Влечение: эротическая сага - Анна Маркер

Ему опять вспомнились трепетные минуты давно забытой первой встречи, но как-то со стороны, словно они были не с ним. Это ещё больше взволновало его, не давая заснуть до самого утра….

Глава 4. Мила на юге

На побережье у «Высокого берега» было прохладно. Балконы отеля с разноцветными маркизами прикрывали каменистые, как исполины скалы, уходящие за горизонт. Простоте и мудрости проекта здания завидовали все местные жители и туристы соседних пансионатов. Мила сняла большие черные очки и зацепила их поверх шляпы. Слегка прищурившись от солнца, она взглянула на распростёртое перед ней побережье. Пёстрые купальники отдыхающих лежали на берегу, как огромное, лоскутное одеяло. Вдалеке одинокая чайка сорвала с гребня волны мелкую рыбёшку, резко взмахнула крыльями, унеслась за горизонт. «Холодная пива, риба, раки, горячая кукуруза, только что с кипятка…» – громким голосом кричала местная девушка. Уверенно шагая по кромке прибоя, она несла тяжёлую корзину с продуктами и часто оглядывалась на семенящего рядом с ней мальчика. Тот еле волок неподъёмную для него сумку, но умудрялся, как и его мать, шагать без брызг и не загребать песок ногами.

Ветер заигрывающим порывом играл с волнами и полями дамской шляпки. Неожиданно для хозяйки, он сорвал её вместе с очками и уронил на землю. Мила не была настроена вторить его шалостям. Спокойно, даже как-то отрешенно она достала из сумочки маленькое зеркальце, взглянув на себя, убрала случайную песчинку со лба, подняла очки и усмехнулась. «Неужели я здесь?» – подумала женщина, вспоминая недавний разговор с подругой, в прямом смысле выпихнувшей её на этот берег. И словно в плеске волны вновь услышала уверенный мягкий голос Марты: «Купайся, отдыхай, хорошей».

В задумчивости её глаз отражалась голубизна моря, а солнечные зайчики, что отпрыгивали от волн, гасли в грустной радужной оболочке. Любые события в жизни представлялись для Милы, как метафорические пазлы, всегда необыкновенно яркого или тусклого цвета, они вплетались в полотно её сознания и в отношения ко всему происходящему. «Марта была права, когда отправляла меня в это захолустье. Именно здесь я смогу собраться с мыслями», – неожиданно для себя подумала женщина. «Хорошо, подруга, – она сделала некоторое усилие для улыбки. – Пусть море и солнце помогут моей подвижной психике». Быстро освободив себя от пляжного наряда, мелкими перебежками зашагала к воде по горячему песку. Шляпа так и осталась лежать в своём одиночестве.

Тёплая волна весело подхватила женщину в объятия своей стихии и закачала её в нежной колыбели вместе с печальной грустью, томящейся в её груди.

Не бояться воды и спокойно держаться на волнах научил жену Аркадий. Только в его сильных и нежных руках она смогла перебороть страх к воде и научилась плавать, по особой, только им знакомой методике. Теперь, когда она входила в воду, всегда с улыбкой вспоминала эти уроки. Накупавшись вдоволь, как рыбка, Мила вышла из воды и побрела по береговой кромке, наслаждаясь лёгким ветерком, ласкающим её наготу. Она наклонилась, чтобы поднять с мокрого песка большую, выброшенную из моря медузу и шляпу, перекатывающуюся клубком. Выпрямляясь, ее взгляд вдруг задержался на необыкновенном зрелище.

Неподалёку стоял одинокий седовласый старик в чёрном костюме, в шляпе, с рыженькой эспаньолкой. На какое-то время ей даже показалось, что она стоит перед витриной у огромного витража, где установлен мужской дорогой манекен. Тень от большого камня скалистого берега падала до самого края морской излучины, укрывая фигуру человека от палящего зноя. Было видно, что глаза его закрыты. В правой руке он держал трость, которой чертил на мокром песке небольшие круги и волнистые линии. Или вдруг становился неподвижным. В такой момент, опираясь всем телом на трость, незнакомец как-то весь собирался в известную только для него торжественность. Из-под рукава хорошо была видна манжета белоснежной сорочки. На ней ярким пятном сияла серебристая запонка. На шее, вместо галстука, повязан элегантный, в тон шляпы платок. На ногах были надеты классические старые туфли английского фасона, уже не в первый раз замоченные морской водой. «Так можно стоять только перед алтарём» – подумала Мила, – как он стоит перед бескрайней полосой горизонта».

Заворожённая от увиденного она направилась к своему шезлонгу.

– Интересный экземпляр?! – спросил как будто бы знакомый женский голос, заставивший Милу обернуться и немного собраться с мыслями. – Большинство местных относятся к нему с большим почтением…

– А вы, вероятно…?

– Лиза. Вы меня вчера вечером видели. Нет, я нездешняя. Работаю только в летний сезон. Они, – женщине очень хотелось во всех красках рассказать легенду этих мест, – говорят, что его жена уплыла в море и не вернулась. Но старик ждет её уже не первый год. Приходит в одно и то же время на это место у камня и стоит часа по три-четыре. Потом уходит…

– Он её так любит до сих пор?

– Не знаю. Ещё, говорят, его жена изменила с другим, который и увез её. – Горничная поставила перед Милой полный бокал холодной воды с кубиками льда и долькой лимона. – Может быть, он её и ждет потому, что просто хочет отомстить за обиду – прирезать или утопить…

– Пусть это будет притча о вечной любви, над которой не властно время, – ответила Мила и ещё внимательнее посмотрела на мужчину.

Что-то общее было между этим незнакомым стариком и её собственным мужем. Бородка… Какое-то необъяснимое внутреннее сходство тоски, которую она последнее время наблюдала у Аркадия… Эта мысль заставила Милу разволноваться: «Хочет отомстить? Может быть, она уплыла и утонула? И он ждет её возвращения? – продолжали звучать в голове слова горничной – А может быть, он преодолевает свой неведомый порог? Она села на край деревянного лежака и ещё долго и неподвижно смотрела вдаль на таинственный силуэт человека у моря.

Первое, что пришло в голову, как ни странно – мысли о счастье.

Счастье с Аркадием было много лет долгим и безоблачным. В её жизни он был первый и единственный мужчина. Правда, было еще одно сильное детское воспоминание счастья – чувство к мальчику. В шестом классе, она тайно любила своего одноклассника. Но этому чувству не суждено было сбыться. Милана проучиться с ним всего один год. Отца перевели в другое место по службе. И потом долгое время её семья жила за границей. На память от него у неё осталась лишь маленькая картонная фигурка тонконогой лани, вырезанная тем маленьким мальчиком и какая-то неведомая тоска неразделённости и тайны таких взаимоотношений. Изящная, с тонкими копытцами, бумажная безделица по воли прозорливой судьбы или чего-то ещё, до сих пор была похожа на свою хозяйку, уже не молодую женщину и давно жила в шкатулке воспоминаний. Сегодня, когда отношения с мужем зашли в незнакомый для неё, а, по словам друзей и Марты, в сексуальный возрастной тупик, она почему-то часто вспоминала тот класс и свое переживание. Иногда в фантазиях она рисовала образ этого мальчика, на память о котором сохранилось только фигурка лани. Ни одной фотографии, письма, номера телефона, информации о его судьбе…