Парень с того света - Роберт Лоуренс Стайн

Сразу включилась голосовая почта. Я услышала его голос: «Это Блэйд. Вы знаете, что делать».

Я не оставила сообщения. Я обязательно поговорю с ним позже. Он все объяснит. И может быть, мы все же встретимся, только позже.

Ужин с родителями, казалось, длился целую вечность. Я почти не рассказывала им о Блэйде. Обычно я выкладываю им все без утайки. Я не из тех, кто держит все в себе. Но почему-то я не захотела обсуждать с ними Блэйда.

Родители у меня замечательные. Не допекают нравоучениями и вообще относятся ко мне как ко взрослой. Они мирятся с моей горячностью, дикими скачками настроения и сумасбродством. И вообще не суют нос в мою жизнь.

Думаю, они были бы не прочь узнать, что я пишу в дневнике, но, уж конечно, им не видать его как своих ушей. Как уже говорила, я храню его под замком, а ключ ношу на шее.

Папа у меня – рослый цветущий мужчина, настоящий богатырь. Он хвастается, что в свои сорок три сохранил все волосы. Мама поддразнивает его, дескать, это его величайшее достижение. Ей нравится осаживать папу всякий раз, как он задирает нос. Она говорит, что это ее хобби.

Папа три раза в неделю посещает спортзал, а еще он заядлый велосипедист. По утрам он встает не позже шести и проезжает десять миль по Ривер-Роуд на гоночном велосипеде. Он работает администратором в городской больнице Шейдисайда, где весь день перебирает бумаги да решает проблемы сотрудников. Вот ему и хочется размяться и подышать свежим воздухом перед работой.

Мама смотрелась бы сногсшибательно, если бы уделяла больше внимания внешности. Однако ей плевать и на наряды, и на прическу, и на все остальное. В основном она носит мешковатые футболки и кошмарные «мамочкины» джинсы. Обычно она стягивает светлые волосы в хвост на затылке и отказывается делать макияж. Говорит, что любит естественность. А вот если бы она использовала чуточку румян и немножко помады – ей можно было бы дать на пять лет меньше.

Мама преподает деловую этику в колледже Мартинсвилля и читает лекции в разных организациях. Я не шибко понимаю, о чем она вещает. Она очень много читает – по три сетевых издания в день и все книги по бизнесу, какие только выходят.

Итак, мы ужинали. Когда мы втроем, то едим в уголке для завтрака рядом с кухней. Это уютное местечко с окнами, залитыми солнечным светом, столом для пикников и скамеечками. А столовая у нас предназначена для больших компаний, так что мы используем ее только по праздникам.

Папа принес жареную курицу навынос и картофельное пюре с подливкой. Все как я люблю, но сегодня аппетит у меня был неважный. Ты знаешь почему, Дневничок.

Я смотрела на окорочок в тарелке. Мама рассказывала о судебном иске против какой-то фирмы, о которой я ничего не слышала, и объясняла, почему его следует отклонить. Папа сочувственно цокал языком и накладывал себе пюре.

– У тебя сегодня свидание с тем мальчиком? – прервала мои мысли мама.

– Э… не сегодня, – ответила я. – Я, наверное, схожу к Миранде, посмотрим какие-нибудь фильмы.

Мама склонилась ко мне через стол:

– Напомни, как его зовут?

– Блэйд, – сказала я. – Блэйд Хэмптон.

– Ничего себе имечко, – проворчала мама. – Нормальные имена сейчас не в ходу. Ты знакома с каким-нибудь Джеком, Джо или Биллом?

Я засмеялась:

– Не-а, не знакома.

– Ты уже не первый раз гуляешь с этим парнем, – вмешался папа. – Почему бы не пригласить его как-нибудь к нам?

Я о Блэйде особо не распространялась. Не то чтобы скрывала, но и не горела желанием откровенничать с родителями на его счет.

– Да, хорошо, – сказала я. Всегда разумнее согласиться, не вступая в спор.

Папа сменил тему, поведав нам, как он сегодня потянул мышцу, катаясь на велосипеде, и как у него свело ногу. Одно из главных достоинств родителей – это их рассеянное внимание. Через минуту-другую они обязательно переключатся на что-нибудь другое.

Я погрызла куриную ножку, запихнула в себя немножко пюре и капустного салата. Только чтобы мама и папа не задавали лишних вопросов. Из головы не выходили мысли о Блэйде. Интересно, что с ним случилось?

После ужина я переоделась в кофточку с длинными рукавами. На улице похолодало, небо заволокли дождевые тучи. Пожелав родителям спокойной ночи, я побежала к машине.

По дороге к дому Миранды на лобовое стекло упало несколько капель дождя. Миранда живет на Хизер-Корт в Норт-Хиллс, элитном районе Шейдисайда, во дворце с миллиардом комнат, но все равно очень уютном. Ее родители собирают огромные старые киноафиши, так что с каждой стены на вас смотрят такие звезды, как Чарли Чаплин и Хамфри Богарт.

Миранда тоже увлекается старым кино. У нее в гостях мы с Джули обязательно смотрим парочку черно-белых фильмов сороковых-пятидесятых годов по «Нетфликсу». Мне нравится разглядывать чудны́е старые костюмы (все носят шляпы даже в помещении!) и прикольные машины.

Дождь еле моросил, но я все же включила дворники. Они скрипели, царапая лобовое стекло. Я свернула на Мишн, ведущую к дому Миранды, и сбавила скорость. На этой улице всегда полно машин. Водители срезают через нее путь к Ривер-Роуд.

Я проехала мимо знака «стоп» и тихонько вскрикнула:

– Что?

Это не машина ли Блэйда, там, впереди? Я вгляделась в лобовое стекло, усеянное каплями дождя.

Да. Наверняка она.

Вообще-то, это была машина его отца, но в основном на ней ездил Блэйд. Красный «мустанг» 1995 года выпуска. В Шейдисайде такие не каждый день встретишь. Склонившись над рулем, я прочитала номерной знак. Да. Да. Это машина Блэйда.

Я поставила ногу на педаль тормоза. Не хотела, чтобы Блэйд меня увидел. Не хотела подъезжать слишком близко.

Но… кто это с ним в машине?

Фары встречного грузовика озарили машину Блэйда ослепительно-белым светом, словно огненной вспышкой.

И я увидела ее. Девушку. Рядом с Блэйдом. Девушку с короткими светлыми волосами. Я разглядела только ее затылок. Лица не было видно.

Автомобиль рванул, когда загорелся зеленый сигнал светофора, и с ревом помчался дальше.

Мои руки стиснули руль. Они вдруг стали липкими и холодными.

Я нажала на газ. Я знала, что должна делать.

Я должна последовать за ними.

11

Фары выхватили из темноты заднюю часть «мустанга». Я притормозила, сохраняя достаточное расстояние между нашими машинами. Чертовски захотелось дать по газам и врезаться в них сзади – чтобы эта белобрысая вылетела через лобовое стекло.

Дикая мысль, и я быстро подавила ее. Кем надо быть, чтобы подумать о таком