Судьба темнее, чем любовь - Бьянка Иосивони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я осталась совсем одна – теперь я осознала это пронзительно остро. У меня больше нет семьи. Нет ни отца, ни бабушки с дедушкой, ни дяди, ни тети, ни двоюродных братьев-сестер… А валькирии, мамины названые сестры, не хотят иметь со мной ничего общего. Я совершенно одна. И я не знаю, что делать и куда идти.
Глава 8
Удивительно, насколько сильно может измениться жизнь всего за один день. Да что там за день – за секунду! И сегодня это снова произошло. Не знаю, как я пережила период до похорон и сами похороны, но потом у меня появилась четкая цель: приехать сюда, выяснить, что случилось и кого я видела на месте аварии. Эта цель придала мне сил и помогла выдержать тяжелую дорогу. Но теперь… теперь у меня больше нет цели.
Мы с Аяне в полнейшем молчании вернулись в вестибюль. Саманта окинула меня сочувствующим взглядом, передала мне мои вещи и вернулась к работе.
«Вот и все», – поняла я, чувствуя накатывающую панику. Другого шанса мне уже не представится. Валькирии не станут встречаться со мной во второй раз, они не захотят больше со мной разговаривать. Я должна что-то сделать! Что-нибудь, что угодно!
Взгляд скользнул по блестящему вестибюлю и остановился на неприметной двери.
– Можно?.. – откашлявшись, спросила я и указала в сторону туалета. – Дорога у меня была долгой…
Тепло улыбнувшись, Аяне взяла у меня из рук сумку и куртку.
– Конечно. Я подожду тебя здесь, – сказала она.
Иначе говоря: «Я не спущу с тебя глаз и лично прослежу за тем, чтобы ты убралась отсюда подобру-поздорову».
С одной стороны, я все еще жутко злюсь на этих валькирий, с другой – даже могу их в чем-то понять. Если бы мне было несколько сотен или даже тысяч лет и две мои сестры недавно погибли, я бы вряд ли горела желанием возиться с дочерью одной из них. Но это не значит, что я сдамся так легко!
К тому времени, как я вошла в дамскую комнату, глаза уже привыкли к белому цвету и он перестал меня слепить. Я посмотрела в зеркало и испугалась собственного отражения: налитые кровью глаза, растрепанные волосы, бледная кожа… Я нащупала рану на виске и поморщилась, надавив на нее слишком сильно. Голова тут же запульсировала от боли. Впрочем, боль напомнила мне о том, что я жива. Что я должна что-то сделать. Все, что произошло, случилось не просто так! Приезд сюда, то, что я нашла Вальгаллу – пусть и не настоящую, а похоронное бюро… Разговор с валькириями. Авария, гибель мамы и Феньи. Во всем этом должен быть какой-то смысл.
Мой взгляд бесцельно блуждал по помещению. Вот сверкающая раковина, рядом – корзинка, в которой лежат дезодорант, крем для рук, тушь и тампоны… У зеркала стоит ваза с пестрыми цветами, которым не полагается цвести в это время года. Вот потолок с вентиляционным отверстием, но оно слишком крошечное, чтобы в него можно было пролезть. Не говоря о том, что до потолка еще надо допрыгнуть. Вот две белоснежные двери, ведущие в кабинки, а вот маленькое окошко…
Секундочку.
В несколько шагов я оказалась у окна и распахнула его. Мы на первом этаже, окно выходит в переулок или на задний двор. Похоже, там довольно малолюдно. На окне нет решеток, но оно довольно небольшое – пролезет разве что ребенок. А впрочем… Я оглядела себя сверху донизу. В отличие от мамы и Феньи я всегда была довольно маленькой. Самой маленькой в семье.
Задумчиво закусив губу, я приняла решение. Взяла несколько бумажных полотенец, скатала и засунула их между рамой и стеклом так, чтобы окно оставалось чуточку приоткрытым, даже если изнутри это было незаметно. Потом шагнула назад и внимательно оглядела творение рук своих.
– Блэр? – с другой стороны двери внезапно раздался голос, за которым последовал стук. – У тебя все хорошо?
– Да! – крикнула я, возвращаясь к раковине. – Уже иду!
Я сполоснула лицо и руки холодной водой, пытаясь успокоить учащенный пульс. Помогло лишь отчасти. Выйдя из туалета, я была уверена: все знают, что я сделала и что задумала. Но Аяне лишь скользнула по мне быстрым взглядом, мило улыбнулась и повела меня к выходу.
Пока мы шли, сердце у меня в груди билось как сумасшедшее. И пока я надевала куртку – тоже. И пока прощалась с Аянэ. И пока выходила из стеклянных дверей, чтобы направиться куда глаза глядят.
Сердце не успокоилось даже тогда, когда на улице стемнело и я вернулась к похоронному бюро. Прошедшие несколько часов я сидела в привокзальном кафе и гуляла по находящемуся неподалеку Торнтон-парку.
Расположившись через улицу, я наблюдала за тем, как в окнах похоронного бюро постепенно гаснет свет и как уходят сотрудники. Вскоре здание погрузилось во тьму и из него вышла Саманта. Она заперла двери, сунула ключ в сумочку и направилась в сторону парковки.
Вот мой шанс! Залпом допив кофе, я бросила картонный стаканчик в урну, куда несколькими минутами ранее полетела упаковка из-под сэндвича. Сумку я оставила в камере хранения на вокзале.
Я посмотрела по сторонам, перешла улицу и обогнула здание. Некоторое время у меня ушло на то, чтобы найти дорогу на задний двор, а потом еще немного, чтобы найти нужное окно. Все это время я молилась о том, чтобы мой план сработал. Надеюсь, никто не заметил мою маленькую уловку. Потому что иначе все было зря.
На холодном воздухе дыхание превращалось в пар, и к тому времени, как я добралась до места, руки у меня дрожали не только от волнения. Внимательно оглядевшись, я надавила на окно – и возликовала, когда оно поддалось и открылось. Сработало!
Впрочем, подтянуться и пролезть внутрь будет не так-то просто. Несмотря на холод, я развязала шарф, стянула куртку и бросила их внутрь. Теперь мой черед. В детстве я ненавидела заниматься спортом. Ненавидела скучные уроки танцев, йогу, скалолазание, бег трусцой, боевые искусства… Прошло много времени, прежде чем я к ним привыкла, и еще больше – прежде чем спорт начал мне нравиться. Но
