Марсельская сказка - Елена Букреева

Я критично оглядела свое отражение в зеркале и улыбнулась: этот вечер вне всяких сомнений пройдёт так, как захочу этого я.

— Мне совсем не нравится то, что ты затеваешь.

Голос Шарлотт, стоящей за моей спиной, заставил меня обернуться. Она испуганно и смущённо уставилась на мой наряд. Неловкую тишину нарушала лишь льющаяся из граммофона внизу музыка. Гости ещё не начали прибывать, но мы обе знали, что Розалинда уже выхаживает по холлу, растягивая губы в улыбке, пытаясь изобразить вежливость и гостеприимность и без конца репетируя приветствия. Казалось, даже сквозь опьяняющее звучание саксофона Коулмена Хокинса пробивался нервный стук её каблуков. Однако думать о своей матери сейчас мне вовсе не хотелось — я вернула все внимание к старшей сестре. Сегодня Лотти выглядела просто превосходно в своём алом платье из парчи, с низким французским пучком и роскошной венецианской маской, закрывающей половину её лица. Она была олицетворением истинной красоты и непорочности, незамужней, но с занятым сердцем, в то время как я могла отпугнуть любого, кто осмелился бы заговорить со мной. Во всяком случае, мне оставалось на это надеяться — едва ли средь приглашённых матерью неженок найдётся смельчак, готовый отыскать на меня управу. Их смелость начнётся и закончится на единственном танце, который я им позволю.

Улыбнувшись своим мыслям, я метнула взгляд в сторону двери и настенных часов над ней. Уже почти восемь, нам пора спускаться и встречать гостей — где же мисс Синклер? Я неодобрительно покачала головой и вновь посмотрела на Шарлотт.

— Ты знаешь, что я затеваю?

— Я догадываюсь! — сестра всплеснула руками. — Только посмотри на свой наряд! Признайся, что ты сделала с платьем, которое тебе подарила мама?

— О, ради Бога, забудь о её платье. Мой наряд мне нравится куда больше. К тому же, образ ещё не завершён… осталась последняя деталь.

Шарлотт широко распахнула глаза, что выглядело весьма комично в содружестве с её маской.

— Последняя деталь? Какая… какая тут ещё может быть деталь? Послушай, Эйла, мне кажется, ты перебарщиваешь.

И пусть в голосе сестры не прозвучало и намёка на упрёк, я всё же оскорбилась.

— Просто маленькое дополнение, или ты видишь на мне маску? — мы одновременно отвели друг от друга взгляды. — Более того, этот наряд едва ли поможет мне добиться должного успеха — так, маленькая шалость, чтобы позлить Розалинду.

— Значит, я всё же права, и ты решила отвадить от себя женихов, пустив в ход тяжёлую артиллерию в виде своего непростого характера?

— Ну, разумеется! — я едва сдержалась, чтобы не щёлкнуть сестру по носу. Иногда мне приходилось напоминать себе, кто из нас старше. — Разве мой дражайший будущий супруг не имеет право знать, с кем ему жить до конца своих дней?

Лотти потупила взгляд.

— Я не понимаю… так ты всё-таки согласна принять чьи-нибудь ухаживания на этом маскараде?

Спрятав лицо в ладонях, я мысленно застонала. Боже! С ней порой так непросто!

— Нет, Лотти, я не собираюсь принимать ничьи ухаживания! Я лучше без оглядки сбегу с этого маскарада, чем выдержу общество какого-нибудь препротивного моржа. Никто не смеет покушаться на мою свободу.

— Но ведь никто не заставляет тебя терпеть общество этих моржей! — запротестовала Шарлотт, уставившись на меня так, будто видит впервые. — Знаешь, я тут подумала и сделала вывод о том, что твои обвинения в сторону мамы безосновательны. Мне всё же не кажется, что она устроила маскарад с целью найти тебе кого-нибудь. Это ведь глупо и неправильно — рассылать приглашения неженатым мужчинам. Она прекрасно понимает, что брак возможен только по любви.

— Понимает? — я сардонически усмехнулась. — С чего бы ей это понимать? Разве она вышла замуж по любви, а не по настоянию дедушки, который в отце души не чаял?

В спальне мгновенно повисла тишина. Конечно, я ступила на запретную территорию, которую и Шарлотт, и Розалинда, и даже отец старательно обходили за сотни миль. Но ведь это так очевидно! Мама не любила отца — с её стороны не было ни единого проявления этого чувства, священного и прекрасного. Они не скрывали историю знакомства: в свои юные годы отец, рано потерявший родителей, трудился то тут, то там, и однажды устроился мальчиком на побегушках в текстильную фабрику отца Розалинды, Фергуса Бэлфора. Пару раз ему довелось ночевать на фабрике, и дедушка, задержавшийся с бумагами в своём кабинете, нашёл Тома, уснувшего в коморке электрика. Но Фергус не наказал его и не уволил. Он завалил нашего отца работой, а впоследствии сделал своим помощником. Они действительно стали близки друг другу, Том видел в Фергусе своего наставника, почти родню. А затем на ужине в Роузфилде он встретил маму — восемнадцатилетнюю высокомерную и избалованную девицу. По словам отца, он сразу в неё влюбился. По словам матери, «вытаращился на меня, как сумасшедший, а я не знала, куда себя деть от его надоедливого общества».

Дедушка вручил ему Розалинду, как медаль за годы верной службы. Так он решил судьбу их союза. Теперь мама решала мою судьбу. История повторялась, но с единственным явным отличием — Фергус не руководствовался жаждой материального благополучия Розалинды, в то время как она была ослеплена идеей найти мне влиятельного супруга и выйти из надвигающегося на нас безденежья ценой моей свободы.

Однако те времена давно прошли. Мы, женщины, перестали быть простым дополнением к мужчине, мы обрели силу и голос, принадлежащие нам по праву. И я не собираюсь идти на поводу устаревших взглядов своей матери. Если ей так нужны деньги, я достану их, но не путем замужества. В конце концов, у меня прекрасное образование и, что немаловажно, грандиозные планы на жизнь. А эта маленькая шалость… пусть она послужит Розалинде уроком.

Тем временем, затянувшуюся неловкую паузу прервал скрип двери. Мы синхронно повернули головы на источник звука, и я облегчённо вздохнула, увидев бледную, как смерть, мисс Синклер. В ладонях пожилой женщины была крепко зажата чёрная вуалетка.

— Боже милостивый! — воскликнула она, когда увидела мой наряд. — Розалинда убьёт тебя, моя дорогая, а затем она убьёт меня, когда увидит, во что ты вырядилась. Где то платье, которое миссис Маклауд оставила для тебя?

Я забрала из рук домоправительницы чёрную вуалетку и подошла к зеркалу, надевая аксессуар на голову так, чтобы не повредить причёску. Когда мой образ оказался завершён, я, а вместе со мной и Шарлотт, и мисс Синклер, изумлённо вздохнули. Превосходно. Просто превосходно. Я выглядела так, как должна была выглядеть дочь на маскараде, с размахом устроенном всего через год после смерти её отца. Чёрное