Всё, кроме любви (СИ) - Красовская Марианна

— А я там зачем? — снова пугается девушка.

— Пойду со своими напитками, чтобы не пить то, что навязывают, — широко улыбнулся квантр. — Ты это… волосы заплети как-нибудь. Не хочу, чтобы на тебя все пялились.

Саманта кивнула и тут же торопливо принялась заплетать косу.

— Что, и никаких возражений? А где же вопли про ревнивого ублюдка, про то, что я просто не уверен в себе? Нет? Ты меня разочаровываешь, детка. Ой, я и забыл! Я же запретил тебе обзываться! А ты теперь очень послушная девочка, правда? Пожалуй, надо было раньше надеть на тебя эту чудную штучку… любимая!

Девушка зарычала, а Джош, довольно насвистывая, полез в шкаф. Ему тоже нужно было выглядеть презентабельно.

Глава 7. Первый найден

Ночи на Мекроусау как таковой нет. Сразу две луны озаряют город. Небо темно-розовое, звезд на нем не видно. Красиво, экзотично, жутко надоедает уже через пару недель. Просыпаешься ночью — светло. Непонятно, сколько и времени. Джош все время забывал устанавливать затемнение защитного контура и оттого редко высыпался.

Саманта же видела ночное небо впервые, она, кажется, и по улице здесь впервые шла, и оттого по сторонам головой вертела так, что, если бы Джош крепко не держал ее за плечо, непременно бы свалилась. Розовый город Патру был один из самых красивых на планете. Конечно, стены были белые, из какого-то местного полупрозрачного камня, но в ночи он казался насыщенно-розовым с золотыми отливами огней, словно драгоценность какая-то.

Здесь, в центре, был запрещен личный транспорт, совсем запрещен, только местные таксисты на специальных узких, похожих на сосиски флаерах свободно передвигались по улочкам. Их тоже было ограниченное количество, и стоили их услуги баснословно дорого. Если бы идти было далеко, Джош бы, конечно, вызвал такси, хотя сам мог весь город обойти пешком не раз и не два: он все же военный, да еще и квантр — а они все выносливые. А Саманта — девочка хрупкая и изнеженная, и раньше бы разнылась, а сейчас, наверное, и вовсе долго ходить разучилась, быстро устанет. Но идти было пару кварталов, его дом находился почти в центре Патру.

Ночной клуб, как здесь принято, находился под землей — нужно было спуститься по ступенькам, а потом — предъявив входные билеты человеку-охраннику — вниз на лифте.

Саманту шум буквально ударил по ушам. Шум. Зеленый дым. Светотени. Это было настолько ей знакомо, что она даже голову подняла, чтобы взглянуть вверх — там ложи?

Амадея, полтора года назад

В "Гранд Оперá" всё убранство кричало о богатстве и роскоши: натуральные ткани — в основном, алый бархат, деревянная отделка, хрустальная люстра под потолком. Свечи в ней, конечно, не настоящие. Да и оперы здесь сейчас не давали. Когда-то это был один из самых больших орбитальных театров, где выступали звезды со всех планет.

От прежних времен здесь сохранились великолепный холл, ложи, люстры, часть отделки, сцена с занавесом. А вот кресла из партера убрали, заменив низкими диванами и столиками. В бывших гримерных и подсобных помещениях организовали вип-кабинеты, на сцене был бар и клетки с экзотическими танцовщицами (или танцовщиками). Теперь это был не "Гранд Оперá", а скорее гранд-бордель. Самый большой ночной клуб их солнечной системы. А поскольку он был на орбите, на него не распространялись запреты больших городов. 

Здесь процветала абсолютно легальная проституция, здесь можно было найти уголки, оборудованные для самых темных фантазий, легкие наркотики и галлюциногенный дым были в порядке вещей. Впрочем, система безопасности гарантировала, что в клубе не случится ничего криминального. Никаких убийств или похищений. Только безопасные для здоровья стимуляторы. Никакой прессы. Полная конфиденциальность. И только здоровые посетители. На входе все проходят медсканирование и сдают экспресс-анализ крови. На первом этаже дежурит несколько медицинских бригад.

