Дочь фортуны - Исабель Альенде

- Единственный плюс в замужестве – это овдоветь, - сказала она тогда.

- Муж, каким бы дурачком он ни был, всегда завуалирует данную вещь, - не теряя хорошего расположения духа, тут же возразил он.

- Вот только не в моем случае. Для меня супруг стал бы помехой и не смог бы дать мне ровным счетом ничего, потому как сам гол как сокол.

- Ну, быть может, детей?

- Однако, сколько мне, по-вашему, лет, мистер Тодд?

- Да не более семнадцати!

- Да не издевайтесь же. К счастью, у меня есть Элиза.

- А я же упрямый, мисс Роза, и отступать не в моем стиле.

- Благодарю вас, мистер Тодд. У меня пока что нет мужа, прикидывающегося дурачком, зато претендентов хоть отбавляй.

В любом случае, Роза и была именно той причиной, по которой Джекоб Тодд и остался в Чили гораздо долее тех трех месяцев, что изначально предназначались для продажи Библий. С Соммерсами установились отличные связи. Благодаря им, настежь открывались двери процветающей иностранной колонии, намеревавшейся помочь ему с мнимой религиозной миссией в Огненной земле. Предполагал кое-что изучить об индейцах Патагонии, но стоило лишь бросить сонный взгляд на несколько книжонок в библиотеке, как сразу понял, что знать или не знать – это уже, в принципе, все равно, потому что в основной массе народа об элементарном уважении даже не было и речи. Здесь было бы вполне достаточно говорить то, что людям хотелось слышать, и деньги, а особенно золотые монеты, неплохо бы ему помогли в сложившейся ситуации. И для того, чтобы пристроить все эти Библии потенциальным покупателям-чилийцам, нужно было всего лишь улучшить свой все еще шаткий испанский язык. Благодаря прожитым в Испании двум месяцем и его великолепному слуху, язык удалось освоить гораздо быстрее и качественнее, чем это пытались сделать многие британцы, прибывшие в страну двадцать лет назад. В самом начале приходилось скрывать свои политические, слишком либеральные, идеи, но одновременно мужчина замечал, что на каждом общественном собрании ему не дают покоя многочисленными вопросами и постоянно окружает группа изумленных слушателей. Его эгалитарные, демократические речи и высказывания об отмене законов сотрясали, казалось бы, беспробудный сон всех добропорядочных людей, давали повод вечным дискуссиям в мужских компаниях и вызывали ужасающие восклицания среди дам преклонного возраста, но также неизбежно привлекали и более молодых граждан. Общее сложившееся мнение относило мужчину к чуть тронутым головой людям. Подрывные идеи того носили несколько развлекательный характер в противовес шуточкам о британской королевской семье, что тяжко отражались на членах английской колонии, для которых королева Виктория, равно как сам Господь Бог и родная империя, была неприкосновенна. Скромный, но далеко не ничтожный его доход вполне позволял жить с определенным размахом, никогда и нигде серьезно не работая, что давало повод причислять мужчину ко всем прочим кабальеро. Чуть только открылось, что он свободен от каких бы то ни было связей, сразу же нашлось несметное количество в возрасте на выданье девушек, что так и старались подцепить завидного жениха, но, познакомившись однажды с Розой Соммерс, на других дам взор уже даже и не падал. Мужчину неоднократно спрашивали, отчего же тот до сих пор холост, на что единственным ответом было, будто ему вздумалось стать рационалистическим агностиком, и именно это и предназначалось самим небом.

- До каких же пор вы будете меня терзать, мисс Роза? Вы сами не боитесь, что, преследуя вас, я, таким образом, развлекаюсь? – шутил с ней молодой человек.

- Не будьте занудой, мистер Тодд. Гоняться за котом гораздо веселее, нежели поймать его, - возразила она.

