А сможет ли кукла? - Виталий Хлудов

смыслы. Без его лидерства невозможно представить было весь этот музыкальный проект. Воспоминания о молодости вновь нахлынули после первых аккордов трека «Strangelove». Именно эта песня звучала тогда из кассетника в гараже Марата, таким же вечером.

Воспоминание третье

Именно Strangelove звучала из кассетника в гараже Марата. Шла осень 93-го. Гараж в то время — являлся местом сбора одноимённой компашки под предводительством Его, Ермоленкова. Сам объект принадлежал отцу Марата, работавшему ветеринарным врачом. Уаз-Козелок был ему крайне необходим из-за того, что специализировался он на крупном рогатом скоте и постоянно приходилось разъезжать по сельской местности. Кроме того, владелец гаража ещё являлся заядлым охотником и рыболовом. Потому — большую часть времени просторный гараж пустовал, а УАЗик востребованного ветеринара находился где угодно, только не в гараже. Надобность возникала лишь когда что-то ломалось или требовало плановой замены. Внутри просторного для гаража помещения даже находился диван и два кресла по бокам. В холодное время включался спиральный обогреватель, служивший по совместительству прикуривателем. На полке, что почище — стояла хорошая двухкассетная магнитола с небольшой фонотекой. Подростки в тот вечер сидели, переглядываясь друг на друга, не зная — чем заняться. Александр и Марат вальяжно расположились на диване, а Мирон и Кузьма — на креслах. Ермоленков в своём воображении представлял себе, будто их компания — это как группа «Depeche Mode», только в миниатюре. Мирон олицетворял собой Мартина Гора, а Марат чем-то походил на Энди Флетчера. Все курили дешёвые сигареты с фильтром. Табачные изделия, равно как и алкоголь продавали тогда в ларьках всем подряд. Стоило сомнительное удовольствие недорого, потому — почти каждый подросток в то время имел к пятнадцати годам приличный опыт в освоении вредных привычек. «Гараж» не был исключением.

В стальную дверь постучали. Кузьма, служивший привратником, спрыгнул с насеста и метнулся открывать. На пороге стоял их одноклассник Артём Слепченко с двумя холщевыми сумками. Без большого труда ребята догадались, что тара содержала стеклянные бутылки с ценным содержимым. Артём улыбался, он на днях занял второе место на первенстве области по «Карате-До» и слыл уже местной знаменитостью. Среднего роста, вполне обычного телосложения парень не походил на матёрого спортсмена. Его квадратное лицо украшалось подростковыми прыщами и не оставляло впечатления о глубокомыслии. Однако, в драке Артёму не было равных. Разве что — Ермоленков, но ребята никогда не сходились в бою. Потому, кто их них круче — так и осталось загадкой.

— Здорово, братва! Рад всех вас видеть! — Воскликнул Артём прямо с порога. — Можно к вам?

— Да какой базар, заходи! — Откликнулся Ермоленков. По виду — он так же радовался встрече в неформальной обстановке.

— Я почётное место занял, в курсе, наверное. Решил проставиться самым уважаемым людям на районе. Пивка принёс, десять пузырей. Выпьем вместе. У вас сегодня что-то немноголюдно. Где все-то?

— Да кто где, тут только постоянные члены, так сказать. — Заговорил Марат. Кузьма при этом ехидно хихикнул.

— Да-да тут одни члены только. — Решил блеснуть остроумием смуглый паренёк.

Артёма усадили на почётное место — в угол дивана. Зашипели пробки открываемых бутылок. Началось всеобщее употребление пенного напитка, а попутно — неторопливый разговор о важных делах.

— Вот ты, Артёмка, прям — молодец. И махаться умеешь и кентов уважить. — Обратился к чемпиону Александр, потягивая пиво прямо из горла. — А наш одноклассник Ломатый — чухан. Ему купили недавно видак, он даже в школе похвастал, а проставиться — взападло. Чмо, он и есть — чмо.

— Да сейчас видаками уже не удивить никого. — Отвечал Артём. — У моих знакомых — через одного видаки есть. Эка невидаль!

— Да ведь прикинь — это чучело ведь не отсюда, приехали они откуда-то с севера, лет десять назад. И он сразу кем-то мнить начал. Всюду влезает, когда его не просят. А у самого — ни родни тут нет, ни — отца. Это что ж получается — безотцовщина здесь будет порядок свой устанавливать, что ли? Да ещё и типа — не местный. Такие должны сидеть ровно на заднице и сопеть в дырки, а не выделываться перед всеми. Или же — гасить сразу, без церемоний. Даже ты проставился. Ты — молодец. А Лохматый пусть платит. Давай-ка его на «счётчик» поставим?

— Это как?

— Вот, прикинь — подходишь к нему в классе и говоришь: «Лохматый, ты за видак мне стольник должен. Через три дня отдашь, или — будешь должен двести тогда». Он подумает, что это типа — шутка такая. И скажет в ответ ерунду, какая в голову взбредёт. Ты тоже — не наседай сразу. Через три дня он ничего не принесёт. А ты ему: «Если через три дня двух стольников не будет — пятьсот притащишь». Ну вот так доходишь через полтора месяца до пяти-десяти тысяч. Он заёрзает. А ты ему — в бубен. Со всей дури. И скажи тогда: «Не принесёшь — после школы встречу и так отпинаю, что будешь потом две недели лежать и кровью под себя ходить. А в ментовку заявишь — тебя вообще тогда закопают, а менты даже искать не будут. Ты на хрен никому здесь не нужен».

— А если за него впишется кто? — Артём заинтересовался интересным предложением Ермоленкова. — Мне отвечать?

— Да не нужен он никому. Прикинь только — отца нет, братьёв тоже. Друзей я всех знаю его. Такие же чмыри. Сами боятся всего. Один там есть покруче, да и тот готов мне зад вылизать, при любом удобном случае. Вертел я их там всех. Так что — не боись — наезжай смело. Раскрутим Лохматого на десять кусков — можно будет хорошо погулять на них.

— А где он возьмёт такие деньги? Он ещё совсем недавно пустые бутылки собирал и сдавал. Дохрена, правда, но такого бабла у него точно нет.

— Пускай у матери из кошелька украдёт. Он в восемь лет у деда стольник спёр и в школе деньги раздал всем подряд. А потом — мать его по всему городу за шиворот водила, чтоб он эти деньги назад выпрашивал. Короче — ему не привыкать.

— А ещё он белый как глиста. — Влез в разговор Кузьма. — Я как-то на медосмотре говорю ему: «Ты чё какой белый, под Луной загорал чё ли?». А он мне такой: «Это не я белый, а ты чёрный. Чурка немытая!». А я ему: «Ты чё тут, нарываешься, чё ли?» И кулак ему кажу. А он как в лобешник ладонью меня хлопнет — я так к стенке и отлетел. Ещё синяк