Судьба темнее, чем любовь - Бьянка Иосивони

прошло немало: сначала я доехала на машине до Эдмонтона, потом села на поезд, в котором провела около двух дней, не двигаясь с места. Теперь, когда я наконец встала, мышцы у меня заныли. Взяв сумку, я вместе с другими пассажирами вышла из поезда.

Стоило оказаться на улице, как меня накрыло волной разнообразных запахов: выхлопные газы, уличная еда, ветер с привкусом соли. Я зажмурилась. Видимо, море совсем рядом. Стоило об этом подумать, как у меня засосало под ложечкой. Я никогда не видела моря. Опомнившись, я затрясла головой. Несколько дней назад вся моя семья погибла. Разве у меня есть право радоваться таким вещам?

Стиснув зубы, я перехватила сумку в руке и устремилась вперед, к месту назначения. Мама часто о нем рассказывала и подробно все описывала, поэтому мне оставалось лишь следовать навигатору. Я снова и снова смотрела на карту, желая удостовериться, что иду правильно. Я знала дорогу наизусть, хотя была в Ванкувере впервые.

Ванкувер совсем не похож на мои родные края – и совсем не такой, каким я его представляла. Я привыкла к маленькому городку, в котором прожила всю жизнь, где ходила в школу и где должна была остаться до следующего лета. До колледжа.

Мои края не могут похвастаться ничем особенным: там есть церковь, дом престарелых, школа, две заправки, клиника, полицейский участок, хоккейный стадион, один супермаркет. И, конечно же, природа. По сравнению с домом Ванкувер кажется мне огромным, громким и многолюдным. На улицах полно прохожих, от велосипедов, машин и прочего транспорта исходит ужасный шум. Верхушки зданий взмывают ввысь, словно пытаясь достать до небес. Здесь нельзя вот так просто залезть ночью на крышу и в тишине понаблюдать за северным сиянием. Впрочем… Думаю, если подняться на один из этих небоскребов, то наверняка возникнет ощущение, что до северного сияния рукой подать.

Из размышлений меня вырвал громкий гудок клаксона. Я вздрогнула и отступила за мгновение до того, как передо мной проехали стоявшие на светофоре машины.

Все мои знания о больших городах ограничивались книгами, интернетом и телевидением. Мы с мамой несколько раз бывали в Эдмонтоне и в Йеллоунайфе, но это совсем другое. Как ни странно, сейчас меня пугали не люди и не машины, а звуки, которые окружали со всех сторон. Голова от них буквально гудела.

Я огляделась, пытаясь сориентироваться, и побежала вперед. Если верить навигатору, до места, где обитают валькирии, осталось совсем немного. До места, где находится вход в Вальгаллу.

Я свернула за угол, прошла мимо роскошного отеля, у дверей которого стоял швейцар, потом мимо небоскреба, где располагались бесчисленные офисы, и остановилась. Вот оно. Я пришла.

Нужное мне здание оказалось огромным: чтобы увидеть верхний этаж, пришлось запрокинуть голову и прикрыть глаза рукой, защищая их от солнца. Снаружи здание выглядело совершенно обычно: светлый, грязновато-серый фасад, множество окон. Никаких неоновых вывесок и светящихся баннеров. Вместо этого простая черная надпись: «Бюро ритуальных услуг «Норд».

Тонко и в то же время очевидно. Никто никогда не догадается, что скрывается внутри. Это известно лишь героям, чьи души валькирии избрали для вечной жизни в мистической Вальгалле.

Скандинавская мифология мне хорошо знакома: я выросла на историях об Одине, Торе, Фрейе, Хель и других божествах. На ночь мама рассказывала нам с Феньей о валькириях и о том, какие они храбрые и красивые. А еще об их миссии – находить павших воинов и доставлять их в Вальгаллу, где они проведут вечность, готовясь к последней битве. К Рагнареку.

В детстве я надеялась, что все это правда, и мечтала однажды стать валькирией. Лет в тринадцать у меня возникли первые сомнения, и я стала считать мамины истории детскими сказками. А потом мама рассказала мне правду: я не валькирия и никогда ею не стану. А вот мама – валькирия. И моя старшая сестра Фенья тоже ею станет. Стала бы, если бы они обе не погибли в этой ужасной аварии.

Налетел ветер, и я задрожала от холода. Потом втянула голову в плечи, кинула последний взгляд на табличку, собралась с силами и пошла вперед.

Девять узких ступенек – и вот я у стеклянных дверей, ведущих в огромный вестибюль из белого мрамора. Пол, стены, даже стойка регистрации были настолько яркими, что у меня заслезились глаза. Потолки здесь высоченные. Сначала я решила, что в помещении царит полнейшая тишина – после уличного шума это место показалось мне оазисом спокойствия, – но потом я услышала тихий плеск и музыку. Классическую музыку. Она была мне знакома, но композитора вспомнить не удалось. А вот Фенья бы сразу назвала его имя…

Увидев меня, девушка за стойкой улыбнулась. У нее были рыжие волосы, сияющие глаза и ярко-красные губы.

– Добро пожаловать в бюро ритуальных услуг «Норд»! Чем я могу вам помочь?

Я глубоко вздохнула, собираясь ответить… и заколебалась. Пока все шло по плану. Я поменяла мамин билет, села на поезд, проделала долгий путь до Ванкувера и нашла похоронное бюро. Что теперь? Все мои мысли были только о том, как бы сюда добраться. Я даже не подумала, что скажу, когда окажусь на месте.

– Вам назначена встреча? – терпеливо поинтересовалась девушка. «Саманта» – было написано на бейджике у нее на блузке.

Я медленно покачала головой и поставила на пол сумку, которая с каждой минутой становилась все тяжелее и тяжелее.

– Нет, но… эм-м… – Я откашлялась, потому что внезапно мой голос ослабел. – Моей маме и… сестре была назначена встреча. Рейна и Фенья Арктандер. К сожалению, они не… не смогли приехать.

– Рейна? – переспросил кто-то у меня за спиной.

Вздрогнув, я медленно обернулась. В нескольких шагах от нас стояла женщина, на вид – мамина ровесница, хотя возраст ее определить было трудно. Одета она была в белую блузку с высоким воротничком, узкую юбку до колен и туфли на невероятно высоком каблуке. Черные волосы водопадом спадали по ее плечам, доходя до талии. Эта женщина излучала силу и уверенность и, несмотря на современную одежду, держалась с изяществом древней японской императрицы, которая каким-то чудом попала в наше время.

– Эм… да, – с опозданием ответила я. – Рейна… была моей мамой.

– Была? В каком смысле?

В несколько шагов преодолев разделяющее нас расстояние, брюнетка испуганно посмотрела сначала на меня, потом на Саманту. Вблизи я заметила, что ее миндалевидные глаза такие же черные, как и волосы.

– Что все это значит?

Я сглотнула, пытаясь избавиться от кома в горле. Не помогло.

– Она… произошел несчастный случай… пять дней назад. Она… она… погибла. Как и моя сестра.