Завоевание Кавказа русскими. 1720-1860 - Джон Баддели
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Значимость Дербента была следствием его уникального географического положения на одном из важнейших путей из Европы в Азию. Дело в том, что узкая полоска земли между горами Дагестана и Каспийским морем, от Петровска до Апшеронского полуострова является единственной ровной дорогой, пересекающей Кавказ с севера на юг, то есть путешествие по ней не предполагает изнурительного пути по горным вершинам и крутым ущельям. Ширина этой полоски суши не превышает нескольких километров, за исключением места, где Самур впадает в море: здесь дорога сужается до таких невероятных размеров, что ее было легко блокировать и закрыть подступы к Дербенту. Так или иначе, к Дербенту было трудно подобраться и по суше, и по морю: последнее часто штормило, и путешествие по нему было опасным, ну а дорога по суше грозила встречей с воинственными и жестокими племенами. Предместья Дербента граничили с Персией, чьи правители – местные или иностранцы – не могли не понимать стратегически важного положения города. Поэтому не стоит удивляться, что арабы, после падения династии Сасанидов, не теряли времени даром и продолжали победоносное шествие к тому, что они справедливо считали северными воротами Персии[20].
Находясь в Дербенте, Петр собственными руками сделал отверстие в стене комнаты, которую он занимал при дворе хана, чтобы любоваться видами Каспия и города, раскинувшегося у подножия дворца, и ждать приближения своего флота. Но хотя Каспий не всегда штормит, все же он подвержен частым и сильным бурям. В одну из таких бурь и попала флотилия Петра: 12 кораблей пошли ко дну, а тридцать остальных достигли Астрахани в таком плачевном состоянии, что о дальнейшем плавании не могло быть и речи. Вследствие этого нехватка провизии и оружия сделала наступление в это время года невозможным. А поскольку сидеть на месте было нестерпимо для деятельной натуры Петра, то, оставив в Дербенте сильный гарнизон, он отправился обратно на Терек, а оттуда – в Астрахань, а 13 декабря с триумфом вошел в Москву[21].
Однако, прежде чем покинуть Астрахань, по приглашению визиря и народа Решта, которым в то время угрожал Афганистан, Петр направил полковника Шипова с военной экспедицией с заданием захватить и удержать провинцию Гхилиан. Шипов, в распоряжении которого было два батальона пехоты, внезапно появился в Реште и занял этот город и гавань, прежде чем персы, которые к тому времени передумали, смогли собрать достаточно войск, чтобы противостоять ему.
Русские позиционировали себя как друзья и союзники молодого шаха Тамаспа и противники афганских захватчиков, как они их называли. Однако жители города встретили их враждебно и, когда русские рубили лес на дрова, ворчали: «Наши леса идут на оплату услуг собак шаха» – и утверждали, что никогда не приглашали их на свою родину.
Вскоре персы собрали войско в 13 000 человек, и их поведение стало столь угрожающим, что русские были вынуждены укрепить свои позиции, что спровоцировало новое наступление. В феврале прибыли гонцы от шаха с требованием покинуть Решт, а к концу марта персы начали обстрел города, после чего Шипов перешел в наступление и, ударив по персам одновременно спереди и с тыла, нанес им сокрушительное поражение: персы потеряли убитыми более тысячи человек. Примерно в то же время 100 русских отбили атаку 5100 персов, которые осмелились атаковать их корабли. С этого периода и по 1732 год отношения между Россией и Персией оставались весьма сложными и запутанными. Русские историки считают, что почти весь этот период времени Россия находилась в состоянии войны – иногда ее противниками были афганцы, а иногда – и сами персы. При этом почти постоянно велись переговоры, и даже был подписан союзнический договор с шахом Тамаспом. Дело в том, что афганцы заняли Исфахан и установили контроль над большей частью страны. Россия и Турция поспешили занять то, что осталось, и естественное соперничество привело их на грань столкновения. Причина конфликта, по крайней мере в том, что касается России, заключалась в важности, которую Петр и его преемники придавали защите Каспия от возможной агрессии со стороны Турции.