Красноречие мнимого миссионера было неким новым веянием в обществе и вскоре выяснилось, что тот выстроил свои понятия на основе Священного Писания, почему молодому человеку и давали слово. В городе существовал небольшой англиканский храм, за которым не особо глядела католическая власть, и где, однако же, собиралось общество протестантов, равно как и устраивало встречи в частных домах. «Где это видано, чтобы была церковь без Богородицы и дьявола? Эти гринго – все сплошь еретики, не верят Папе, не умеют молиться. К тому же, забывают песнопения и даже не причащаются», - на грани скандала проговорила сквозь зубы Мама Фрезия, когда подошел черед воскресной службы в доме Соммерсов. Тодд приготовился кратко прочесть отрывок о выходе евреев из Египта и тотчас сослался на положение иммигрантов, сравнивая последних с евреями из Библии, что были вынуждены как-то приспосабливаться на чужой земле. В то же время Джереми Соммерс указал ему, как миссионеру, на скопление народа, и попросил поговорить об индейцах с Огненной земли. Джекобу Тодду не удалось вести себя уверенно в данной области, потому что не обладал известной пикантной репутацией, но, тем не менее, получилось-таки потрясти слушателей до слез рассказанной английским капитаном историей о трех пойманных дикарях, которых и привезли в Англию. Менее чем за эти три несчастливых года, что прожили без одежды в леденящем холоде и совершали по обычаю акты каннибализма, - сказал молодой человек, - они уже ходили одетыми «с иголочки», становились порядочными христианами и научились обычаям цивилизации, включая и относительно терпимое отношение к еде англичан. Но все же, не было ясно вот что: едва возвратившись на родину, сразу же вернулись к своим бывшим привычкам, словно никогда и не слышали об Англии или вовсе не знали слова «Иисус». По подсказке Джереми Соммерса прямо там организовали сбор пожертвований ради осуществления идеи распространения веры, который дал такие хорошие результаты, что уже на следующий день Джекоб Тодд смог открыть счет в филиале лондонского банка в Вальпараисо. Этот счет еженедельно пополнялся взносами протестантов и все рос, несмотря на частые денежные переводы Тодда, шедшие на оплату собственных трат, когда не хватало его личных доходов, чтобы их покрыть. Чем больше поступало денег, тем более приходилось придумывать препятствий и отговорок, чтобы отсрочить евангельскую миссию. Вот так и прошло два ближайших года.

Джекоб Тодд стал чувствовать себя в Вальпараисо настолько комфортно, словно там и появился на свет. Если говорить в общем, у чилийцев и англичан можно отметить разные черты характера: все решалось синдиками или председателями муниципалитета в кортесах и адвокатами, повсюду ощущалась глупая привязанность традиции, символам отчизны и косности; хвастались наличием индивидуальных личностей и врагов показного великолепия, которые не признавались людьми, будучи признаком общественного карьеризма, казались приветливыми и управляемыми, но вместе с этим были способны и на самые что ни на есть зверства. Однако, в отличие от англичан, чилийцы ощущали ужас, находясь вдали от центра, и ничего так не страшились, как попасть в смешное положение. Если стану разговаривать на правильном кастильском языке, - подумал Джекоб Тодд, - буду словно у себя дома. Молодой человек расположился в пансионе некой вдовы-англичанки, что оказывала покровительство котам и пекла сладкие пироги, самые знаменитые на весь порт. И предпочитала спать с четырьмя котами в кровати - они были лучшей компанией в ее жизни, а еще любила завтракать каждый день искушающими тортами, что пекла из чувства гостеприимства. У женщины были связи с чилийцами разных социальных слоев, начиная с самых скромных, с которыми знакомилась в ходе своих странствований по порту, где располагались кварталы бедноты, и кончая самыми высокомерными представителями человечества. С Джереми Соммерсом та случайно встретилась в «Объединенном клубе», где, будучи приглашенной, ее хорошо приняли. Лишь иностранцы, слывшие в обществе важными персонами, могли гордиться подобной привилегией, ведь речь шла о помещиках, обладавших хорошим куском земли, и политиках-консерваторах - среди них оценивалось положение каждого, судя по фамилии, к которой тот принадлежал. Ему открывались все двери благодаря присущему молодому человеку проворству в игре в карты и кости; вечно проигрывал, но так изящно, что лишь некоторые хорошо знали, как много тому удавалось зарабатывать. Здесь и познакомился с Августином дель Вайле, хозяином плодородных земель в этой области и стада овец на юге, где сам никогда так и не был, потому что специально для данной цели выписал приказчиков из Шотландии. Эта новая дружба предоставила ему случай навестить мрачные особняки семей чилийцев-аристократов. Они представляли собой квадратные здания практически без света и с огромными, почти пустыми, комнатами, обставленными, без намека на изысканность, тяжелой мебелью, мрачными канделябрами и кровоточащими распятиями в разрезе, а также гипсовыми фигурами Богородицы и святых, одетых наподобие древних благородных испанцев. Были и дома, повернутые строго внутрь, полностью закрытые от улицы высокими железными решетками. На вид постройки казались совершенно неудобными и грубо сделанными, хотя и с коридорами во фресках и с внутренними двориками, усеянными кустами жасмина, розовыми кустами и апельсиновыми деревьями.