Жена пилота - Анита Шрив

 Спала она недолго. Минутку, может быть, две. Скрип гравия под колесами автомобиля разбудил ее.

 Открывшийся вид был хорошо знаком Кэтрин.

 У тебя ностальгия? — лукаво спросила она.

 Вроде того.

 Через лобовое стекло она смотрела на дом, которым восторгалась с раннего детства. По мнению Кэтрин, это был самый красивый дом из всех, что ей довелось видеть за всю свою жизнь. Двухэтажное здание с огромным, затейливо украшенным крытым крыльцом было обшито окрашенными в белый цвет досками. Ставни были темно- голубого цвета, словно море в пасмурный день. Верхний этаж обшит кровельной дранкой кедрового дерева, довольно сильно пострадавшей от частых в Новой Англии дождей и бурь. Мансардная крыша, плавно закругляясь, спускалась вниз. То тут, то там виднелись небольшие слуховые окошки. Кэтрин вдруг вспомнились старые приморские отели с их уютными номерами в мансарде.

 Не сказав ни слова, Джек вышел из машины и взобрался по ступеням крыльца. Жена последовала за ним. Оставленные на открытом воздухе плетеные кресла-качалки и неокрашенные доски крыльца приобрели за долгие годы сероватый оттенок.

 Остановившись возле перил, Кэтрин бросила взгляд на лужайку и маячившее вдали побережье, где морские волны обрушивались с чудовищной силой на скалы, разбиваясь на миллионы брызг. Над морем клубился легкий белесый туман, похожий на призрачную весеннюю дымку. Такие туманы здесь не редкость. Кэтрин напрягла зрение, но прибрежные острова так и остались эфемерными видениями, медленно плывущими над океаном в белесом мареве тумана.

 С одной стороны неухоженного газона простирался луг, с другой — фруктовый сад с карликовыми грушевыми и персиковыми деревьями. В глубине сада виднелась мраморная скамья, увитая виноградной лозой. Прямо у крыльца разросся цветник странной формы, отдаленно похожий на сводчатое окно, напоминавшее распущенный павлиний хвост.

 Пронесся внезапный порыв восточного ветра. Вдруг стало зябко, сыро и неуютно. Кэтрин поежилась. Легкая дрожь пробежала по ее плечам.

 Открыв дверь, ведущую в кухню, ее муж смело вошел в чужой дом.

 Джек! Что ты делаешь? — удивилась Кэтрин.

 Заинтригованная, она последовала за ним. Пройдя через кухню, они вошли в длинное прелестное помещение, выходящее всеми шестью высокими двустворчатыми окнами на океанское побережье. Окна поражали своей высотой. На секунду Кэтрин показалось, что она стоит в классе своей старой школы. Стены комнаты были оклеены желтыми обоями, которые начали отклеиваться на стыках.

 Прошло уже четыре с половиной года с тех пор, как они, пробравшись в дом, впервые занимались любовью в одной из спален верхнего этажа. В тот, незабываемый для Кэтрин день она, пресытившись купанием в одежде, сказала Джеку, что поблизости есть нежилой дом…

 Яркие воспоминания замелькали в ее мозгу: Джек расстегивает пуговицы рубашки, и она, раненной птицей, падает к его ногам. Без одежды он выглядел куда моложе, самоувереннее, мускулистее, как те парни с завода, с которыми Кэтрин когда-то встречалась. Широкую грудь покрывали маленькие, шелковистые на ощупь волоски. Склонившись над девушкой, Джек начал слизывать соль сее кожи. Было очень жарко. У Кэтрин закружилась голова. Она поцеловала Джека. Его кожа источала острый мускусный запах…

 …Джек подождал жену у подножия ведущей на второй этаж лестницы. Дом пустовал уже не одно десятилетие. Когда-то в нем размещался женский католический монастырь, затем его приобрела зажиточная семья из Бостона, наведывавшаяся сюда исключительно в летние месяцы. Сколько Кэтрин себя помнила, дом пустовал. Почему его никто так и не купил? Возможно, потенциальных покупателей отпугивала странная планировка дома, напоминающая студенческое общежитие: обилие спален и лишь одна ванная комната в конце коридора.

 Джек молча указал рукой наверх.

 Кэтрин решила, что там, наверху, в спальне, где они впервые занимались любовью, ее ждет подарок.

 Они вошли в небольшую комнату, оклеенную ярко-зелеными обоями. В углу стояла застеленная цветастым покрывалом кушетка. Внимание Кэтрин привлек простенький кухонный стул, покрытый ядовито-красным лаком. В такой цвет красят пожарные машины. Стул искрился и сверкал в ярких солнечных лучах. Красный стул на фоне зеленых обоев и океанской синевы, виднеющейся через большое окно спальни… Кэтрин с любопытством разглядывала это необычное сочетание ярко-красного и ярко-зеленого.

 Мне позвонили из «Вижен», — вдруг сказал Джек.

 «Вижен»? — не поняла жена.

