Воины столетия. Наследие - Галина Черкасова

что-то про обман зрения и иллюзии. А мы с Сашкой вернулись в банкетный зал.

— У меня кровь на платье, — заметила я, поворачиваясь к зеркалу. — Да тут и на полу…

— Что будут духи делать без Сильнейших? — спросил Сашка, замирая у меня за спиной. Мы оба были бледными, растрепанными. По правде, я едва держалась на ногах.

— Когда-нибудь появится новый, — я обернулась и кивнула на двери зала. — Что теперь делать нам?

— Уйдём, — попросил Сашка и с горечью заметил. — Я сделал все, чтобы про нас забыли. А это… Это уберут… Кровь смывается быстро. И забывают про неё ещё быстрее.

Я ладонью коснулась его щеки, и он, прикрыв глаза, склонил голову на мою руку.

— Ты все сделал правильно.

— Я снова убил.

— Это было неизбежно.

— От этого не легче. Я могу слишком много, и это много давит на меня, — он открыл глаза. — Может, мне тоже лучше умереть?

Я притянула его к себе и обняла.

— А если попробовать жить ради других? Здесь, в реальности?

— И напялить латексный костюм? — он крепко прижал меня к себе. — Прости за сегодняшний вечер.

— Арес. Сегодняшний вечер, — я отстранилась и, шагнув в сторону, потянула напарника к лестнице. — Это наша победа. Мы сделали своё дело. А ты… Ты изменил всё. Зевс и Дэвид ошибались. Вспомни об этом, если вдруг снова решишь искать в себе зло.

Сашка слабо улыбнулся и последовал за мной. Мы убегали в сумерки весеннего вечера, в гул города выходного дня, в живую реальность, которую в этот раз сумели защитить.

Эпилог

Вадим Валерьевич не любил отвлекаться на пустяки, но дежурный заявил, что очередной кандидат вызывает именно его. Парень сразу ему не понравился — молодой, лет не больше двадцати, лохматый, хмурый и очень серьёзный. Вадим Валерьевич терпеть не мог, когда такие представители молодёжи, считающие себя непременно уникальными личностями, этакими нераскрытыми героями, приходили сюда, в управление, и пытались убедить его или его подчиненных, тыча тем в лицо своё тусклое резюме, что уж они-то достойны, уж они-то уникумы. Герои своего времени, что тут скажешь. Напускная крутизна смешна и утомляет очень, когда её проявления наблюдаешь несколько раз на дню.

— Добрый день. Чем могу быть полезен? — скрывая раздражение, вполне доброжелательно поинтересовался он у парня.

Тот ожидаемо протянул ему резюме.

— Добрый день. Я бы хотел поговорить о трудоустройстве.

— Хм… Возьмите анкету у дежурного, заполните и приносите сюда.

— Я бы хотел побеседовать с вами лично.

Что-то в тоне парня смутило Вадима Валерьевича. Конечно, он не подал виду и благожелательно сообщил.

— Хорошо. Давайте, поговорим.

В другой раз он бы точно отказался, но сейчас посчитал нужным просветить очередного кандидата касаемо службы, чересчур романтизированной юным поколением.

Вадим Валерьевич проводил парня в небольшой кабинет, пустой и серый, предложил сесть за стол, сам придвинул стул к другому краю и принялся читать резюме.

Ну да, пустая трата времени. Вадим Валерьевич вздохнул.

— Вы бы хотели у нас работать, правильно я вас понимаю?

— Да.

— Но вы ещё только закончили школу. Этого слишком мало, поймите.

— А этого тоже недостаточно? — парень вскинул брови.

Лист с резюме, органайзер, папка для бумаг — вся эта мелочь взмыла в воздух и принялась кружиться в незамысловатым танце.

Вадим Валерьевич сморгнул, открыл рот, закрыл, снова открыл.

— Это делаете вы?

Парень кивнул.

— Да. Я владею телекинезом. Это не простое утверждение. У меня есть результаты исследование мозговой деятельности.

— Вашей?

— Моей.

Вадим Валерьевич провел ладонью по лицу.

"Не гипноз ли?"

— Я могу продемонстрировать свои способности в любой удобной для вас обстановке перед любыми людьми.

— Тогда…, - Вадим Валерьевич вскочил со стула. — Пройдемте.

Кружившиеся в воздухе вещи осторожно опустились на свои места.

Сашка поднялся и слабо улыбнулся. Пожалуй, про влияние на окружающих он умолчит. Это его право.

Это его козырь.

Как полукровки, выбравшего мир людей.

Как Сильнейшего, оставшегося человеком.