Вид с Лубянки - Олег Калугин

Андрей Дмитриевич Сахаров как-то сказал, что КГБ — единственная организация, которую почти не затронула коррупция.

Действительно, у нашего населения сложился определенный стереотип блюстителя порядка — милиционера-мздоимца, пособника уголовных преступлений.

Действительно, взяточничество и подобные правонарушения не характерны для КГБ. Но самое страшное — другое. В последнее десятилетие органы КГБ породили в собственной среде целую "плеяду" изменников Родины — перебежчиков и шпионов, составляющих львиную долю всех осужденных по подобного рода делам лиц. Такого позора чекистская история не знала.

Аура таинственности и секретности, окружающая и поныне деятельность КГБ, предназначена, в основном, для внутрисоюзного потребления. На Западе его секреты доступны всем.

Было бы несправедливо возлагать вину за происшедшее целиком на КГБ. Как и армия, органы госбезопасности — плоть от плоти народа, они же и носители всех достоинств и пороков нашего поколения. Им не чужды благородство помыслов и беспримерное ханжество, неоглядная смелость и холопское послушание, беспредельная преданность и самое низкое предательство. Но в отличие от армии и МВД комплектование офицерского корпуса КГБ предполагает особо тщательную селекцию, благословение партийных пастырей, их неустанный контроль за поведением своих питомцев.

На деле все это оказалось фикцией. На деле КГБ с тех пор, как он попал под крыло председателя — члена Политбюро, оказался вне контроля. Отсюда безответственность, вседозволенность и преступления.

В любой сфере служебной деятельности за систематическими провалами в кадровой политике следуют оргвыводы. В КГБ ничего подобного не произошло. Там по-прежнему царит брежневский дух всепрощенства по отношению к "своим" — круговая порука, прикрываемая мнимой заботой о людях, там упрямо замазывают глубокие трещины на своем фасаде, заметают острейшие проблемы под ковер, подальше от бесстыжих наскоков одуревшей от гласности прессы. По- прежнему роль надзорных органов — Верховный Совет пока не успел проявить себя в этом качестве — сведена на нет. И, как в былые времена, невозмутимо гарцуют на белом коне, без покаяния и прощения, обласканные аппаратной кастой рыцари ордена храмовников — око государево, оплот тоталитарного мышления, опора сил инерции и ценностей уходящей в историю эпохи.

Отцы-основатели нашего государства, творцы революции, верившие в конечное торжество справедливости, были готовы умереть за идею, за власть Советов. Продолжатели их дела произносили как клятву слова: лучше умереть стоя, чем жить на коленях. И они умирали стоя. Но и тех, кто на коленях молил о пощаде, безжалостно пускали в расход. Сталин и его наследники трансформировали призыв "умереть за идею" в "убить за идею". Они предали революцию, обманули надежды и чаяния великого, доверчивого народа. Они сделали и делают все, чтобы этот обман не раскрылся.

Для того, чтобы разрушить систему лжи, механизм торможения происходящих в стране революционных процессов, необходимо привести в соответствие с требованием времени все его составные части. Этот нелегкий процесс начался, но он, по сути, не затронул КГБ, несмотря на его широковещательные уверения в обратном.

Стране нужен критический, откровенный и открытый анализ деятельности КГБ в недалеком прошлом и трезвое осмысление того, с чем имеет дело наше общество сегодня, с каким багажом оно двинется вперед по пути обновления.

Нужна большая политическая смелость и дальновидность, чтобы преодолеть привычку опираться на институты власти, по необходимости приспосабливающиеся к новой обстановке, но не воспринимающие ее своим нутром.

Нужна, наконец, политическая воля и искренная вера в народовластие, чтобы передать щит и меч революции из рук партократии избранникам народа, инкорпорировать КГБ в правовую систему государства на паритетных началах с другими правоохранительными органами.

До тех пор, пока это не сделано, призрак тайной силы, способной в любой момент вернуть страну в прошлое, будет витать над обществом, вселять страх в души людей, на долгие годы отдалять их освобождение от крепостных пут казарменного социализма.

Сегодня наш народ имеет исторический шанс вернуться к идеалам и ценностям, сгинувшим в пучине безверия и цинизма, вывести страну из тупика на новые, более светлые рубежи. Чем смелее мы будем освобождаться от пут и завалов прошлого, тем быстрее наступит время, когда былые страхи и подозрительность в нашей жизни уступят место подлинной радости свободного творческого труда, когда доверие к людям обернется еще большим доверием народа к своим руководителям.

Июнь 1990

ИНТЕРВЬЮ. СТАТЬИ. КОММЕНТАРИИ.

Генерал-майор Олег Калугин: "КГБ ПОКА НЕ МЕНЯЕТ ПРИНЦИПОВ…"

("Комсомольская правда", 20 июня 1990 г.)

Этого человека хорошо знают в "определенных кругах". Досье на него заведены в ЦРУ, Интеллидженс сервис, ДСТ и других разведках мира. Теперь с ним впервые познакомимся и мы. Генерал-майор Олег Данилович Калугин — в прошлом один из руководителей советской разведки в США, бывший начальник управления внешней контрразведки ПГУ КГБ СССР

— Олег Данилович, как становятся резидентом советской разведки в Америке?

— Я закончил филфак Ленинградского университета по специальности английский язык. После университета был взят на работу в КГБ. В 1958 году поехал на стажировку в Колумбийский университет (США). Это был первый послевоенный обмен между СССР и США на волне хрущевской оттепели.

— Вы были единственным сотрудником КГБ в этой делегации?

— Отнюдь. Но я хочу сразу предупредить, видимо, в нашем разговоре такие моменты возникнут еще не раз, есть ситуации, в которых я не могу называть цифр, фамилий, конкретных обстоятельств. Я хоть и нахожусь в^ запасе, но тем не менее являюсь профессиональным разведчиком и имею определенные обязательства перед страной и той организацией, в которой я работал. Надеюсь, вы меня поймете…

Так вот. По возвращении из США я был сразу же направлен в Комитет по радиовещанию. А затем через восемь или девять месяцев под "крышей" Московского радио поехал снова в Нью-Йорк. Четыре года я, как мне кажется, успешно совмещал журналистскую и разведывательную деятельность.

— Кстати, эти два вида деятельности совмещают все наши журналисты, работающие за рубежом?

— Нет, конечно. Среди журналистов не так уж много сотрудников КГБ. Другое дело, что многие помогают нам, выполняя некоторые наши поручения, так сказать, внештатно… Ну вот, в 1964 году я вернулся в Союз. Решено было сменить мне "крышу" на более надежную. И через год я вернулся в США уже с диппаспортом в качестве второго, а потом и первого секретаря посольства СССР в Вашингтоне. Был заместителем резидента советской разведки в США, а когда резидент уехал — довольно длительное время выполнял его обязанности.