Схватка (СИ) - Шепельский Евгений Александрович

— Какой срок дается на сбор дани?

— Хороший вопрос. Сроку — две недели.

Безумие!!! Мне стоило усилий сохранить на лице бесстрастное выражение.

— Этот срок весьма… мал.

— Плати или умри. — Она ощерилась, заметила стрелу и начала рассматривать ее, придирчиво пробуя каленое острие подушечкой пальца.

Я вдруг понял одну вещь: Сандер готов к вторжению в Санкструм. И ему действительно все равно — заплачу я дань или нет. В любом случае — он в выигрыше и получит свое. Но он не понимает, что такую корову как Санкструм доить можно бесконечно, а вот если он пройдет по империи огнем и мечом — она долго, долго не сможет восстановиться и приносить Степи бакшиш. Попробуем заронить это знание в хорошенькую голову его дочери…

Кот мазнул мне по шее хвостом, я скосил глаз и увидел, что он банальным образом меняет отлежанный бок на другой. Плюхнулся, обернул морду хвостом и снова задрых, бесстыдник, глазом, правда, на меня покосил.

— Хорошая стрела, — сказала Атли.

— Спасибо, — сказал я. — Стрела отменная. Сегодня утром она влетела в окно и воткнулась в стул, который я только что покинул. Меня здесь не любят. Меня хотели убить.

— Х-хо! Жаль убивать такого мужчину. Арр! — Она переломила стрелу в кулаке и швырнула обломки мне под ноги. Я не знал, как расценивать ее жест. Вроде бы я ей понравился.

— Жаль, безусловно, — сказал я. — Многие в Коронном совете не хотят видеть меня на посту архканцлера.

— Ты убьешь их!

Я не стал перечить.

— Возможно. Но я только что получил власть, и сейчас мое положение в Варлойне достаточно шатко. Я хочу…

Я не докончил, ибо она сбросила ноги со стола и — будто вихрь — оказалась рядом со мной. Я увидел то, что ускользало от моего внимания раньше — тонкий шрам, наискось пересекающий шею справа. Кто-то (очевидно, уже покойник) пытался вспороть Атли горло — в свое время.

— И чего же хочет новый архканцлер? Может, руки принцессы? Я могу принести. Обе. У Растара несколько дочерей, я могу отрубить и принести тебе руки одной, какой-нибудь самой красивой, рыхлой, изнеженной, как пуховая перина, с ранними рытвинами на обрюзглом заду. Ты же знаешь этих принцесс! Ха-ха-ха! — Она засмеялась, дерзко глядя на меня снизу вверх. Ростом она была мне по шею, но отнюдь не субтильная: под узорным кафтаном крылось тренированное тело с острой упругой грудью. — Видишь эти клинки? — Она обнажила обе сабли до половины и с лязгом загнала обратно. — Они любят пить кровь. Они пили кровь давно и изголодались. И им все равно, чью кровь пить — мужчин, женщин, детей, принцесс или дворян Коронного совета!

Я внутренне содрогнулся. А ведь ей, кажется, приходилось убивать и мужчин, и женщин, и детей… Сандер объединял, интегрировал племена в свою личную империю, и не думаю, что это был бескровный процесс. Кем же при Сандере работает его дочурка? Личным палачом? Специалистом по кризисным переговорам? Скажем, она специалист по кризисным переговорам с функциями палача… И она способна вынести приговор и привести его в исполнение. Только на плахе будет Санкструм.

Зеленые глаза с вызовом смотрели на меня.

— Так чего же ты хочешь, архканцлер Торнхелл?

— Я хочу уменьшить сумму дани вполовину.

Она отступила на шаг, разочарованно цыкнула. Не такого ответа она ожидала.

— Нет. Х-хо!

Осторожнее, любезный Аран, осторожнее… Эта своевольная кошка имеет остро заточенные стальные когти… Ты сейчас ошибся, перейдя сразу к делу, а ведь она хотела… совсем иного ответа.

— Я выплачу половину дани. Но — я ее выплачу. И мне нужно больше двух недель, чтобы собрать деньги.

Она отступила еще на шаг, крылья носа расширились, в глазах плясали игривые бесы.

— Я дам тебе неделю! Ровно — неделю. И только попробуй не собрать все пятьдесят тысяч…

— Огорчительная новость. Три недели, Атли. Я только что получил власть и не сумею составить означенную сумму в пятьдесят тысяч золотом. Страна — нищая. Казна — пуста.