На следующий год генерал Матюшкин взял Баку (25 июля 1723 года), что несказанно обрадовало Петра, ведь он считал этот город «ключом к решению всех наших проблем». Очень быстро были заняты каганаты Баку и Ширван, а также персидские провинции Гхилиан, Мазандеран и Астрабад. Затем, когда на короткое время союз с Турцией усилил позиции России и добавил трудностей Персии, Россия продвинулась в глубь Прикаспия. 12 сентября Россия и Турция подписали договор, по которому царь обязался выдворить афганцев и возвести на престол шаха Тамаспа. Последний, в свою очередь, соглашался уступить России Баку и Дербент, а также провинции Гхилиан, Мазандеран и Астрабад. Однако на следующий год специальный посланник царя князь Мещерский не сумел добиться ратификации договора, а сам был убит.
История этой, первой русско-персидской войны полна образцами беспримерного героизма, победами, одержанными горсткой храбрецов над тысячами воинов; осадами и штурмами городов и крепостей; захватами целых провинций. Однако поскольку в конечном итоге ничего так и не было достигнуто, то все эти блестящие победы практически ничего не привнесли в завоевание региона. Племена, жившие в северной части Кавказа, создавали все больше проблем; Персия, раздираемая внутренними противоречиями, снова объединилась при шахе Надире; а Порта, в 1724 году заключившая договор с Россией, вновь заняла по отношению к ней враждебную позицию. В 1732 году, через два года после восшествия на престол, императрица Анна вернула Персии все территории к югу от Куры, а еще тремя годами позже, когда война с Турцией стала неизбежной, а Надир угрожал выступить против России, если не будут возвращены Дербент и Баку, Анна отказалась от всех завоеваний Петра и согласилась на вывод русских войск к старой линии, проходившей по Тереку. Надир возобновил агрессию против турок и, разбив их, мог беспрепятственно идти на Кандагар и Индию (1739 год).
Конечно, сделанные уступки были унизительны для России, однако удар был смягчен двумя моментами: суровый климат Гхилиана делал эту провинцию могилой для оккупационных войск, а конечная цель российской политики в отношении Персии была достигнута. Пока Надир был на престоле, туркам никто не позволил бы приблизиться к Каспию.
Усилия и жертвы прошедших тринадцати лет не были напрасными и в некоторых других аспектах. Как указывает Зюссерман, именно в те годы царская армия заложила основы тех качеств, которыми впоследствии прославились кавказские полки. В то время большинство этих полков и было сформировано, и они стали частью «персидской» армии Матюшкина и его преемников. История этих полков такова, что ею могла бы гордиться любая армия и любая страна.
Начиная с подписания Гянджинского договора (1735 год) до смерти императрицы Анны пятью годами позже и в течение 21 года правления Елизаветы единственной заботой России на востоке Кавказа была защита терской линии, которая вдавалась в сушу чуть дальше устья Сунжи. И даже в этом вопросе центральная власть оставила казаков наедине со всеми проблемами.
Русский историк Потто описывает беспримерные усилия, которые требовались от казаков, чтобы вести борьбу против объединенных сил дагестанцев, кумыков, чеченцев и кабардинцев. Однако, скорее всего, все эти местные племена так и не смогли объединиться против казаков. Если бы им это удалось, то вряд ли казаки смогли бы долго противостоять им. Их либо уничтожили бы, либо вытеснили с насиженных мест, если бы их не поддержали регулярные войска[22]. Тем не менее их жизнь была постоянной борьбой, и, как всегда, казак пахал свое поле и убирал урожай с саблей на боку и ружьем за спиной. И, как всегда, его частенько призывали защитить свой дом от банд разбойников и принять участие в аналогичных разбойничьих налетах то на одно, то на другое племя.
Елизавета умерла в декабре 1761 года. После нее на престол взошел Петр III, который вскоре был убит. С 1762 года Екатерина правила единолично, и положение дел на Кавказе сразу же привлекло ее внимание.
Императрица, обладавшая потрясающей интуицией, сразу же поняла важность сохранения и удержания казачьей линии. Одному из отпрысков кабардинских правителей с 40 семьями было поручено основать Моздок, и уже в 1763 году в новом поселении имелись православная церковь и укрепленные казармы – символы той важной роли, которую Моздоку было суждено сыграть в завоевании Кавказа и обращении его жителей (по крайней мере, их части) в христианство. Именно поэтому этот город на Тереке стали называть краеугольным камнем русского завоевания и началом миссионерской деятельности русских среди осетин. Даже Екатерина вряд ли могла понимать в полной мере значение действий. Однако именно это является характерной чертой любого гения: он может формировать идеи и воплощать их, но их результаты намного превосходят его самые смелые ожидания.
