Фрекен Мод просила ее не беспокоить - Хелена Турстен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мод совершенно не разбиралась ни в современных танцах, ни в свинге. Все ее время и силы уходили на заботу о недужной матери и еще более недужной сестре. В то же самое время ей приходилось тяжело учиться, а впоследствии – пойти работать. На ее плечи легла вся ответственность за домашнее хозяйство и жалкий семейный бюджет. Работа замещающим учителем на Высших женских курсах стала для Мод подарком небес. Единственное, о чем она тогда не могла перестать думать – это как бы Язва, как между собой звали Грету Рапп ученицы, не вздумала вернуться.
Чтобы укрепить связь с юными слушательницами курсов, Мод решила положиться на новую моду, которая после войны расцвела пышным цветом. Это стало возможно благодаря соседке – фру Эльзе Петрен, дипломированной швее. Ее супруг скончался от рака сразу после смерти матери Мод, и это сплотило обеих молодых женщин. Эльза осталась одна, с маленьким сынишкой по имени Юханнес на руках. Чтобы как-то выжить на скудную вдовью пенсию, Эльза решила брать заказы на пошив одежды. Мод принесла ей несколько вещей своей матери. Вещи были высшего качества, но скроены еще по довоенной моде. С размером проблем не возникло – Мод с матерью были одинаково высокими и стройными. И вот вдвоем с Эльзой они погрузились в изучение заграничных модных журналов. Когда они разобрались, что Мод желала получить на выходе, старые материнские костюмы и платья были перешиты для Мод. Результат оказался фантастическим: подплечники исчезли, а старые фасоны юбок уступили место ультрасовременным узким «карандашам». Даже блузы, которые предполагалось надевать под костюмные жакеты, немного видоизменились. Все сборочки и малейшие намеки на кружево были удалены. Мод, ко всему прочему, стала одной из первых обладательниц нейлоновых чулок. По задней поверхности чулка проходил шов, и нужно было следить за тем, чтобы он оставался прямым, как стрела. Скрепя сердце, Мод инвестировала в покупку пары лодочек с каблуком средней высоты. Туфли, даром что купленные на распродаже, все равно были чудовищно дороги. По улице Мод продолжала ходить в своих старых башмаках, но, едва оказавшись в стенах учебного заведения, она переобувалась в лодочки.
Мать частенько говорила, что внешность у Мод «приятная». Это означало, что Мод не обладала какой-то поразительной красотой, но при своих усредненных чертах выглядела вполне мило. Свои волосы медового оттенка она с обеих сторон убирала гребнями. Благодаря тому, что волосы Мод вились от природы, ей не приходилось тратиться на перманент или накручивать бигуди. Немного пудры и красная помада завершали образ.
Ученицы ею в буквальном смысле восторгались. Они считали, что Мод отвечает вызовам нового, послевоенного времени. То были надежды на будущее, молодость, растущая власть красоты над умами. После тьмы военных лет особенно остро ощущалась жажда лоска и наслаждений.
Мод нравилось преподавать, да и вообще находиться в школьной среде. Запах мела и моющих средств, которые уборщица добавляла в воду, когда мыла покрытый линолеумом пол в классе, вселяли в душу Мод спокойствие. Дома, в мрачном апартаменте, ее ждали лишь ежедневная рутина и перспектива бдения над недееспособной Шарлоттой. Не было времени ни на развлечения, ни на встречи с друзьями. Истина заключалась в том, что близких друзей у Мод и вовсе не было. Единственная женщина, которую она могла называть подругой – швея Эльза. Так как молодая вдова находилась в том же положении, что и Мод, никаких развлечений не было у них обеих.
Коллегам на курсах Мод никогда не рассказывала правды о своей одинокой жизни. В учительской она вела себя скромно. Она старалась выглядеть открытой и улыбчивой, но из-за того, что Мод в принципе редко вступала в разговор, коллеги зачастую о ней забывали. Ей ничего не стоило тихонько сидеть за столом, поддерживая благопристойный внешний вид, но социальное взаимодействие было для нее совершенно неизведанной территорией. А так как Мод в коллективе была самой младшей, от нее никто и не ожидал самостоятельности в суждениях. Мод такой расклад полностью устраивал.
Облегчение, которое испытала Мод, когда ей продлили контракт еще на один семестр, было буквально головокружительным. Она лелеяла эту надежду, но не смела ей поверить. Преподавая одновременно французский, латынь и английский, Мод имела полную ставку, а потому – приличное жалованье. Оно было ей необходимо. Ей было комфортно на работе, и ученицам она нравилась. Может быть, был шанс, что Язва так и останется в университете? В лучшем случае – до самой пенсии.
Иногда у Мод возникала мысль, что жизнь, наконец, повернулась к ней лицом. Это ощущение длилось вплоть до последних дней осеннего семестра.
Перед Рождеством, после подведения в актовом зале итогов семестра, коллектив, по традиции, собрался в учительской, чтобы выпить кофе с имбирным печеньем. Когда все пожелали друг другу счастливого Рождества и стали собираться по домам, ректор Экман попросила Мод пройти к ней в кабинет. Мод тотчас насторожилась. Чего хочет страшная тетка? Кто-то из учеников на нее пожаловался? Вряд ли. Тогда кто-то из коллег? Нет, Мод не могла припомнить, чтобы нанесла кому-то обиду. Внезапно ее пронзила мысль: вдруг ректор собирается предложить ей постоянную работу? Она станет ведущим преподавателем французского. Какой удивительный рождественский подарок! Эти мысли помогли Мод собраться с духом. Теперь она следовала в кабинет ректора Экман в предвкушении.
Ректор уселась в удобное конторское кресло и указала на простой деревянный стул по другую сторону своего стола.
– Садитесь, пожалуйста, – сказала она.
Прежде чем присесть на самый краешек стула, Мод предусмотрительно одернула юбку.
Начальница какое-то время молча глядела на Мод. А потом заговорила дружеским тоном:
– Послушайте, Мод. Вы отработали у нас уже три семестра. Я очень довольна вашей работой, вам стоит это знать. Однако…
Она взяла короткую паузу. Мод ощутила, как сердце бешено забилось, но старалась не показывать своего замешательства.
– …однако ситуация складывается таким образом, что в весеннем семестре вновь выходит на работу адъюнкт Рапп. Она заберет себе все часы французского. Все, что мы можем – предложить вам постоянную работу преподавателем
