Царская служба (СИ) - Казьмин Михаил Иванович

— А скажите, Афанасий Петрович, — недовольство и раздражение в голосе Лахвостева стали настолько заметными, что Поморцев явственно встревожился, — по какой причине это не попало в выписку, поданную городской губной управой в Палату государева надзора? Чье имя мне указать в докладе о неполноте затребованных Палатой сведений?

— Э-э-э… Не могу знать! — Поморцев испугался по-настоящему.

— Ну да ладно, Афанасий Петрович, — Лахвостев несколько убавил строгости, видимо, решив, что страху на старшего губного пристава нагнал достаточно, — не к вам вопрос о том, а к главнозаведующему. А скажите мне лучше, почему вы посчитали, что убил Маркидонова именно Бразовский?

— Так на него все и указывало. Тело не остыло, свидетелей нет, мужчина Бразовский здоровый, такой удар ему вполне по силам… По уму, Бразовскому только и остается на допрос под заклятием согласиться, — Поморцев с некоторым сожалением пожал плечами.

— А что же, других подозреваемых у вас не было? — удивился Лахвостев. — Неужели купец никому из торговой братии дорожку не перешел?

— Так-то оно да… — признал Поморцев. — Купчиной покойный был нахрапистым, своего никогда не упускал, да и чужого прихватить не брезговал. Я так полагаю, не в одном купеческом доме после его убийства чарку-другую пропустили на радостях. Только никто из купечества Маркидонова не убивал.

— Это почему же вы так считаете? — заинтересовался майор.

— Из тех купцов, кто на Маркидонова зуб имел, а также их приказчиков все, которые по стати да силе своей на такое способны были бы, в тот день в Больших провиантских складах отсутствовали. А которые присутствовали, тем сил не хватало. Уж это мы, Семен Андреевич, проверили со всем тщанием, — в словах Поморцева зазвучали горделивые нотки. Ну да, имел право, работа-то вон какая проделана. Не иначе, и сам к той работе руку приложил.

— Вы, Афанасий Петрович, вот что еще мне скажите, — Лахвостев что-то пометил в записной книжечке. — Насколько широко в городе известно, что у вас тут завелся маньяк-убийца?

— Так кто ж знает, — вздохнул Поморцев. — В городской губной управе известно, почитай, всем да каждому. В участковых да околоточных управах тоже, мы ж по всему городу его ищем. Так что наверняка уже и в городе о том говорят. Полагать изволите, что тот, кому убить Маркидонова надо было, про маньяка знал и под него решил сработать?

— Вы же и сами так полагаете, — заметил Лахвостев.

— Это да, — даже столь скупая похвала столичного проверяющего окрылила Поморцева. — Это и понятно. А сколь много в городе о том говорят, то несложно установить. Я сегодня же для его сиятельства бумагу приготовлю, чтобы по всем губным управам сведения собрали. И как его сиятельство подпишет, так уже не больше чем через седмицу знать будем!

— Готовьте, Афанасий Петрович, ловлю на слове, — согласился Лахвостев. — А с Лоором что?

— А с ним ничего особенного, — Поморцев опять погладил лысину. — Наш маньяк чухонца упокоил, тут и сомневаться не приходится. И ударен Лоор чем положено, и заколот как всех, кроме Маркидонова, кололи. Он самый постарался, маньяк, чтоб ему!..

По пути на квартиру я переваривал все, что узнал за сегодня. Итак, из шести убийств пять совершенно определенно на счету неизвестного маньяка, и в одном случае столь же определенно кто-то, пока тоже неизвестный, под этого маньяка не очень чисто сработал. Все-таки военные дознаватели молодцы, сразу сообразили, что никакого отношения к убийству Маркидонова маньяк не имеет. Губные, конечно, и сами к тому же пришли, но у них-то и доказательства имелись, и добыть те доказательства им было проще, а военные, пусть и из иных предпосылок исходили, но результат-то один и тот же! Поскольку сам я сейчас тоже носил военный мундир, то меня переполнила гордость за своих. Корпоративная солидарность, знаете ли…

В любом случае выходило, что именно убийство Маркидонова имело сейчас наивысшую вероятность стать раскрытым. Пусть и там хватало неопределенности, пусть с капитаном Бразовским военные дознаватели промахнулись, пусть искать придется долго, но раскрыть это убийство можно. Что там Поморцев говорил? Мол, купцы, пострадавшие от Маркидонова, да их приказчики либо алиби имеют, либо по сложению не подходят? Так у купцов же деньги есть. А раз есть деньги, то мог же кто-то из них нанять здорового малого, не отягощенного законопослушностью и человеколюбием? Да легко!

