Выбор рыцаря - Джулия Лейтем

– Как я слышала, на вас напали разбойники.

Сэр Джон кивнул, и даже от этого легкого движения на его лице появилась гримаса боли.

– Их было пятеро. Двоим из них мы с Филиппом неплохо наподдали, но силы были неравны.

– В каких местах вы получили ушибы?

Элизабет испытала неловкость, когда мужчины стали по очереди показывать ушибленные места. Сэр Джон, чей костыль лежал неподалеку, выразил опасение, что у него сломана нога. Рейчел попробовала повернуть его ногу, и по тому, как побелели губы сэра Джона, Элизабет поняла, какую боль он при этом испытал.

– Я должна определить характер и серьезность ран, – сказала наконец Рейчел.

Она огляделась и увидела Милберна, который наблюдал за ней с другого конца зала. Его глаза снова встретились с глазами Элизабет, и она уловила в этом взгляде колебание.

– Анна, потребуется твоя помощь. Нужно снять с них часть одежды.

Элизабет с трудом проглотила комок в горле. Разумеется, занимающую скромное положение горничную можно попросить о такой вещи. Вероятно, Рейчел не стала бы обращаться с такой просьбой, если бы они не находились под бдительным оком наблюдающего за ними Милберна.

– Может быть, стоит найти пустую комнату, где ты могла бы работать без помех?

– Это очень любезно с твоей стороны, Анна.

Сэр Джон коротко улыбнулся:

– Я согласен. Мы не собирались обнажаться перед всем огромным залом.

Не открывая глаз, Филипп сказал:

– Говори за себя.

Элизабет удивленно взглянула на него, а сэр Джон только хмыкнул.

– Простите дерзость моего секретаря, – сказал он. – Мы росли вместе, и он иногда забывает выказать уважение тому, кто выше его по положению.

Филипп открыл глаза, выразительно фыркнул и снова их закрыл.

Проконсультировавшись с гофмейстером и проявив при этом граничащую с подобострастием почтительность к этому человеку, которому обычно давала указания она, Элизабет проследила за тем, чтобы раненых перевели в пустую комнату. Их сопровождал слуга из большого зала, который остался у дверей на тот случай, если незнакомцы проявят недружелюбие. Элизабет принесла для Рейчел сало, чтобы та могла смешивать его с травами, и стала выполнять ее указания, стараясь не особенно пристально смотреть, когда с мужчин стали снимать одежду. Элизабет воспитывали как богатую наследницу, ей почти не доводилось видеть обнаженное тело мужчины, и сейчас она обнаружила, что испытывает к этому немалый интерес.

Рейчел сосредоточенно сдвигала то одну, то другую часть одежды раненых. Элизабет видела лиловые пятна синяков, но при этом не могла не заметить впечатляющих мужских форм. Хотя сэр Джон был всего лишь бейлифом, он оставался еще и рыцарем – человеком сильным и энергичным. И отбивался он отчаянно, о чем свидетельствовали синяки и ссадины на костяшках кистей его рук.

Несколько удовлетворив свое любопытство, Элизабет почувствовала настоятельную потребность отправиться к Анне и поделиться впечатлениями о ситуации. Но она не могла оставить Рейчел в одиночестве, не могла проявить к ней неуважение.

Тем временем сэр Джон продолжал гипнотизировать ее взглядом, и Элизабет почувствовала, что этот его интерес к ней весьма ее волнует и смущает.

Глава 4

После того как все его синяки были осмотрены и обработаны мазями, Джон поудобнее устроился на кровати. Он был рад, что оказался вне большого зала, где собралось слишком много солдат. Ему потребовалось немалое усилие воли, чтобы не схватиться за рукоятку шпаги, словно он мог защитить себя среди массы врагов. Он должен был постоянно напоминать себе, что он раненый бейлиф.

Джон был благодарен молодой целительнице за помощь, которую она ему оказывала, за исключением тех моментов, когда она загораживала от него горничную Анну. Плотный чепец скрывал волосы Анны, а также подбородок и шею – так носят чепец старые женщины, чтобы скрыть складки на шее. Но она не была старой. Кожа у нее была белоснежной и, вероятно, нежной на ощупь, без каких-либо пятен или шрамов. У нее был красиво очерченный рот, словно созданный для поцелуев и улыбок. Она выглядела истинной леди, была невысокого роста и имела царственную осанку. Когда она двигалась, под складками ее простого платья просматривались прекрасные женские формы. У нее были карие глаза газели и густые ресницы, которые она постоянно опускала, словно хотела скрыть свои мысли.

Когда она появилась в большом зале замка, управляющий не стал делать секрета из того, что Анна личная горничная леди Элизабет, но Милберн хотел, чтобы именно она помогала раненым путешественникам.

Почему? Единственным ответом могло быть то, что он хотел отвлечь девушку от ее прямых обязанностей – заботиться о создании удобств для леди Элизабет.

Или леди Элизабет была наказана? Анне даже не позволили отнести ей завтрак. Неужели она голодала?

Но нет, не следует делать поспешных выводов. Нужно просто все выяснить. Леди Элизабет была заключена под стражу несколько дней назад, и если бы она голодала, Анна выглядела бы более встревоженной. К тому же если Баннастер хотел жениться на леди Элизабет, с его стороны было бы глупо причинять вред ее здоровью.

Джон наблюдал за Анной с того момента, как ее вызвали с кухни для оказания помощи раненым. Она была горничной его нареченной. Анна упомянула, что леди Элизабет была «изолирована», а это еще не означает, что она пленница. Если Баннастер хотел сохранить ее статус в секрете, он действовал не слишком-то хорошо. Правда, кузену короля наплевать на то, что кто-то знает о его намерениях. И это делает его весьма опасным человеком.

Пока Джон находился в большом зале в ожидании целительницы, он заметил тревогу на лицах слуг, заметил, как угрюмо люди занимались своей работой. Не было ни улыбок, ни смеха. Но не было и явного страха, а это был добрый знак, если иметь в виду самочувствие и положение леди Элизабет.

Анна могла быть ключом к решению проблемы, Джон понял это почти сразу. Была ли Анна единственным человеком, кто имеет доступ в башню? Нужно как можно скорее выяснить это.

Джон поморщился, когда Рейчел заключила его ногу между двумя деревянными пластинами и стала обматывать куском материй.

Ладно, ему придется похромать на одной ноге, чтобы получить ответы на свои вопросы. Огден и Паркер потрудились на славу, чтобы сделать из них с Филиппом раненых путешественников.

Рейчел стала убирать свои склянки с мазями. Она подняла глаза на Анну:

– Я приду завтра посмотреть, как дела у сэра Джона и его секретаря. Я не понадоблюсь до этого?

Странная вещь – спрашивать об этом горничную, правда, сейчас, когда изолирована их госпожа, вся обслуга чувствует себя не в своей тарелке.