Дорогой, дай лапу! - Хэйли Джейкобс

- Границы закрыты, насчет денег…

- Не стоит беспокоится, у нас есть надежный путь. Через три дня барон Глостер прямо в руки получит чек. И, для вас, наш гонец запишет на кристалл факт реальной передачи ценной бумаги, чтобы леди Ниль не думала, что ее обманывают, - услужливая улыбка расцветает на губах Торвальда.

Видео в качестве доказательства, как назвали бы это на Земле. Этого я и просить бы не посмела.

- Благодарю, - словно гора с плеч.

Наконец можно не волноваться о гибели моей семьи в нищете. Надеюсь, эту зиму они справятся без меня. Я даже и не думала, что в Альдисе меня могут обмануть. А с остальным весной будем разбираться. Вот бы еще и князь стал снова прежним – и здравствуй, жизнь без хлопот и сожалений.

- Можно вопрос?

- Конечно.

- Вы видели последний пункт договора, почему ничего не спрашиваете? – Торвальд бросает в мою сторону заинтересованный взгляд.

Последний пункт… звучал он так: «Если получится, вернуть князю первоначальный облик».

Еще тогда показалась странной эта формулировка. Не «снять проклятие» или «найти лекарство от болезни», а именно вернуть истинный облик.

Меня не поставило врасплох наличие в договоре подобного условия. За триста миллионов марок вполне себе понятное требование, которое по своей форме обязательного характера и не носит. Получится - хорошо, нет так ничего с этим не поделаешь.

Попробовать, конечно, нужно. Хотя, раз уж сами подчиненные князя не нашли способ его вернуть, не представляю, как могу помочь я?

У меня, как у живущей не первую свою жизнь, и вообще, побывавшей уже не раз за гранью и даже переродившейся в другом мире, есть опыт общения со всяким загадочным и сверхъестественным, а вот обычная невеста как должна была бы с таким справляться?

В самом деле не могло же это быть проклятием, разрушить которое может истинная любовь или типа того? Мы ведь не в детском мультфильме в конце-то концов!

- Я полагала, что это само собой разумеющееся условие, - пожимаю плечами. - Магов не так много, а темных заклинателей среди них еще меньше. Не могу представить, что кто-то из них стал бы тратить свои силы на проклятия. Болезнь? Тогда ею бы болело большее количество людей. Передающееся по наследству заболевание…опять же, насколько мне известно в роду Агнар до этого случая подобного не происходило.

- …Вы много об этом размышляли.

- Да. И чем больше думала, тем сильнее у меня болела голова.

А еще я полагала, что вряд ли как новоиспеченная без пяти минут невеста имею право спрашивать в первый же день такие подробности. Ну, мало ли, дворецкий передумает и захочет отменить наш уговор, тут ничего тогда не попишешь.

Слишком быстро доверять еще вчера незнакомому человеку – я не идиотка, чтобы требовать от других того, чего не могу позволить себе сама.

Торвальд не отвечает. Чего и требовалось доказать. Кто знает, может я вообще сбегу, увидев, что там за этой дверью? Так он, наверное, думает.

Как бы не так! Кто платит, тот и девушку танцует. От моих действий зависит не только моя жизнь. Бежать мне некуда, от собственных терзаний все равно не скрыться ни в одной точке света.

Дворецкий останавливается напротив закрытой на замок двери:

- Мы пришли.

Мужчина достает ключ и передает мне фонарь, который нес на протяжении всего пути. Когда он открывает дверь, я понимаю почему нам был нужен источник света.

Хоть глаз выколи темнота почти что осязаемая. Даже самой темной ночью не так непроглядно. Морщу нос. Ну и запашок. Глаза почти ничего не видят, а из-за отсутствия зрения обоняние только усиливается.

Прошлую Нильсину бы тут же стошнило. Но не меня. Ту Ниль никогда дурианом не угощали. Апгрейд этот сомнительный и не особо полезный. Был, пока носа не коснулся это «аромат».

Торвальд молчит, я тоже не произношу ни звука.

Первым тишину нарушает мой жених

Слышится грохот, словно зверь бежит в нашу сторону, но на полпути врезается во что-то твердое и жалобно скулит. Зажигаю свет и вытягиваю фонарь вперед.

Боже.

Половина покоев представляет собой клетку с толстыми прутьями. Решеткой от пола до потолка оградили часть спальни посередине. Мебель внутри сломана и едва ли можно угадать, что из себя представляли раньше эти деревянные обломки и щепки. От подушек и ковров остались лоскуты. Следы когтей и зубов везде.

Раздается злобный рык.

Я перевожу взгляд обозленного зверя. Он уже снова на ногах.

Действительно, похож на волка. Только в несколько раз больше. Да его макушка будет на одном уровне с моим плечом, если не выше! На таком и верхом словно на лошади можно передвигаться. Если не сожрет, конечно.

Невольно делаю шаг вперед.

Интересно. Покопавшись в памяти, я не могу найти признаков ни одного знакомого мне вида. Больше всего зверь походит на арктического волка, только вот размер крупнее в разы, да и весит, судя по всему, немало.

Больно, должно быть, вот так впечататься в прутья клетки. Не маленький же, здоровый такой, а интеллекта как у щенка. Не мог же он не заметить, волки в темноте видят прекрасно, гораздо лучше, чем люди.

Серебристая шерсть топорщится на спине, из зубастой пасти капает на пол слюна, острые уши прижаты к голове, а глаза, карие, с красной поволокой, следят, не моргая. Поза тоже говорит весьма ясно, что зверь готов к атаке. Корпус напряжен, лапы широко расставлены.

- Ваша светлость…- зовет тяжко Торвальд своего хозяина.

В голосе его полно тревоги и вины.

Зверь его явно узнает.

Только вот вряд ли это радостные для мужчины вести. Волк переводит взгляд с меня на дворецкого и в этот раз рык громче и злее. Чем его так успел разозлить преданный слуга? Кормит плохо?

Божечки, ну и запашок тут стоит, глаза режет от смрада. Но оно и понятно, кто будет рисковать жизнью чтобы убирать за зверем, который без всякого смущения готов сожрать двуногого вторженца на территорию, которую он считает своей?

Эх, это вам не Джейкоб из популярной на Земле саги. Глупо было надеяться на каплю разумности князя-зверя. На спине меня катать не будут, еще чего Ниль, размечталась, и теплом своего подшерстка холодными зимними ночами никто не согреет. А я только обрадовалась, увидев всю эту шерсть и уши, даже руки зачесались погладить.

- Вы его здесь все время держите? – спрашиваю у Торвальда, меряя шагами периметр клетки.

Волк, рыча, преследует