100 тайн Второй мировой - Коллектив авторов

Ворошилов: Избирательное начало будет непременно отменено. Ворошилов и Жданов в Совет обороны Ленинграда войдут. Более узкой полосы обороны пока еще не создано, но над этим вопросом работают…

Сталин: Возможно, что Северный фронт разделим на две части – на Карельскую часть от Ладоги и до Мурманска со своим фронтовым командованием и южную часть – Ленинградскую, которую следует назвать Ленинградским фронтом. Мотивы известны. После занятия финнами северных берегов Ладоги управлять северной частью Северного фронта из Ленинграда невозможно. Обсудите этот вопрос, дайте свои соображения. Все».

Но Ворошилов никаких решительных мер не принял. И, судя по всему, даже не стал вести себя по-другому. Сталин отправил в Ленинград Молотова, чтобы тот разобрался с этим делом. Вскоре Верховный главнокомандующий направил своему посланцу следующую шифровку.

«Совершенно секретно. Шифром. Молотову.

Только что сообщили, что Тосно взят противником. Если так будет продолжаться и дальше, то Ленинград будет сдан идиотски глупо… Что делают Попов (командующий Ленинградским фронтом) и Ворошилов? Они даже не информируют о мерах, которые они собираются предпринять против нависшей опасности… Откуда у них такая бездна пассивности и деревенской покорности судьбе? Что за люди?! Я их не пойму! В Ленинграде имеется теперь много танков КВ, много авиации… Почему эти технические средства не участвуют?.. Что может сделать против немецких танков какой-то пехотный полк, выставленный командованием против таких технических средств?! Почему многочисленная ленинградская техника не используется на этом решающем участке? Не кажется ли тебе, что кто-то специально открывает немцам дорогу на этом решающем участке? Что за человек Попов? Чем, собственно, занят Ворошилов? Помогает ли он Ленинграду? Я пишу об этом, поскольку очень встревожен непонятным для меня бездействием ленинградского командования. Я думаю, что 29-го ты должен выехать в Москву. Прошу не задерживаться».

«Совершенно секретно. Шифром. Товарищу Сталину.

Сообщаю: 1. По приезде в Ленинград на совещании с Ворошиловым, Ждановым и членами Военного совета Ленинградского фронта, секретарями обкома и горкома подвергли резкой критике ошибки, допущенные Ворошиловым и Ждановым… 2. В течение первого дня при помощи приехавших с нами товарищей мы занимались приведением в ясность дел в отношении имеющихся здесь артиллерии и авиации, возможной помощи со стороны моряков, особенно по морской артиллерии, вопросам эвакуации, выселения 91 тысячи финнов и 5 тысяч немцев, а также вопросами продовольственного снабжения Ленинграда. Подробности сообщим отдельно. 3. Мероприятия по созданию особого типа оборонительного рубежа на основе танков и броневиков к востоку от Красногвардейска сумеем представить 29 августа».

«Совершенно секретно. Шифром. Ворошилову, Жданову.

Нас возмущает ваше поведение, выражающееся в том, что вы сообщаете нам только лишь о потере нами той или иной местности, но обычно ни слова не говорите о том, какие же вами предприняты меры для того, чтобы перестать, в конце концов, терять города и станции. Так же безобразно вы сообщили о потере Шлиссельбурга. Будет ли конец потерям? Может быть, вы уже предрешили сдать Ленинград?! Куда девались танки КВ? Где вы их расставили? Почему нет никакого улучшения на фронте, несмотря на такое обилие танков КВ, как у вас? Ведь ни один фронт не имеет того количества КВ, какое есть у вас. Чем занята ваша авиация? Почему она не поддерживает операции наших войск?.. Мы требуем от вас, чтобы вы в день два-три раза информировали нас о положении на фронте и принимаемых вами мерах».

Однако Ворошилов опять никак не отреагировал на сообщение. Тогда в ответ ему была направлена следующая секретная депеша:

«Совершенно секретно. Ворошилову. Приезжай в Москву».

Вполне очевидно, что Климент Ефремович возвращался в Москву, ожидая жестоких репрессий. Действительно, на его месте любого другого в такой ситуации ожидал бы немедленный расстрел. Однако Сталин, по всей видимости, не решился стереть в порошок легендарную личность, воспетую в советских песнях и являющуюся синонимом могущества Красной армии. Ворошилову был дан шанс реабилитироваться на другой должности. Однако «красный маршал» не смог полноценно решать боевые задачи в моторизованной войне.

