100 тайн Второй мировой - Коллектив авторов

В начале Второй мировой в свой первый военный рейс из Одессы в Мариуполь с эвакуированными и грузом сахара пароход отправился в июле 1941 года. Обстановка на фронте существенно ухудшалась. На обратном пути при подходе к Одессе вражеские пикирующие бомбардировщики напали на корабль, однако атака была отбита огнем крейсера «Коминтерн».

Фашистские десантники совершили несколько налетов на город, появились первые жертвы бомбардировок среди мирного населения. Руководство Черноморского пароходства поручило капитану Борисенко срочно принять груз и пассажиров и снова отбыть в Мариуполь. На берегу погрузкой руководил представитель военно-морской комендатуры порта старший лейтенант Романов. Впоследствии на суде он сообщил, что пропуском на судно являлся посадочный талон, однако по одному талону проходили сразу два-три взрослых пассажира, учет детей вообще не велся. У многих людей были записки от городских и областных руководителей, военной комендатуры города Одессы. Члены экипажа брали в свои каюты родных и друзей. Так пополнялся печальный список «пропавших без вести».

Официально пароход «Ленин» принял на борт 482 пассажира и 400 тонн груза, однако на самом деле количество только одних пассажиров составляло около 4000 человек! Людей было так много, что они размещались во всех салонах, столовых, коридорах, трюмах и палубах. А тут было приказано принять команду в 1200 человек необмундированных призывников. И люди все продолжали прибывать.

Надо сказать, что с началом войны на Черном море во многих районах были выставлены оборонительные минные заграждения и введен специальный режим плавания, предусматривающий обязательную лоцманскую проводку. Плавание осуществлялось по особым фарватерам, о которых было известно только узкому кругу лиц. Маяки были срочно переведены на «манипулируемый режим» по особому расписанию, как и все береговые навигационные огни, чтобы создать трудности для передвижения судов противника. Но единой и четкой службы обеспечения коммуникаций, которой бы подчинялись и капитаны, и лоцманы, к сожалению, на Черном море, по крайней мере в первые месяцы войны, не было.

В свое последнее плавание пароход «Ленин» отправился 24 июля 1941 года. В 22.00 он вышел в море, став во главе конвоя, который состоял из теплохода «Ворошилов», судна «Березина» и двух шаланд, медленно шедших в хвосте.

Пройдя через секретные фарватеры, «Ленин» и «Ворошилов» смогли увеличить скорость и быстро исчезли за горизонтом. Но на траверсе мыса Лукулл капитан «Ворошилова» доложил, что на теплоходе вышла из строя машина и он не может двигаться самостоятельно. Техническая неисправность явилась результатом поспешного и некачественного ремонта. Капитан Борисенко принял решение отбуксировать «Ворошилов» в Севастополь. Он прекрасно знал, что судно, как и его «Ленин», перегружено людьми. До Севастополя было относительно недалеко, однако из-за медленного хода шаланд время было безнадежно упущено. В условиях войны такое промедление оказалось непростительной ошибкой, такой же роковой, как и включение в состав конвоя разных судов, да еще с плохо отремонтированными машинами.

Лишь чудом избежав налетов авиации противника, «Ленин» отбуксировал теплоход в Севастопольскую бухту (Казачью), а сам в сопровождении сторожевого катера пошел на Ялту. Но, увы, до Ялты судно так и не добралось.

Капитан 2-го ранга А. Е. Абаев рассказывал, что лоцманом на пароход «Ленин» для дальнейшей проводки был назначен молодой лейтенант И. И. Свистун, недавний выпускник Ленинградского мореходного училища. Он не был готов к лоцманским проводкам в мирное время, а в военное тем более.

Наступили третьи сутки, как «Ленин» отошел от Одесского причала. Забитый до отказа людьми, пароход ждал команды на выход в море. К Севастополю подошел теплоход «Грузия», вышедший из Одессы на два дня позже. Все прекрасно знали, что пароход давно бы пришвартовался в Ялте, однако с полдороги его почему-то вернули в Севастополь и он опять встал на якорь в бухте Казачьей.

В конце концов вечером 27 июля в 19.15 была прислана радиограмма: «Транспортам сняться и следовать в Ялту». «Ленин» и «Ворошилов» в сопровождении сторожевого катера СКА-026 вышли в море, однако конвой был ограничен в скорости передвижения: «Ворошилов» давал не более пяти узлов. Впоследствии на суде второй помощник капитана Г. А. Бендерский произнесет: «Караван был составлен абсолютно неправильно. Такой подбор судов я считаю преступным!»

