях сидеть на полу, обнимая его.

— Что такое? Что произошло?

Мальчик отдышался и успокоился.

— Я понял. Что будет дальше.

— Что будет дальше? — я непомерно удивился. — и что же ты понял?

— Я… Отключусь.

— Что?

— Без памяти носитель будет безфункциональным. Зачем тебе пустая оболочка, не помнящая, что она делала секунду назад? Программа просто отключится, когда блок совсем израсходуется. И я вместе с ним.

Он продолжал вибрировать, звук был, будто у нагревшегося процессора. Его и без того наполовину мертвые глаза совсем перестали двигаться, всё в нем перестало отражать жизнь. Я растирал его ладони, стараясь вновь пробудить в нем ту жизнь, что обычно он привносил в эту комнату.

— Нет, подожди, есть и другие выходы. Конечно же ты не отключишься. — я отстранился от него, все ещё держа робота за плечи — мы найдем выход.

— Какой?

Мне самому было интересно.

— Ну мы можем заменить модуль, перекачав туда ещё имеющиеся файлы, те, что не успели стереться…

Он помотал головой.

— Нет такого модуля. Он был единственный. Только для меня.

— Хорошо, тогда… Давай мы попробуем заменить его?

— Часто ты андройдов встречаешь?! — мальчик почти исходил на крик.

Я опустил руки на его ладони, спокойно поглаживая их.

— Есть люди, которые мыслят в технологиях. Может они могли бы что-нибудь придумать…

Мальчику стало совсем плохо. Он резко забил ногами и вжался в спинку дивана, а его тело было раскалено. Замерев он просто гудел всё громче и громче. Я отдернул руку от него, настолько горячим были его руки. Он заметил это и поднял взгляд на меня. Дотронулся до свои рук, ног, заметил поднимающийся от него пар.

— Мне нужно остыть?

Я легко кивнул.

— Иначе мне придется дать тебе новую футболку.

— Прости…

— Не извиняйся!

Робот поднялся и мы с ним направились в ванную. Охладив его корпус он стал вялым, будто работал на режиме энергосбережения. Я даже не знал, нужна ли ему подзарядка. И он тоже этого не знал. Он решил, что лучше будет отключить его на ночь. Чтобы он не пугал меня видом пустой болванки по среди комнаты, я уложил его на кровать. Выключив я долго смотрел на мальчика, думая, что я мог бы для него сделать. Маленький робот стал совсем беззащитным в таком положении. Он и правда выглядит всего лишь спящим, но становится страшно. Что, если я не смогу его разбудить? Сколько ему осталось? День? Может неделя?

— Я помогу тебе. Примус, я обязательно тебе помогу.

6

Это был единственный день, когда я проспал лишь до полудня. Магазин был закрыт, а значит мой выходной слегка продлен. Проснувшись я долго не мог понять, что случилось. Даже немного запаниковал, посмотрев на часы. Но разбудил меня звонок с неизвестного номера. Пусть отвечать было немного неловко, да и обычно я так не делаю, всё же рекламы и ошибочные звонки происходят чаще, чем что-то действительно важное. Да и простыми звонками сейчас почти никто не пользуется. Трисс иногда любила звонить мне, чтобы поболтать, но это никогда не было чем-то долгим… Но сейчас я уже не уверен, что будет правильно пропустить любой звонок.

Ответил я не сразу, из трубки поспешно донеслось сообщение:

— Алло? Я туда попал? Это Гайбель двадцать пять? Мне нужна семьдесят девятая квартира, записана на имя… Даррела Кайпо?

— Это мой арендодатель…

— А-а, значит всё верно. В общем, нам тут поступила ваша, так, — с той стороны трубки слышалось клацанье мыши, — кажется, работодательница? Приезжайте к нам, для протокола. Адрес мы вам вышлем.

На этом разговор закончился. Звонок, верно, из больницы. Почти сразу же мне пришло сообщение с адресом. Незнакомое название, пришлось лезть в карты. Это место оказалось в разы ближе к центру, чем я думал. Наверное стоит продолжить маршрут, пройдусь пешком.