Первого апреля 1942 года Сталин подписал постановление Политбюро ЦК ВКП(б) № 356 «О работе т. Ворошилова». В нем в частности отмечалось:

«В начале войны с Германией тов. Ворошилов был назначен главнокомандующим Северо-Западным направлением, имеющим своей главной задачей защиту Ленинграда. Как выяснилось потом, тов. Ворошилов не справился с порученным делом и не сумел организовать оборону Ленинграда… Государственный Комитет Обороны отозвал т. Ворошилова из Ленинграда и дал ему работу по новым воинским формированиям в тылу. Ввиду просьбы т. Ворошилова он был откомандирован в феврале месяце на Волховский фронт в качестве представителя Ставки для помощи командованию фронта и пробыл там около месяца. Однако пребывание т. Ворошилова на Волховском фронте не дало ожидаемых результатов. Желая еще раз дать возможность т. Ворошилову использовать свой опыт на фронтовой работе, ЦК ВКП(б) предложил т. Ворошилову взять на себя непосредственное командование Волховским фронтом. Но т. Ворошилов отнесся к этому предложению отрицательно и не захотел взять на себя ответственность за Волховский фронт, несмотря на то что этот фронт имеет сейчас решающее значение для обороны Ленинграда, сославшись на то, что Волховский фронт является трудным фронтом и он не хочет провалиться на этом деле.

Ввиду всего изложенного ЦК ВКП(б) постановляет:

1. Признать, что т. Ворошилов не оправдал себя на порученной ему работе на фронте.

2. Направить т. Ворошилова на тыловую военную работу».

При этом нужно сказать, что Климент Ефремович остался членом ГКО и Ставки. Как говорят, отделался легким испугом. Но ошибки, которые он совершил, руководя обороной Ленинграда, не сумел полностью исправить даже прибывший ему на смену Г. К. Жуков. Таким образом, Ленинград был обречен на жесточайшую блокаду.

Трагедия на Ладоге

По своей масштабности трагедия на Ладоге может сравниться с крупнейшими морскими катастрофами. Тогда в результате драматических событий погибло более тысячи человек.

Случилась это осенью 1941 года, когда фашистские войска сомкнули кольцо вокруг Ленинграда по суше. В этих условиях делалось все возможное, чтобы через озеро Ладога эвакуировать из осажденного города как можно больше людей.

Шестнадцатого сентября 1941 года отправились в путь эшелоны с уже успевшими повоевать слушателями военно-морских училищ Ленинграда, из которых, по приказу Клима Ворошилова, организовали новый особый курсантский батальон.

Первый эшелон с Финляндского вокзала прибыл на станцию «Ладожское озеро» днем. Местом погрузки курсантов был выбран прибрежный лес вблизи порта Осиновец.

Вечером того же дня было приказано погрузить курсантов. Плавсредство – баржа № 725 – было специально предназначено для перевозки особого батальона. Однако к тому моменту баржа оказалась уже на одну треть загружена другими пассажирами. В результате, по разным данным, на барже разместилось от 1200 до 1500 человек, которые намеревались пересечь озеро с запада на восток, до порта Новая Ладога. Были среди грузов даже автомобили.

Стояла относительно ясная погода. Легкие порывы ветра и волны не вызывали у людей серьезных опасений. И все же капитану буксира «Орел» Ивану Дмитриевичу Ерофееву было не по себе. Он неоднократно ходил по Ладоге и отлично знал коварство осенней погоды в этой местности. Ерофеев высказал свои сомнения по поводу буксировки баржи в условиях приближавшегося шторма.

Но начальство своего решения не отменило.

Итак, в ночь на 17 сентября 1941 года баржа отправилась в свой последний рейс.

Трюм не освещался. Только изредка вспыхивали и сразу гасли спички, когда кто-то искал место для ночлега. В конце концов все устроились и все вокруг смолкло.

Ветер стал крепчать, волнение на море постепенно усилилось. Началась качка.

Вдруг корпус баржи страшно заскрипел. Затем все услышали шум льющейся воды. При свете спичек люди обнаружили огромную трещину в обшивке борта и попытались заткнуть течь вещами. Но безуспешно: не было ни надежного крепежного материала, ни инструментов.

Старая баржа была не способна долго выдерживать мощные удары огромных волн. Спустя какое-то время в средней части корпуса раздался страшный треск, обшивка лопнула, и через огромную пробоину вода стала быстро заполнять трюм.

Людей охватила ужасная паника. Все ринулись к выходным люкам, но центральный оказался закрытым на запор с палубы.

Отчаявшиеся пассажиры разыскали топор и принялись рубить люк снизу. Однако на палубе у люка встал лейтенант Сазонов и приказал всем оставаться в трюме и наверх не выходить.