Непонятно, правда, как поимка убийцы Маркидонова поможет найти маньяка. Но мы с майором Лахвостевым в любом случае будем иметь право считать царское поручение исполненным, пусть и не в полном объеме, но в главном. Раскрытию преступления, имеющего касательство к войскам, содействовали? Содействовали. Дрязги военных и губных утихомирили? Утихомирили. А маньяка пусть губные ловят, это их прямая служебная обязанность.

Тут, правда, темным пятном смотрелась немалая вероятность того, что такое неполное исполнение своего поручения государя не сильно устроит, и тогда не видать дяде Андрею места думского старосты, а мне — особого благоволения главы рода. Так что, хочу я того или не хочу, но надо поспособствовать поимке не только убийцы купца Маркидонова, но и неуловимого маньяка. Только как это сделать?

Ход моих размышлений временно прервался — мы прибыли на квартиру. Семен Андреевич предложил совместить обсуждение итогов дня и планов на будущее с чаепитием, я со столь человеколюбивым начальственным предложением согласился, в итоге денщик майора занялся самоваром, а мой отправился за сладкой мучной закуской к чаю.

Ох, не зря народная мудрость гласит, что ум — хорошо, а два — лучше, честное слово, не зря. Излагая за чаем майору свои соображения, разумеется, без упоминания государева поручения, я увидел-таки, как можно посодействовать ловле маньяка. А навел меня на правильную мысль вовремя заданный майором Лахвостевым вопрос:

— Ну хорошо, Алексей Филиппович, в том, что убийство купца Маркидонова раскрыть удастся, вы меня убедили. Мысль ваша о нанятом убийце, кстати, вполне дельная. Но вот что вы мне скажите: каким образом поимка убийцы Маркидонова поможет поискам маньяка?

Ответ пришел мне в голову почти что сразу. Господи, ну как же я раньше не догадался?! Не успел, видимо…

— А вы, Семен Андреевич, сами посудите. Пусть господин Поморцев и объяснил нам с вами, в чем именно ошибся убийца Маркидонова, изображая маньяка, нельзя не отметить, что о действиях того маньяка знал он все-таки немало. Он знал, что маньяк бьет своих жертв чем-то тяжелым по голове. Знал, что потом переворачивает их на спину и колет в сердце. И даже наружностью своей купец Маркидонов ничем из всех остальных жертв не выделялся, что его убийца, скорее всего, тоже знал. Вот когда его поймают, мы и спросим: а откуда у тебя такая осведомленность? Может, ты с тем маньяком знакомство водишь? Может, ты вообще ему помогал? Или просто видел? И хорошо так спросим, может, даже, и под заклятием.

На какое-то время майор Лахвостев из беседы выпал, погрузившись в свои мысли.

— Знаете, Алексей Филиппович, — наконец выдал он, — а вы, скорее всего, правы. Не могла такая осведомленность на пустом месте появиться, никак не могла. Может, еще и знаете, как убийцу Маркидонова искать? — весело добавил майор.

Так… Это что, проверка на вшивость или и правда мое мнение ему интересно? Впрочем, что так, что этак, а отвечать надо. Что ж, отвечу…

— Надо изучить историю успеха купца Маркидонова, — начал было я, и тут же мысленно обругал сам себя. Кой черт потянул меня за язык с выражениями из прошлой жизни?!

— Что-что изучить?

— Историю успеха, — эх, была не была, будем потихоньку внедрять в здешний русский язык новые обороты. — То есть в чем и как обходил Степан Селиверстович прочих купцов. Через это узнаем, кто больше всех от него пострадал, и вот к ним-то присмотримся уже повнимательнее.

— Хм, а хорошо сказали, Алексей Филиппович, — усмехнулся майор. — История успеха… М-да, правда, хорошо… И как же вы собираетесь ее изучать?