Моя защитница - Аланея Олдер

в порядке, — казалось, он говорил с другого конца комнаты. Боясь натолкнуться на мебель, Элизабет стояла на месте. — Добро пожаловать в мой маленький мир, — сказал Гавриэль, и через несколько секунд на потолке и стенах появились крошечные огоньки. Звёзды, галактики, целые солнечные системы кружились по комнате. Элизабет ахнула и обернулась, пытаясь всё рассмотреть. — Вампиры — одна из древнейших рас. Есть несколько тайн этого мира, которые мы не знаем. Но звёзды? Звёзды по-прежнему остаются великой тайной. Независимо от того, сколько мне лет, я смотрю вверх и снова чувствую себя маленьким мальчиком, думающим об их великолепии, — сказал Гавриэль, появляясь позади Элизабет. Он обнял её за талию и притянул спиной к себе.

— Как думаешь, из-за истинной связи чувство такое правильное? — спросила она, положив голову ему на грудь. Элизабет почувствовала, как он покачал головой.

— Думаю, что притяжение существует для тех, кто сопротивляется ему. Я видел много пар, которые отвергли своих суженых, потому что были вместе только из-за него. Оно сближает, но не обеспечивает счастья. То, что ты чувствуешь, то, что чувствую я — это когда две души, которым суждено быть одной, сходятся вместе. Я был рождён для тебя. Моя незавершённая душа радуется тому, что нашла свою вторую половину, и хотя она может быть искромсанной и сломанной, надеюсь, что когда-нибудь станет достойной быть твоей второй половиной.

Глаза Элизабет заволокло слезами. Она развернулась в его объятиях, обняла за шею и крепко прижалась.

— В чём дело, дорогая? — спросил он, поглаживая её спину.

— Ты такой идеальный и говоришь красивые слова, а я не верю, что когда-нибудь смогу тебе соответствовать. Я знаю, что ты древний, Гавриэль, не знаю, насколько, но уверена, что ты старше моего дяди. Живя в Ноктем-Фоллз, я приобрела это странное шестое чувство выживания, когда могу оценить возраст вампира, а ты не вписываешься ни в какие рамки. Всё это время ты, должно быть, мечтал о своей паре. Как я могу надеяться, что стану похоже на тысячелетнюю мечту? — Она спрятала лицо у него на груди.

Гавриэль отстранился, и в свете тысяч мерцающих звёзд Элизабет увидела в его глазах неподдельное волнение. То же самое чувство он старался скрыть от других. Гавриэль развернул её и обнял сзади.

— Каждый год я добавлял новую звезду в свою историю. Каждый год молился, чтобы тот, кто это слушает, послал мне пару. — Гавриэль поднял руку и указал на маленький голубоватый огонёк. — В тот год мне пришлось убить моего лучшего друга, который одичал после того, как его пару убили люди. Я плакал, добавляя эту звезду в память о нём, и хотел, чтобы тихий голос сказал, что всё будет хорошо. — Гавриэль повернул их тела. Он указал на жёлтую, ярко сияющую звезду. — В тот год, когда я добавил эту звезду, стал крёстным отцом самого красивого мальчика, которого доводилось видеть. Не прошло и двух месяцев, как его убили. Ему было всего полгода. Всё, о чём я мечтал — это чтобы рядом был тот, кто будет держать меня за руку. — Когда Гавриэль снова начал их поворачивать, Элизабет со слезами покачала головой. Как может нечто столь прекрасное содержать в себе столько боли? Он обошёл её и встал впереди. — Я рассказал это не для того, чтобы тебя огорчать. Воспоминания болезненны. Но было бы ужаснее всё это полностью забыть. Каждый год я вешал новую звезду, чтобы не забыть. И каждый год повторял одну и ту же мольбу: пожалуйста, пошли мне пару, я просто хочу, чтобы кто-то меня обнял. Это всё, чего я хотел. Так что, хотя я прожил тысячи и тысячи лет, ты исполняешь все мечты о паре, просто находясь здесь. Твоё сострадание и цветущая любовь — это больше, чем я когда-либо хотел. — Гавриэль наклонился и заключил её лицо в свои большие ладони.

Элизабет никогда в жизни не хотела кого-то больше. Она желала стереть каждое мгновение боли и заменить его чистым наслаждением. Элизабет потянула Гавриэля вниз за воротник рубашки, застёгнутой на все пуговицы, а затем прильнула к его рту, посасывая нижнюю губу, пока он не застонал.

Через несколько секунд Гавриэль перехватил инициативу, заставил Элизабет открыть рот и углубил поцелуй, поддразнивая. Потрясённая его настойчивостью Элизабет почувствовала, как её колени подогнулись, и Гавриэль подхватил её и прижал к себе. Когда он прервал поцелуй, то тяжело дышал.

— Я должен остановиться сейчас или уже не смогу, — признался он. Элизабет отступила, и он позволил ей. Улыбаясь, она стянула через голову футболку, и его глаза расширились.

— Тогда не останавливайся, — прошептала Элизабет, затем повернулась, чтобы подойти к кровати, и в попытке быть сексуальной споткнулась о собственные ноги и тяжело рухнула.

— Бет! — Гавриэль тут же оказался рядом и помог ей сесть.

— Не обращай на меня внимания, — пробормотала Элизабет, слишком смущённая, чтобы поднять глаза. Она облизнула губы и почувствовала медный привкус. Сама разбила себе губу. Идеально.

— Моя ходячая катастрофа, — сказал Гавриэль и рукой приподнял её подбородок так, чтобы она смотрела на него. В ту секунду, когда до него донёсся запах её крови, Элизабет увидела, как он стиснул зубы. — Бет, иди! Комната Эйдана дальше по коридору и налево. — Тяжело дыша, он отодвинулся.

— Когда ад замёрзнет. Ты снова меня укусишь, нравится тебе это или нет. Не думай, что я забыла то удовольствие, которое ты мне доставил в прошлый раз. Это произойдёт снова, мистер. — Элизабет не только жаждала удовольствия, которое мог дать ей только Гавриэль, но и нуждалась в том, чтобы покормить его. Она заметила, насколько лучше он выглядел после того, как кормился утром.

Она легла на спину и попыталась выскользнуть из джинсов. Когда не вышло, она начала ругаться, тогда-то до неё дошло, что она забыла снять ботинки. Элизабет попыталась стянуть джинсы поверх ботинок, но они застряли. При попытке натянуть джинсы обратно, они зацепились за резиновые подошвы. С растущим ужасом она осознала, как глупо сейчас выглядела.

Когда Элизабет подняла взгляд, то увидела, как красные глаза Гавриэля снова стали серыми. Он уставился на неё с потрясённым выражением на лице. Чувствуя себя совершенно униженной, Элизабет закрыла лицо руками.

— Не смотри! — вскрикнула она.

Звук рвущейся ткани заставил её отнять ладони от лица. Гавриэль просто порвал её джинсы. Через две секунды он поднял голову с диким выражением на лице. Затем двинулся вперёд, и Элизабет вздрогнула, когда он сорвал с неё трусики. В попытках спасти любимый бюстгальтер, она быстро расстегнула