Наша вина - Рон Мерседес

Баксуэлл улыбнулся и посмотрел на нас. На несколько мгновений я задержала взгляд на Николасе, и мне было больно видеть холодность.

– В самом деле? Мы знакомы? – спросил он, не отводя глаз от моего лица. Я почувствовала дрожь, пробежавшую по позвоночнику, когда снова услышала этот серьезный голос, который все еще слышался мне во снах, этот голос, который так много раз говорил: «Я люблю тебя» и так много раз шептал комплименты.

Его взгляд так загипнотизировал меня, что я едва смогла открыть рот.

– Ты напоминаешь мне кого-то, кого я, кажется, когда-то знал… – заметил он холодно и безлично, затем повернул голову в сторону своего друга, развернулся и ушел, снова смешавшись с гостями.

Окружающий шум захлестнул меня. Сердце упало и разбилось.

На следующее утро я проснулась на рассвете. Я едва смогла заснуть, это оказалось почти невозможным… Я снова вспомнила тот день, когда все испортила. Тот проклятый день, когда сделала то, что до сих пор не понимаю, как могла допустить.

«Пути назад уже нет».

«Я даже не могу смотреть тебе в глаза…»

«Все кончено».

Лицо Николаса, когда он узнал, что я совершила с Майклом, навсегда в моей памяти. Я не могла даже думать о его имени, не чувствуя себя виноватой.

Я выбралась из постели и быстро оделась. Нужно проверить, смогу ли я выйти из дома, прежде чем кто-нибудь встанет и увидит, как я ухожу. Я даже не собиралась говорить Луке о том, что иду на пробежку. Мне нужно побыть одной, наедине со своими мыслями. Но больше для того, чтобы подготовиться к встречам с Николасом в течение следующих дней, и не только: нам ведь придется идти рядом до самого алтаря.

Пробежка была чудесной, утро, к счастью, пролетело быстро: нам пришлось сделать тысячу вещей, гости все еще прибывали, и нужно было подготовить предсвадебный ужин.

Чертов предсвадебный ужин.

Я не видела ни Николаса, ни Стива со вчерашнего вечера, и в эти минуты ждала вместе с родителями Дженны, когда она спустится с Лайоном, чтобы поехать к винограднику, где состоится свадьба. Те из нас, кто участвовал в церемонии, должны были отрепетировать выход. Если не сделать этого сейчас, вечером можно не успеть.

Как только Дженна и Лайон спустились по лестнице, входная дверь открылась, и появился аккуратно одетый в широкую белую рубашку и джинсы Николас. Я не знала, чем он занимался все утро и остаток вчерашнего вечера, но было совершенно ясно, что его главной целью было избегать меня.

– Ник, наконец-то ты пришел, я уже начала волноваться, куда ты пропал, – сказала мать Дженны, подходя к нему и целуя в щеку. Ник с трудом изобразил улыбку, чтобы ответить ей, и, напрягшись, начал крутить ключ от машины между пальцами.

Дженна встретилась с ним взглядом, и я снова почувствовала тошноту. Черт, это настоящий ад.

Выйдя на улицу, мы поняли, что нас слишком много, чтобы ехать в одной машине. Были родители Дженны, мать Лайона, женщина с искренней улыбкой, которая поделилась со мной своим особым рецептом яблочного пирога, Лайон, Дженна и ее двоюродный брат, которому было не больше пяти лет, – он понесет кольца. И, конечно, Ник.

Нас было восемь и оставалось только молиться, чтобы меня не посадили в машину с Ником, но безрезультатно: родители Дженны и мать Лайона направились к «Мерседесу» рядом с другими припаркованными там машинами. Я посмотрела на Дженну, которая, держа за руку своего кузена, подошла ко мне с серьезным лицом.

– Дженна, даже не думай, – сказала я, начиная злиться. – Николас совершенно ясно дал понять, что не хочет быть рядом со мной, поэтому я и не думала садиться с ним в машину. Об этом не может быть и речи.

Подруга посмотрела на меня с виноватым выражением лица.

– Только у Ника есть детское кресло… ты же знаешь… он держит его для Мэдди, а я должна поехать с родителями…

Николас прервал ее, приблизившись в это же мгновение. Не обращая внимания на меня, он взял маленького Джереми на руки и подбросил его над головой.