Еще одна роковая оплошность капитана Борисенко – установка двух зенитных орудий, на носу и корме, для отражения налетов противника. Это, по словам моряков, «дополнительный металл» – значит, надо было срочно устранить девиацию, чтобы сделать более точными показания компаса. Кроме того, трюмы также были забиты металлом в качестве груза (450 т), подлежащего перевозке в Мариуполь. И еще одно обстоятельство – на пароходе «Ленин» по неизвестным причинам не было эхолота для замера глубины, а лаг для определения скорости судна не был выверен.

Итак, налицо упущения и ошибки, и в итоге перегруженное людьми судно вышло в ночной рейс – по узкому фарватеру, в окружении минных полей. При этом для охраны «Ленина», «Ворошилова» и «Грузии», где находилось около 10 000 человек, был выделен единственный сторожевой катер СКА-026.

Южная ночь наступает быстро. Капитан Борисенко, молодой лоцман Свистун и вахтенный рулевой Киселев напряженно всматривались в темноту.

В 23.33 на пароходе «Ленин» раздался сильный взрыв. Рвануло между трюмами № 1 и № 2. Пароход начал медленно оседать носом и крениться на правый борт. В панике на палубах забегали люди, раздались крики: «Тонем!» Капитан Борисенко отдал команду «Лево руля!» и затем «Полный вперед!», надеясь поближе подойти к крымскому берегу.

Очевидец Колодяжная рассказывает: «В момент взрыва я спала в каюте… Проснувшись, я спустилась на вторую палубу, судно стремительно валилось на правый борт… Я очутилась в море и увидела, что на меня валится труба. Я отплыла в сторону и все время наблюдала, как тонул пароход…»

Менее чем за десять минут пароход «Ленин» погрузился в море. Шедшая в кильватере «Грузия», а за ней и «Ворошилов» приблизились к месту гибели. Оба парахода и подоспевшие катеры спасли в кипевшем от людских голов море около 600 человек. Преимущественно это были те, кому достались пробковые пояса, спасательные круги и кто был в шлюпках. Не умевшие плавать тонули сразу же. Многих увлекла под воду намокшая отяжелевшая одежда.

А 11 и 12 августа 1941 года в Севастополе состоялось закрытое заседание Военного трибунала Черноморского флота. Суд прошел быстро. Выяснилось, что вследствие приблизительной и неточной прокладки курса «Ленин» мог задеть у мыса Сарыч край минных заграждений и потому подорваться. В этом обвинили неопытного лоцмана. Но показалось странным, что прошедший правее и мористее «Ворошилов» остался цел. Возможно, «Ленин» напоролся на плавающую мину, сорванную с минрепа. Таких мин в водах Черного моря плавало много и после войны, из-за чего пассажирские суда еще долго ходили только днем.

Капитан Борисенко и его помощники не могли назвать не только количество погибших, но и число пассажиров в общем. Было очевидно, что в основном погибли самые беспомощные – дети, женщины и старики.

Бывший лоцман лейтенант Иван Свистун был разжалован и приговорен к расстрелу. 24 августа 1941 года приговор привели в исполнение. Напрасно Иван Свистун пытался доказать суду (и это подтвердили свидетели), что «манипулируемый режим» бездействовал, лоцманская проводка не была обеспечена, а маяк на мысе Сарыч зажегся после того, как «Ленин» подорвался и стал тонуть.

Когда материалы о гибели парохода «Ленин» были рассекречены, офицеры и моряки Севастопольского Военно-научного общества стали настаивать на дополнительном расследовании всех обстоятельств.

Восемнадцатого августа 1992 года Военный трибунал Черноморского флота рассмотрел в судебном заседании уголовное дело по протесту в порядке надзора и вынес вердикт: «Приговор Военного трибунала Черноморского флота от 12 августа 1941 года в отношении И. И. Свистуна отменить, а дело производством прекратить за отсутствием в его действиях состава преступления».

Как балтийцы бомбили Берлин

В начале августа 1941 года Гитлер вызвал на ковер Геринга и впервые отчитал его как провинившегося мальчишку. Рейхсминистру авиации нечего было сказать в ответ: его обещания, что ни одна бомба не упадет на столицу Германской империи, оказались попросту пустой бравадой. Советские летчики смогли заставить жителей Берлина почувствовать весь кошмар ночных бомбежек, показав, что возмездие неотвратимо. Сокрушительные удары по Берлину наносили летчики авиации Балтийского флота.

Интересно, что сама идея бомбежек столицы Германии родилась и снизу и сверху одновременно. В двадцатых числах июля ее впервые высказал адмиралу Н. Г. Кузнецову командующий авиацией ВМФ генерал-лейтенант С. Ф. Жаворонков. 26 июля Кузнецов был на приеме у Сталина и предложил бомбардировать Берлин. Уже на второй день Сталин решил поручить нанесение ударов дальней авиации Балтфлота, поскольку лишь с ее аэродрома на острове Сааремаа можно было долететь до немецкой столицы.