Саманта, закидывая в рот розовую таблетку, призраком скользит среди диванчиков, пританцовывая и с волнением ощущая, как все ее тело пробирает дрожь, грудь становится настолько чувствительна, что хочется скинуть одежду, а между ног буквально зудит от нетерпения. Ей уже все равно, где, с кем — лишь бы у этого кого-то был член. А лучше два. Или три. Чьи-то руки дергают ее на себя, расстегивают молнию на комбинезоне, спуская его с плеч и хватая за грудь. Она словно плывет в тумане, покачиваясь в ритме музыки, не замечая, что ее даже раздевать не стали до конца, только оголили грудь и промежность и тут же усадили на кого-то… Больно… сладко… снова больно… Но с таблетками все равно сладко, всегда сладко…

Она вздрогнула всем телом, прижимая руки к животу. Ее вдруг скрутило и затошнило от всего этого. Тело покрылось холодным потом, руки ослабели и задрожали. Не держи ее Джош — она бы упала.

— Что с тобой? — взволнованно шепчет квантр. — Эй, Сэм! Черт, ладно. Поехали домой. Потом один приду.

— Нет, нет, — еле слышно бормочет девушка. — Мне нужно воды и присесть.

— Воды, присесть, — ворчит он, подхватывая ее на руки. — Вот как с тобой по ночным клубам ходить? Где я тебе здесь воду возьму? Эй, человек! Столик восемнадцать где? И воды принесите, лучше со льдом!

— И пакетик, — приглушенно шепчет девушка. — Меня сейчас вырвет.

— Зашибись, — бурчит квантр, аккуратно усаживая ее на низкий мягкий диван и подсовывая пластиковое ведерко. — И давно у тебя такая реакция на ночные клубы?

— Не знаю.

Ее и в самом деле рвет, буквально выворачивает на изнанку, но странным образом, сразу становится легче.

— Рроу, возможно, вашу рабыню стоит вывести на воздух? — тут же возникает рядом с диванчиком официант. — Если хотите, мы немедленно предоставим вам замену. Совершенно бесплатно.

— Глаза разуй, это моя жена, — неожиданно даже для самого себя орет Джош. — Перепила немного.

— Но ошейник!

— Игры у нас такие. Тебе документы показать?

— Будьте любезны.

Джош, морщась и недоумевая от свое вспышки, позволяет официанту считать данные чипа. Здесь все чисто — развод он так и не оформил. На Квантре с этим не так-то просто. Если нет согласия обеих половинок — развестись можно, только если супруги не проживают вместе не меньше года. Официант удивленно извиняется — он явно не ожидал подобного поворота — и приносит графин с водой. Саманта сворачивается клубочком, обхватывает высокий стакан тонкими пальчиками и жадно пьет, не замечая, как по нежной шее сбегают прозрачные капли воды. Джоша трясет от желания собрать их губами. Не сдержав глухого стона, он вырывает у нее стакан и припадает губами к ее шее.

— Это дым, — шепчет Саманта.

— Что?

— Это дым. Он действует возбуждающе. Снимает запреты и блоки в голове. На Амадее, между прочим, запрещен. Хотя довольно безопасный.

Джош нехотя отрывается от ее сладкой кожи, тяжело вздыхает и обхватывает ладонью мягкую грудь. Саманта смотрит на него совершенно спокойно и внимательно.

— На тебя не действует? — догадывается он.

— Действует, — вздыхает она. — Меня тошнит. От него и от себя. У меня нет никаких желаний, кроме желания помыться.

— Ясно, — разочарованно выдыхает квантр и отодвигается. — Что будем заказывать?

Саманта забирает у него меню. Только что она ему солгала — желания у нее есть. Но она не животное, и совокупляться, пусть даже с официальным мужем, она не будет. Достаточно… натрахалась уже за свою короткую жизнь.

— Здесь пометки: вот то, что с зеленым листочком — безопасно и не содержит ничего лишнего. Просто обычные продукты. Остальное с возбудителями, успокоительными или еще какой-нибудь дрянью.

— Негусто.

Он заказывает сок и что-то, похожее по виду на рыбу, и тут же забывает об этом. На сцене появляется тот, ради кого он сюда приехал.

Мужчина в рабском ошейнике высок и отменно сложен, как, впрочем, и все квантры. Тело, смазанное маслом, блестит и мерцает в свете софитов. Движется он плавно и по-кошачьи мягко, сворачиваясь под музыку вокруг шеста. Глаза полузакрыты. Который из? У Джоша в задании три имени: Адам Да-Ро, Найлз Ди-Кэйрон и коммандор Домьен Аллегро. Ди-Аллегро, если быть точным, но потомки великого Аллегро гордо отказывались от аристократической приставки. Джош бы поставил на Аллегро. Просто потому, что это было мерзко и нелепо — так измываться над коммандором. За всем этим блеском и лица не рассмотреть — только хищную грацию тела и хвост.