– Готов стать моим вторым пилотом, малыш?

Джереми весело рассмеялся. Ник прижал его к своему бедру и пошел к машине. Дженна повернулась ко мне, прикусив губу.

Я покачала головой и прошла мимо нее к водительской двери «Лексуса». Не знаю, что случилось с его внедорожником, но и не думала спрашивать. Я устроилась на переднем сиденье, а Ник усадил мальчика сзади и дал телефон с включенной игрой. Я старалась не подать вида, что нервничала из-за того, что оказалась с ним наедине. Его слова вчера вечером больно задели меня, и мне было любопытно и страшно предполагать, как пройдут ближайшие полчаса.

Усевшись на свое место, он принялся поправлять зеркало заднего вида. Затем мы выехали на дорогу.

Вскоре запах его лосьона после бритья и одеколона полностью заполнили машину, и притяжение, которое я всегда чувствовала в его присутствии, вновь дало о себе знать. Боже, рядом со мной сидел Ник, тот самый человек, о котором я тосковала больше всех на свете… Я умирала от желания прикоснуться к нему, поцеловать его. Ник был нужен мне больше, чем воздух. Я почувствовала, как все мое тело запылало, простое движение его руки на рычаге переключения передач заставило меня нервничать… Его рука свободно лежала на руле, а другая – на этом рычаге… Черт, почему так ужасно привлекательно видеть мужчину за рулем?

Не выдержав, я опустила окно, чтобы впустить воздух и стереть его аромат, но, как только его опустила, Ник закрыл окно и вновь наполнил салон своим ароматом. Я повернулась, чтобы посмотреть на него.

– Мне жарко, – сказала я, впервые почти за год обращаясь к нему напрямую. Я снова нажала кнопку, чтобы опустить окно, и поняла, что оно заблокировано.

Не говоря ни слова, Ник включил кондиционер, и мощный поток холодного воздуха ударил мне прямо в лицо. Хорошо, это уменьшит мою температуру, но его запах продолжал проникать в каждую часть машины, и я чувствовала, что у меня закружилась голова. Я беспокойно откинулась на кожаное сиденье и краем глаза увидела, что его взгляд сместился с дороги и на несколько секунд задержался на моих голых ногах.

Я не особо заморачивалась с одеждой, мои шорты обнажали ноги. Я заметила, как секунду спустя он вцепился в руль, отворачиваясь и снова сосредоточившись на дороге.

Звук игры Джереми сопровождал нас всю дорогу, и я понимала, что это была уникальная возможность поговорить с Ником, не опасаясь, что он выбросит меня посреди дороги. Однако с ребенком за спиной нужно контролировать свое поведение… и слова.

– Николас, я хотела тебе сказать…

– Меня это не интересует, – прервал он меня, сворачивая на дорогу, которая вела к огромному озеру.

Я глубоко вздохнула и приготовилась к разговору.

– Ты не можешь вечно игнорировать меня.

– Я этого и не делаю.

Я посмотрела на него, не в силах вынести резкий тон, которым он говорил со мной. Мы не разговаривали почти год. Мне нужно было, чтобы он что-то сказал, нужно было поговорить с ним.

– Ты не можешь продолжать ненавидеть меня.

Горький смешок сорвался с его губ.

– Если бы я ненавидел тебя, это означало бы, что я все еще чувствую к тебе что-то, Ноа. Не волнуйся, я чувствую не ненависть, а равнодушие.

Я посмотрела на его профиль, пытаясь увидеть какие-либо признаки, указывающие на то, что он лжет… но не нашла ни одного.

– Ты так говоришь, потому что хочешь причинить мне боль.

– Если бы я хотел причинить тебе боль, я бы трахнул другую, когда был с тобой… Подожди-ка, это ведь сделала ты.

Это был удар ниже пояса, но нельзя отрицать, что я этого не заслужила.

– Если мы хотим пережить следующие несколько дней, нужно установить какое-то подобие перемирия… Я не смогу продолжать, если мы даже не сможем находиться в одной комнате.

Я не знала, что происходит в его голове, никогда не могла знать. Я чувствовала такое только в моменты, когда была близка с человеком. А по-настоящему близка я была только с ним.