Похититель невест - Сьюзен Поль

— Мне очень жаль, — начал, было, он, взял ее запястья в свои ладони и стал растирать ее занемевшие руки. Однако Изабель резко отшатнулась.

— Оставьте меня в покое, сэр Джастин! — Судя по тону, девушка была весьма невысокого мнения об этом человеке, считавшемся одним из благороднейших рыцарей королевства. Обращаясь к монаху, стоявшему у двери, она заявила: — Зачем меня привезли сюда? Мой дядя, барон Херселл, будет более чем возмущен, когда узнает, как со мной обошлись этой ночью!

Монах еще раз кивнул и взялся за ручку двери.

— Вино на столе, и я немедленно распоряжусь, чтобы вам принесли поесть. Отец Хьюго сейчас на молитве в часовне, однако, он скоро придет, чтобы приветствовать вас.

Монах вышел, плотно притворив за собой дверь.

Изабель обратила исполненный негодования взгляд на Джастина, который все еще стоял перед ней на коленях.

— Что все это значит? Да не прикасайтесь же вы ко мне! — Она попыталась отдернуть ноги, но его горячие руки крепко держали ее.

— Миледи, — произнес Джастин, и Изабель еще больше возмутилась, услышав его ровный голос, — будьте добры, успокойтесь. Поверьте, я привез вас в такую даль, да еще в монастырь, вовсе не для того, чтобы изнасиловать или как-либо еще обидеть. Если бы мне хотелось поступить с вами именно таким образом, я нашел бы более подходящее для таких целей место. — Изабель снова попыталась освободить ноги, и сэр Джастин со вздохом сказал: — Мне очень жаль, что я вынужден был связать вас. Мне казалось, что так я не дам вам случайно нанести себе увечье. Но посмотрите, — его взгляд обратился к ее обнаженной коже, которую только что нежно растирали его руки, — от веревки всегда остаются следы. Если бы только я мог избавить вас от боли, клянусь, я, не раздумывая, сделал бы это.

Слезы набежали на глаза Изабель. Ей никогда не нравилось плакать. И еще больше не нравилось чувствовать себя брошенной на произвол судьбы в открытом море. Ей казалось, будто она изо всех сил пытается уцепиться за скользкий, ненадежный утес, но все время срывается обратно в бездну.

Ею так долго помыкали, как ничего не значащей пешкой, что Изабель привыкла считать себя именно таковой, а потому отвечала:

— Сэр Джастин, поверьте, из меня выйдет не самая лучшая заложница. Мой дядя не отдаст вам Эвелину в жены ради того, чтобы освободить меня. Скорее всего, он будет даже рад от меня избавиться.

Джастин выпустил ее щиколотки и принялся снова растирать ее занемевшие запястья.

— Но вы нужны мне отнюдь не в качестве заложницы, — возразил он, — и мне вовсе не хочется, чтобы моей женой стала леди Эвелина.

Несмотря на все усилия Изабель сохранить ледяное спокойствие, брови ее поползли вверх. Сэр Джастин улыбнулся.

— Никогда не думал, что мне придется просить руки женщины в не приличествующей такому случаю ситуации, но, поскольку я уже стою на коленях у ваших ног, полагаю, что именно так мне и следует поступить. Леди Изабель, согласитесь ли вы стать моей женой и обвенчаться со мной?

Девушка уставилась на него, словно оглушенная тяжелым ударом по голове.

Джастин ждал бесконечно долгую минуту и только тогда в нетерпении поторопил ее:

— Миледи?

— О-об-в-венчаться? — заикаясь, вымолвила, наконец, она. — С вами?

— Вы удивлены, — сказал он. — Я прекрасно сознаю, сколь дико все это выглядит со стороны. Но, умоляю, дайте мне всего минуту на объяснение, и я уверен, вам все станет ясно.

Поднявшись на ноги, он пересек комнату, наполнил вином один из стоявших на столе кубков, а затем вернулся к Изабель и почти силой заставил ее взять кубок из его рук.

— Выпейте, — настоятельно посоветовал он и нагнулся, плотнее укутывая девушку плащом. — Ну, как, согреваетесь? После того как вы уснули, я бросил Крису в окно кое-что из вашей одежды, и он сложил все это в одну из седельных сумок. Уверен, он принесет ваши вещи, как только расседлает и накормит наших лошадей. Тогда вы сможете одеться потеплее.

— Вы… — начала, было, Изабель и замолчала.

Интересно, часто ли сэр Джастин Болдвин принимал участие в дерзких похищениях? Судя по всему, он позаботился обо всем. — Кажется, вы действительно все продумали. — И вдруг Изабель вспомнила, что этот мужчина спрятался в тени в ее спальне и наблюдал, как она готовится ко сну. Краска горячей волной залила ее лицо, когда она сообразила, что он видел ее — видел всю целиком. Трясущимися руками Изабель поднесла кубок к губам и сделала большой глоток, надеясь, что это придаст ей уверенности. Сейчас она скорее предпочла бы умереть, чем выглядеть в глазах этого человека полной идиоткой.

— Надеюсь, вы правы, — задумчиво согласился с ней Джастин. — К сожалению, мне в известной степени пришлось огорчить и напугать вас, но мы с Крисом попытались продумать все до мелочей, чтобы причинить вам как можно меньше неудобств. Понимаете, мне бы не хотелось, чтобы у вас появились лишние основания отвергнуть меня… и мое предложение. — У камина стоял второй стул, и Джастин опустился на него, устало, прикрыв глаза. — Наверное, вы знаете, что, если я не вступлю в брак в течение трех — вернее, уже двух — дней, я потеряю все, что у меня есть? Мои земли, мои владения — все. — Широко раскрыв глаза, он пристально смотрел на девушку. — Даже лошадей и слуг. Я непременно должен жениться, миледи, иначе все, ради чего я долгие годы трудился, будет навсегда для меня потеряно. Я не думаю о себе, но есть немало людей, которые зависят от меня, и мне бы не хотелось, чтобы мои неудачи отразились на их судьбе.

— Но я ничем не могу помочь вам, — прервала его Изабель, умоляюще подняв руку. — Вы же должны были обвенчаться с моей кузиной Эвелиной.

— Вовсе нет. Это верно, что именно ее мой брат и герцог Глостерский предназначили мне в жены, однако в послании, которое я получил от них, указывалось лишь, что я должен вступить в брак не позднее первого июля. О том, что я должен жениться именно на ней, там не было ни слова.

— Но Эвелина готова стать вашей женой. Я знаю, она вам говорила иное, но и она, и мой дядя только и мечтают об этом браке.

— Да неужели? — насмешливая улыбка искривила губы сэра Джастина. — В таком случае я весьма доволен, что они не дали согласия на брак раньше, поскольку у меня нет ни малейшего желания становиться мужем вашей кузины, какой бы писаной красавицей она ни была.

— Но, милорд, — возразила Изабель, — ведь точно так же вы не испытываете желания жениться и на мне! Вы ничего не знаете ни обо мне самой, ни о моей семье. У меня нет никакого приданого, ничего, что я могла бы назвать своей безраздельной собственностью, кроме той одежды, которую мне выдавали. Я никогда не смогу выйти замуж.