Грани реальности - Марина Андреева

Шерсть на загривке дыбом. Ушки прижались. Бежать! Лапки предательски дрожат от страха. Да и пузико теперь совсем неподъёмное. Но я‑таки сверзилась со стола. Больно ушибла попу… входная дверь скрипнула. И повеяло холодом. Каким‑то неестественным, потусторонним. Может это и страхи мои, но распластавшись, я тут же заползла под угловой диванчик.

Чьи‑то, явно принадлежащие не «Рембо» ноги прошлись вполне уверенно по квартире, проверяя все помещения, и вот уж приближаются к кухне. И тут раздаётся до боли знакомый голос. И дыхание вновь останавливается, и сердце с ритма сбивается, но не от чарующего тембра, а от смысла сказанных слов:

— Я чувствую, ведьма, ты здесь!

И так нехорошо мне вдруг становится. И почему‑то понимаю, что ведьма — это я! И что встреча с обладателем глаз цвета стали ничего хорошего мне не сулит… и понимаю, если опустится к полу — увидит меня! А тогда…

Тихо, почти не дыша, задом отползаю всё дальше к спасительному холодильнику. За ним точно не увидят… И вдруг ощущаю тепло. Нет, не как внешний фактор, это‑то и ёжику понятно, что радиаторная решётка холодильника очень тёплая. Тепло какое‑то магнетическое, разливается внутри. Поднимаю глаза и вижу подвешенный на верхних изгибах той самой решётки странно манящий предмет в форме звезды.

С этой минуты я пропала. Больше не было страха, не было ощущения переедания в отяжелевшем пузике, существовала лишь эта манящая к себе штуковина. Цепляюсь лапками за изгибы радиатора и целеустремлённо ползу вверх. Зачем? Как? Мне всё равно, я вижу только её: звезду!

И стоило лапкой коснуться края амулета, как мир тут же расцветает миллионами фейерверков, тело пронзил неслабый электрический разряд и… мир завертелся, вызвав нестерпимую головную боль.

Глава 3 Гимназия Стихийной магии

Боль ушла, уступив место головокружению и холоду. Открыв глаза, осознаю, что сижу на полу, выложенном камнем, похожим на мрамор со странными зелёными переливающимися прожилками. И, во–первых, я — то теперь действительно я. То есть человек! А во–вторых, абсолютно голая!

— Кхм… уважаемая комиссия, — донёсся откуда‑то сбоку поскрипывающий старческий мужской голос. — Прошу не расходиться. У нас здесь, кажется, ещё одна абитуриентка.

Послышалось смущённое покашливание. Приглушённые смешки. Осознав, что я здесь не одна и в таком виде, благо волосы грудь закрыли, а то, что ниже, руками прикрываю насколько могу и смачно краснею, боясь поднять взгляд на присутствующих.

— Девушка, — произнёс всё тот же голос. — Не соблаговолите ли оторваться от созерцания своих без сомнения не лишённых очарования ног и подойти к нам?

— Совсем оборзели, — шушукался кто‑то. — На что только не пойдут, лишь бы поступить…

— Прекратите! — шикнул более молодой мужской голос. — Ничего вы не понимаете, у девушки неординарный подход… — и прозвучало это с такой иронией, что я окончательно покраснела.

— М–да… далеко пойдёт, — как‑то брезгливо фыркнула какая‑то женщина.

И так обидно стало! Ну в чём вот я виновата? У меня же и в мыслях не было в таком виде сюда являться? Я вообще сюда не собиралась! Даже не понимаю, где я… в этот момент перед моим носом появился придерживаемый чьей‑то рукой атласный красный кусок ткани, оказавшийся просторной накидкой.

Благодарно кивнув, но так и не проронив ни слова, закуталась и, не поднимая глаз, встала.

— Уже лучше, — проскрипел старикан. — Как ваше имя?

— Княгиньа Екатерина, — автоматически отвечаю, а вокруг тишина воцаряется.

Ну вот и что снова не так? Опять ржать будут? Да, у меня в конце буквы «ьа», и ударение на «и». А когда произносишь, звучит как «княгиня», с несколько смягчённым финальным «я». Не моя вина, что предки отца юмористами оказались и вот такую фамилию записать умудрились. Как советское время пережили — ума не приложу. Но как‑то так. Друзья предлагали сменить. С одной стороны, почему бы и нет? А с другой, после почти княгини становиться какой‑нибудь Степановой, например, почему‑то не хотелось.

— Она ещё и дерзкая самозванка, эта ваша Екатерина… — фыркнула одна из женщин. — К вашему сведенью, милочка, княгиня Екатерина в нашем государстве одна единственная! И это — я!

Последние слова явно были обращены ко мне. И как назло комок в горле застрял от обиды, и сказать в ответ ничего не могу, но зато зыркнула на неё я знатно! С умыслом… и тут же устыдилась содеянного.

Кто ж знал, что моя мысль о том, что эта мышь потная пищит не по теме, возьмёт, да материализуется! В самом прямом смысле этого слова. То есть вот только что возле стола стояла этакая мадмуазелистая мадама в платье в пол, а мгновение спустя то самое платье опадает грудой тряпья, и из его складок выбегает нечто мелкое и возмущённо попискивающее. Но главное — это нечто такое замусленное и противное. Фу!

— Хм… абитуриентка превзошла все ожидания, — ухмыльнулся щуплого вида старикан в длинной алой мантии. — Обойти заклятием защиту леди Екатерины, пожалуй, и я бы не сумел, — добавил он и с интересом уставился на меня.

— Но это нарушение правил гимназии! — тут же взвилась одна из присутствующих дамочек. — Верните всё на свои места и можете забыть о мечте поступить в наше учебное заведение! — с вызовом смотря на меня выпалила женщина.

Возмущение нахлынуло волной. У меня уже так и крутится в голове очередная пакость. Теперь для этой хамки. Но старикашка сбил настрой, выпалив:

— Леди Екатерине не помешало бы попридержать свой язычок, и ей пойдёт на пользу такое временное перевоплощение. И остальным урок будет! Итак, Екатерина, откуда вы к нам прибыли?

— Санкт–Петербург, — уверенная в том, что опять придерутся, честно ответила я.

Вопреки ожиданиям старикан спокойно что‑то записал и уточнил:

— Дальнейший ваш адрес?

— Проспект Энгельса, два, тринадцать, — в этот раз решив соврать, произнесла я.

Старикан опять что‑то записал, поправил что‑то похожее на монокль и, взглянув на меня, произнёс:

— Итак, вы, княгиня Екатерина, прибыли из града Святого Петра, где проживаете по улице Ангельской, дом двести тринадцать. К какой расе относитесь?

Я вылупилась на него и молчу. Ну вот реально не понимаю! То, что он мой и так вымышленный адрес переврал, и бог‑то с ним, но к какой расе? На азиатку или негритянку я вроде как не смахиваю, хотя может тут эльфы и прочая сказочная живность в наличии есть? Сосредоточиться мешал премерзкий непрекращающийся мышиный писк под ногами.

— Человек, — чувствуя, что молчание затягивается, неуверенно произношу я и вижу, как уголки рта у старикана начинают подёргиваться в ухмылке.