Заговор против Короны - Майкл Дж. Салливан

— Меня зовут Адриан, на случай если вы забыли, — сказал он и сопроводил свои слова подобающим поклоном. — А кто эта очаровательная дама рядом с вами?

— Это Эмили, моя служанка.

— Служанка? — деланно удивился Адриан. — Я бы принял такую красавицу за герцогиню.

Эмили наклонила голову, и впервые за время поездки Аленда увидела, как она улыбается.

— Я надеюсь, мы не слишком заставили вас ждать. Виконт сказал, что они с Мэйсоном составили вам компанию?

— Да, это так.

— Господин Грюмон рассказал вам трагическую историю о том, как бесчувственная роскошная карета переехала его мать?

— Да, рассказал. И должна сказать…

Адриан поднял руки в шутливом защитном жесте:

— Матушка Мэйсона жива и здорова. Она живёт на Ремесленной улице в доме гораздо более симпатичном, чем та хибара, в которой обитает Мэйсон. Она никогда не была кухаркой в «Розе и шипе». Он рассказывает эту историю каждому встречному джентльмену или леди, чтобы заставить их защищаться и испытывать чувство вины. Примите мои извинения.

— Спасибо. Он был довольно груб, и я нашла его высказывания весьма неприятными, но сейчас… — Аленда помолчала. — Вы… я хочу сказать, у вас есть… Вы смогли их достать?

Адриан тепло улыбнулся, а затем, повернув голову в сторону конюшни, позвал:

— Ройс?

— Если бы ты знал, как правильно завязать узел, это не заняло бы столько времени, — послышался голос изнутри. Минуту спустя, второй из пары вышел и присоединился к ним.

Вспомнить этого оказалось легче, потому что он был более неприятным из двоих. Он был ниже, чем Адриан, и обладал изящными чертами, чёрными волосами и тёмными глазами. Одет он был в чёрное, тунику до колен и длинный ниспадающий плащ, который собирался вокруг него, как тень. Никакого оружия на виду. Несмотря на его меньший рост и видимую невооружённость, Аленда боялась этого человека. Своим холодным взглядом, бесстрастным лицом и резкими манерами он напоминал хищника.

Ройс вытащил из туники пачку писем, перевязанных голубой лентой, и, передав их Аленде, сказал:

— Добраться до этих писем раньше, чем Баллинтайн покажет их вашему отцу, было нелегко. Если сравнивать со скачками, мы шли ноздря в ноздрю, но в конечном счёте выиграли. Возможно, вы захотите сжечь их, прежде чем что-то подобное повторится.

Она посмотрела на письма, и на лице её появилась улыбка облегчения.

— Я… не могу поверить! Не знаю, как вы это сделали и как вас благодарить!

— Наличные подойдут, — ответил Ройс.

— Ах да, конечно.

Она передала письма Эмили, отвязала от пояса кошелёк и вручила его вору. Тот быстро проверил содержимое, закрыл кошелёк и бросил его Адриану, который убрал деньги в свой жилет и направился в конюшню.

— Вам лучше быть осторожнее. Вы с Гонтом играете в опасную игру, — сказал ей Ройс.

— Вы читали мои письма? — испуганно спросила она.

— Нет, боюсь, за это вы нам не заплатили.

— Тогда откуда вы знаете…

— Мы слышали разговор вашего отца с Арчибальдом Баллинтайном. Маркиз сделал вид, что не поверил обвинениям графа, но я уверен в обратном. Письма или нет, но теперь ваш отец станет внимательнее следить за вами. И всё же маркиз — хороший человек и будет справедлив. Полагаю, он испытал такое облегчение от того, что у Баллинтайна нет доказательств для суда, что ваша авантюра не сильно его обеспокоит. Однако, как я уже сказал, в будущем вам лучше быть осторожнее.

— Откуда таким, как вы, знать что-либо о моём отце?

— О, прошу прощения. Я сказал «ваш отец»? Я имел в виду другого маркиза, дочь которого умеет быть благодарной.

Аленда почувствовала себя так, будто Ройс дал ей пощёчину.

— Заводишь новых друзей, Ройс? — спросил Адриан, выводя из конюшни двух лошадей. — Вам придётся извинить моего друга. Он вырос среди волков.

— Это лошади моего отца!

Адриан кивнул:

— Мы оставили карету за ежевичной поляной рядом с мостом через реку. Кстати, я думаю, что, возможно, растянул один из дублетов вашего отца. Я положил его вместе с остальной одеждой обратно в карету.

— Вы надевали вещи моего отца?

— Я же говорил, — ответил Ройс, — это было рискованно, очень рискованно.

Они называли эту комнату Тёмной, из-за дел, которые в ней планировались, но маленькая комната в задней части «Розы и шипа» совсем не была мрачной. Несколько свечей в канделябрах, расположенных на столе и вдоль стен, и горевший в очаге огонь наполняли её теплым, приветливым светом. С выступающей деревянной балки свисал целый ряд медных горшков — напоминание о тех днях, когда Тёмная комната была кухонной кладовкой. Места хватало только для одного стола и нескольких стульев, но этого было более чем достаточно для их целей.

Открылась дверь, и в комнату вошла небольшая компания. Ройс налил себе бокал вина, занял место около очага, снял сапоги и пошевелил пальцами ног перед огнём. Адриан, виконт Альберт Уинслоу, Мэйсон Грюмон и хорошенькая девушка заняли стулья вокруг стола. Гвен, хозяйка таверны, всегда готовила к их возвращению с очередного дела великолепное угощение, и эта ночь не была исключением. Вечернее меню включало кувшин пива, большой кусок жареного мяса, буханку свежеиспечённого хлеба, варёный картофель, завёрнутый в полотно круг белого сыра, морковь, лук и соленья из бочки, которая обычно хранилась за стойкой. Для Ройса и Адриана она не скупилась на расходы, сюда входила и чёрная бутылка вина Монтеморси, которое она заказывала прямо из Вандона. Гвен всегда держала небольшой запас, потому что это было любимое вино Ройса. Несмотря на то какими аппетитными выглядели все блюда, Адриан ими не заинтересовался, сосредоточив своё внимание на девушке.

— Ну что, как всё прошло? — спросила Изумрудик, устраиваясь у Адриана на коленях и наливая ему кружку пенного домашнего пива. На самом деле её звали Фалина Броктон, но все девушки, работавшие в таверне или в «Медфордском гнёздышке» по соседству, пользовались прозвищами ради собственной же безопасности. Изумрудик, смышлёная и весёлая сирота, была старшей служанкой в «Розе и шипе» и одной из двух женщин, которым разрешалось находиться в Тёмной комнате во время встреч.

— Было холодно, — ответил Адриан, обнимая её талию обеими руками. — И на обратном пути тоже, так что я отчаянно нуждаюсь в тепле.

Он притянул её поближе и начал целовать в шею, утопая в море тёмных локонов.

— Нам заплатили, да? — спросил Мэйсон.

Кузнец начал наполнять тарелку до краёв почти сразу же, как только сел за стол. Мэйсон был сыном известного медфордского мастера по металлу. Он унаследовал лавку своего отца, но потерял её из-за тяги к азартным играм и невезения. Вынужденный покинуть Ремесленную улицу, он осел в Нижнем квартале, где делал подковы и гвозди, выручая достаточно денег, чтобы платить за кузницу, выпивку и нерегулярную еду. В глазах Ройса и Адриана он обладал тремя преимуществами: он недорого брал, был местным и жил один.