— Плати — или умри.

— Все мы смертны… К тому же в Санкструме черный мор, и вы не возьмете с него много.

— Х-хо, Торнхелл! Мы пройдем там, где черного мора нет — и возьмем свое сполна! — Она помедлила и сказала с очаровательной улыбкой: — От гор Тервида и до самого Норатора прямая нам дорога, и мора на этой дороге для нас нет. И в Нораторе мора нет. Там, на востоке, у Рендора мор — и мы туда не пойдем. Мы пойдем прямо на Норатор.

Я помолчал. Угроза была явной и четкой. И почему я решил, что черный мор может испугать степняков?

— Но я хочу предложить Сандеру другой выход, куда более… выгодный.

Рыжеватые брови вскинулись в немом вопросе. Острый подбородок задрался. Своевольная девчонка…

— Говори!

И я начал говорить, медленно и аккуратно подбирая слова:

— Что выиграет Сандер, если вторгнется в Санкструм и возьмет его силой? Да, да, что-то он, определенно, получит, но не столь много, как если бы он получал дань с Санкструма регулярно! Да, Сандер велик и силен, но ему достанется пустой, разгромленный Санкструм, и он не скоро сможет подняться из руин и… приносить Сандеру прибыль. К тому же дворяне успеют сбежать и вывезти основные свои богатства — например, морем… А если местные дворяне меня уничтожат — Сандер тоже не получит денег. — Вот тут я покривил душой. Господа из Коронного совета, несомненно, выплатили бы означенные пятьдесят тысяч, только чтобы получить отсрочку для борьбы за власть, что разгорится через два месяца в канун большого бала. Но подвернулся лопух Торнхелл — так почему бы не свалить оплату дани на него? Не выйдет — загнется, тогда они перехватят посольство и сами заплатят. Но пока — пусть Торнхелл разбирается. Добавим проблем на его выю. Он начнет суетиться, наломает дров — и, так как реальной власти у него все еще нет, проиграет и подставится под удар. В буквальном или в переносном смысле — не важно, но он проиграет и будет уничтожен. Однако Коронный совет малость просчитался — тупоумные дворяне не поняли, что в лице посольства Сандера я могу обрести бесценного, хотя и временного союзника.

— Интересные слова, Торнхелл, — промолвила Атли после небольшого раздумья. Взгляд ее был лишен напряжения, но тверд. Взгляд молодой, но уже пожившей женщины, испытавшей многое. — Х-хо, ну правда же, интересные! Продолжай.

Я продолжал:

— Со мной можно будет работать. Я буду у власти еще следующий год. И еще через год, до самого лета — я тоже буду у власти. При мне Санкструм будет богатеть, при мне Степь будет получать двадцать пять тысяч золотом каждый год. Каждый! Возможно также, я буду у власти и после… Возможно. В этом случае я буду выплачивать Алой Степи дань ежегодно. Конечно, не двадцать пять тысяч, это огромные деньги, а, скажем, пятнадцать. Зато каждый год… Десять, двадцать, тридцать лет…

Зеленые глаза смотрели на меня не мигая.

— Возможно, Торнхелл… Возможно, ты и будешь… после… И я обдумаю твое предложение, и я дам тебе эту лишнюю неделю… Если ты сейчас встанешь на колени и поцелуешь мои сапоги. Х-хо!

Вот как? Доминантка? Или просто хочет проверить, насколько мастер Волк способен прогнуться? Нет, девочка, это мы проходили. Если ты прогибаешься перед женщиной с характером — даже ради высшей цели, даже ради государства, не говоря уже о большой, большущей любви — тебя мгновенно перестают уважать, а уважение — важнейшая категория для правильных женщин. Если ты теряешь ее уважение, ты перестаешь существовать для нее как мужчина. Но женщины — по крайней мере, некоторые — любят испытывать своих мужчин на излом. И что делать? Сейчас я политик, и мне нужно договориться, иначе пропадет Санкструм.

Договориться, но не прогнуться.

Но я не вижу выхода. Если женщина закусит удила, глас рассудка перестает для нее существовать.

Идем ва-банк.

Я покачал головой:

— Я не сделаю этого.

— Значит, и лишней недели не получишь. Х-хо!

— Плохо, Атли. Подумай: за три недели я сумею собрать деньги.

— Х-хо! — Она выставила правый сапог перед собой, подняла носок. — Становись на колени и целуй!