Воины столетия. Наследие - Галина Черкасова

бросила твердый, как сковородка, блин в микроволновку.

— Вот, — вернувшись, я протянула маме банку пива.

— Не говори отцу, — мать села, плед соскользнул с её плеч, и она, поежившись, поплотнее запахнула халат.

— Ага. Скажу, что это я выпила.

Мама рассеяно посмотрела на меня, поняла, что сказала ерунду и чуть улыбнулась. На столике перед телевизором бесшумно замигал её телефон. Я глянула на экран.

— Федор Эдуардович.

— Чёрт с ним.

Я вскинула брови и удивлённо посмотрела на мать. Нет, банку она ещё не открыла, только примеривалась, боясь сломать ногти с дизайнерским маникюром.

— Давай я, — я забрала у неё жестянку, дернула за кольцо. — Держи. Может, стакан принести?

— Нет, — мама схватила банку и сделала несколько громких глотков, как будто изнывала от жажды. Откинулась на спинку дивана, прикрыла глаза и вздрогнула, когда запищала микроволновка.

— Что ты готовишь?

— Пиццу грею.

Я принесла пиццу, предусмотрительно разрезав её, села рядом с матерью, потягивающей пиво из банки, и поискала глазами пульт.

— Они бросили перед воротами корягу.

— Что? — я замерла с вытянутой рукой.

— Эти скоты бросили перед воротами корягу, — мать говорила тихо, зло. — Я вышла из машины. Двое схватили меня за руки, а один принялся срывать драгоценности и шарить по карманам. Это очень… неприятно, унизительно и больно, — она коснулась припухшей мочки уха. — Я могу быть сколь угодно сильной, но…

Она шумно выдохнула и снова глотнула пива.

— Мам…

— Я так и не поблагодарила твоего парня. Он занимается боевыми искусствами?

Я отрицательно покачала головой.

— Он просто… сильный.

— Да, у мужчин это значит нечто иное, — мама снова улыбнулась и потянулась к пицце. Осторожно подцепила кусочек, поднесла к носу, понюхала, откусила, прожевала и, поморщившись, выдала.

— Фу.

Поддавшись минутной слабости, я прижалась к маминому плечу. Она не отодвинулась, не ушла.

— А можно мне глоточек? — я кивнула на банку.

— В холодильнике есть газировка.

— Ну, ладно.

— И захвати мне вторую банку.

Мы съели пиццу, включили телек и растянулись на диване, прижавшись друг к другу. Мне было так тепло и уютно в нашем доме, на диване, в тишине и сумраке зимнего вечера, в объятьях матери, что хотелось плакать. Впервые мать позволила себе подобное проявление чувств, и я поняла, как мне этого не хватает.

Я, кажется, задремала, потому что сквозь сон почувствовала лёгкое прикосновение.

Мама осторожно коснулась губами моего затылка.

— Прости меня, — прошептала она тихо, едва слышно, думая, что я сплю. — Прости меня, доченька.

"И ты меня прости", — уже засыпая, подумала я.

Меня разбудил немой призыв. Я проснулась резко, удивлённо огляделась по сторонам, не понимая, где нахожусь. Мама, прижав меня к себе, спала, мирно посапывая. Уже почти стемнело, телевизор едва слышно бубнил. Я бы с удовольствием плюнула и на Перехлестье, и на духов ради ещё нескольких минут рядом с матерью, но сегодня мы планировали выход. А, значит, парни ждали только меня. Осторожно убрав с себя мамину руку, я соскользнула на пол и ногой задела пустую банку пива.

Мама завозилась, приоткрыла глаза.

— Ты куда?

— В туалет. Спи, мам.

По дороге я сняла с вешалки куртку и надела тапочки. Все равно в подворотне мы простоим недолго. Сжав в руке Камень, я закрыла дверь туалета, и только отвечая на призыв, подумала, что легко можно было перенестись и из своей комнаты.

— Ты что так долго? — сходу налетел на меня Ярослав. — Телефон не берёшь, к нам не торопишься.

— Я с тобой вообще говорить не хочу! — отрезала я. — За Настю ещё получишь!

— А что я такого сделал?

— Не помнишь?

— Ребят, пошли уже, — Сашка протянул свою долю Камня.

— Нет, погоди! — Ярослав ткнул себя пальцем в лицо. — Видишь, как нос опух? Видишь?

— Пить меньше надо!

— Это я честь её защищал!

— Знаем мы, как ты честь защищаешь!

— Смотрю я на вас, — произнёс Рустам задумчиво, и мы, мигом замолчав, уставились на него. — И завидую, что не вместе с вами учусь. Так весело живёте…

— Ну… Да, — нервно хихикнула я. — Пошли.

— У тебя что-то в волосах, — Сашка протянул руку и, дернув меня за прядь, вытащил из моей головы кусочек колбаски.

— Ой… Это мы с мамой пиццу ели…

— У тебя вид, как будто ты в пицце уснула.

— Ящик, завали!

— Вы чего здесь разорались? — со двора к нам в подворотню заглянула полная женщина в драной, старой шубе. — А ну, пошли вон, наркоманы чертовы, тунеядцы…

Не сговариваясь, мы хором полезли за своими Камнями.

— Чего смотрите? Непонятно говорю, дебилы? Под таблетками своими новомодными? Сейчас милицию вызову, вас…

На глазах тетки мы исчезли из реальности.

— Её инфаркт не хватит? — Гермес тряхнул крыльями и расправил их, едва не снеся Аида, который, в своей манере Флеша, переместился чуть левее.

— Наверное, не надо было так поступать, — рассудительно заметил он.

— Мы быстро вернёмся. Она и глазом моргнуть не успеет, — ответил Арес.

— Ага, только я исчезну, — заметила я, направляясь к светлеющей среди пальм, лиан и странного вида кустов полоске песка. Похоже, в этот раз Перехлестье играло в необитаемый остров.

Мы вышли на пляж — под белесым небом искрился бежевый песок, а море было по-карибски бирюзовым. Волны лениво накатывали на берег, оставляя на нем широкий темный след. Жаль, но и эта картина молчала.

— Вас не напрягает местная тишина? — словно прочитав мои мысли, спросил Аид.

— Мы привыкли, — пожав плечами, ответил Арес.

— А что твой папаша говорит по этому поводу? — Гермес достал из-за пояса посох и теперь чертил на сыром песке доисторических человечков.

С некоторых пор мы с Аресом решили ничего не скрывать от наших напарников. О Зевсе они знали ровно столько, сколько и мы, в том числе и от нашего нового Ключника — Сашкиной матери.

— Он нас сегодня из школы забрал, — отозвалась я. — И дал добро задать один вопрос.

— Важность-то какая! И что вы спросили?

— Зачем он создал воинов столетия, — я махнула рукой. — Идём вдоль берега, я вам все расскажу.

Арес хранил молчание, пока я не начала говорить о его догадке касаемо нашего оружия. Напарнику явно не хотелось, чтобы кто-то, кроме нас, знал о его решении вернуться в мир духов.

— Я думаю, что информации пока мало, — перебил он меня. Поняв, что пора помолчать, я закрыла рот и кивнула. Что ж, его право.

— Но вряд ли твой папашка расскажет о том, как его же и грохнуть, — заметил Гермес. — Я мог бы предложить вам смотаться в мир духов и в очередной раз рискнуть всем, но что-то мне подсказывает, что там нам будут не рады.

— Думаешь, стоит сходить в