 Это недавно созданная британо-американская авиакомпания. Быстро осваивает рынок. Через несколько лет я буду летать на международных авиалиниях.

 Джек улыбнулся с видом триумфатора.

 Кэтрин шагнула ему навстречу.

 Если тебе нравится дом, мы его купим.

 Она замерла на месте.

 Вы были здесь? Ты и бабушка? — удивленно спросила она.

 Джек утвердительно кивнул.

 Да.

 Джулия знает? — недоверчиво поинтересовалась Кэтрин.

 Мы хотели сделать тебе сюрприз. Дом, конечно, нуждается в ремонте, но это не важно.

 Когда вы приезжали сюда?

 Полмесяца назад. У меня была остановка в Портсмуте.

 Кэтрин напрягла память. Перед ее мысленным взором предстал календарь на декабрь. Она не могла точно вспомнить, когда заканчивался один рейс мужа и начинался другой. У нее в голове все перемешалось.

 Джулия знает? — повторила вопрос Кэтрин.

 Наше предложение относительно сроков и формы платежей принято, — улыбаясь, сообщил Джек.

 Наше предложение?

 Кэтрин чувствовала себя полной идиоткой. Сюрприз следовал за сюрпризом, и у нее даже не было времени привести свои мысли в порядок.

 Подожди здесь, — попросил Джек.

 Нетвердой походкой Кэтрин пересекла комнату и опустилась на красный стул. Проникающий через окно яркий солнечный свет падал на покрывало. Ей ужасно захотелось распластаться в этом живительном сиянии, согреть озябшие руки и ноги.

 «Как ему удалось держать все в секрете? — думала Кэтрин. — Дом — это ведь не маленькая коробочка, которую можно спрятать на дне комода. В деле наверняка замешаны другие люди… агенты по торговле недвижимостью… А Джулия? Как бабушка могла утаить от меня такую новость? Она, наверное, тоже хотела меня удивить. У Джека просто талант делать сюрпризы».

 Кэтрин тряхнула головой. Сама она никогда бы не решилась купить дом, не посоветовавшись предварительно с мужем.

 Скрипнула дверь. На пороге комнаты стоял Джек, держа в руках бутылку шампанского и два бокала. Это были бокалы из бабушкиного серванта в кухне.

 Я рад, что ты здесь, — сказал он.

 Хлопнула, вылетая, пробка.

 «Джек умеет заставить окружающих плясать под свою дудку», — подумала Кэтрин.

 Она хотела испытать радость от новости, и через некоторое время, когда первое изумление улеглось, Кэтрин показалось, что она довольна сюрпризом.

 Когда ты позвонишь в Бостон? — спросила она.

 Минут через пятьдесят.

 «Боже правый! — размышляла женщина. — Он уже договорился о том, когда даст окончательный ответ».

 Налив шампанское в бокалы, Джек протянул один ей. Они выпили. Ее рука дрожала. Кэтрин видела, что муж заметил ее волнение. Поставив свой бокал на пол, он подошел к жене, обнял ее за плечи и увлек за собой. Кэтрин послушно поднялась со стула.

 Их глаза устремились к морю, бьющемуся о прибрежные скалы.

 У нас будет свой собственный дом, — тихо нашептывал Джек ей на ухо. — Рядом — море. Ты ведь всегда этого хотела. Мэтти пойдет здесь в школу. Когда ты получишь диплом, сможешь устроиться на работу в местную школу. Джулия рада, что мы будем жить неподалеку от нее.

 Кэтрин медленно кивнула.

 Приподняв ее волосы на затылке, Джек пробежал кончиком языка вдоль позвонков. Женщина вздрогнула. Жар желания пронзил ее естество. Поставив бокал с недопитым шампанским на подоконник, она подалась вперед, плотно прижавшись телом к оконной раме…

 В стекле она видела нечеткое отображение происходящего…

 Есть хотите? — отправляя в рот последнюю ложку чили, спросил Роберт Харт.

 Нет. Спасибо, — уставившись на пустую миску из-под чили, ответила Кэтрин. — Я не голодна.

 Он отодвинул локтем миску в сторону.

 Было поздно, хотя Кэтрин и не знала точно, который сейчас час. Мэтти и Джулия спали наверху. Перед Кэтрин, кроме чили, стояла тарелка салата и чашка остывшего чая и лежала буханка чесночного хлеба. Полчаса назад Кэтрин сделала неудачную попытку поесть: отломив кусочек хлеба, она макнула его в чили и отправила в рот, но так и не смогла заставить себя проглотить еду. По крайней мере, она переоделась в чистую одежду: джинсы, темно-синий свитер, носки и кожаные туфли. Волосы еще не успели высохнуть после душа. Кэтрин догадывалась, что сейчас она выглядит не самым лучшим образом: глаза были красными, как у крольчихи, а нос опух. Поддавшись горю, она проплакала, свернувшись на полу в ванной комнате, так долго, что теперь чувствовала себя полностью опустошенной. Еще никогда в своей жизни она столько не рыдала.