Марсельская сказка - Елена Букреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Миссис Маклауд, могу ли я украсть вашу очаровательную дочь на танец? — поинтересовался он.
Мама обернулась на выплывшего из стайки акул Эйдана и широко улыбнулась, отходя в сторону. Уорхолл остановился в шаге от меня. Я протянула ему ладонь, на тыльной стороне которой он оставил свой мокрый поцелуй. Меня едва не стошнило, а он повёл меня в центр зала. Танцующие расступились перед нами. Усмехнувшись, я уставилась на россыпь драгоценных камней, обрамляющих его маску. Ну, разумеется. Изумруды.
— Как поживаешь, Эйла? — спросил он, растягивая каждый слог.
Я выпустила долгий вздох и опустила взгляд, задрожав в его руках. Мы начали двигаться, и поскольку танец вёл он, это выглядело ещё более нелепо, чем если бы я танцевала с медведем. Мне было чертовски стыдно позорить великого Коулмана Хокинса. На секунду я вообразила себе, что мужчина, стоящий передо мной — вовсе не Эйдан, а мы не в Роузфилде, и мир заиграл новыми красками. До тех пор, пока я не вгляделась в его болотного цвета глаза. У моих фантазий было едкое послевкусие. И это совершенно не то, что я могла бы положить на страницы своей книги. Достойный и романтичный танец в моей голове выглядел совершенно иначе: мы вдалеке от посторонних глаз, он высок и угрюм, но со мной нежен, и нас окутывает тихая и волнующая музыка — быть может, что-нибудь из французской классики. Конечно, Эйдан не имеет к этому никакого отношения. И я, увы, тоже.
— Всё… — едва начала я, но мой спутник вновь перевёл взгляд на воркующую со своим женихом Лотти.
— Как дела у Шарлотт? Я заметил кольцо на её пальце. Подарок виконта?
— О, так ты не в курсе? Уже этой осенью моя дорогая сестрица станет миссис Робер, — не скрывая улыбки, проворковала я.
Эйдан сжал губы в тонкую полоску и, услышав звонкий смех Лотти, переключился на меня. В какой-то миг мне даже стало его жаль, но вскоре жалость вновь вытеснило отвращение.
— А как твои дела, Эйла?
— Не могу порадовать тебя своим ответом, Эйдан, — обведя тоскливым взглядом нижнюю часть его лица, пробормотала я. — Всё просто ужасно.
— Прими мои соболезнования, — он откашлялся.
— Ты знаешь, я все ещё не могу принять произошедшее. Ком в моем горле… он не проходит даже спустя столько времени, — Эйдан закружил меня, старательно избегая зрительного контакта, пока я мысленно ликовала. Мужчины не были сильны в утешении, и я этим нагло пользовалась. — Я думаю, я ещё не скоро отойду от этого горя, не понимаю, как мама может быть такой улыбчивой и спокойной на публике… ты знаешь, Эйдан, по ночам мне снятся кошмары. Тебе снятся кошмары, ответь мне?
— Едва ли, — отмахнулся он.
— Тогда ты не сможешь понять меня. Это отвратительное состояние, когда ты просыпаешься посреди ночи, весь в холодном поту… — всхлипнув, я потрясла головой и уставилась немигающим взглядом на танец свечей в канделябре возле нас. Глаза заслезились, и я посмотрела на бедного Эйдана, не знающего, куда себя деть. — О, мой дорогой папа, он не заслужил этого… этот кризис… он ударил по всем нам, но он… за что, скажи мне, Эйдан, за что судьба так обошлась с нами? Это несправедливо, нет, это совершенно чудовищно, и мы так разбиты, все мы так разбиты…
Наконец, мне удалось пробиться сквозь толстые слои кожи этого мерзавца, и он изменился в лице, а затем и вовсе остановился. Жаль. Это была одна из моих любимых композиций. И я, в конце концов, только начала свой слезливый монолог.
— Ох, боже мой, Эйла, кажется, у меня скрутило живот, — Эйдан изобразил страдальческую мину и выпустил меня из своих объятий, делая шаг назад. — Я думаю, мне нужно отлучиться. Прошу, прими мои извинения. Тысячу извинений.
И испарился, слившись с толпой. Весело хохотнув, я огляделась в поисках прислуги с шампанским, разочарованно вздохнула и поплыла к своей любимой колонне, опершись о неё плечом. Последующие несколько минут я провела в попытках отыскать в душе хотя бы малейший намёк на чувство вины. В конце концов, я спекулировала на трагедии, которая в действительности оставила внутри меня целую россыпь шрамов. Но сейчас я поступала так же, как когда-то Розалинда — после смерти отца она только и делала, что выдавливала слёзы и пыталась вызвать жалость к нашей семье в своих алчных целях. Пусть увидит, как это выглядит со стороны. К тому же, в моей попытке отвадить ухажёров это вполне действенный способ — мужчины, особенно такие эгоисты, как Эйдан, впадают в панику, когда кто-то кроме них начинает говорить о своих проблемах. Потрясающе. Убила двух зайцев одним выстрелом.
Тогда что же делать с акулами? Тем более, когда одна из них уже направляется ко мне.
Я неодобрительно сжала губы, когда в двух шагах от меня остановился мужчина в чёрном костюме-тройке, слишком простом, чтобы заслужить приглашение в наше поместье. Незнакомец — а я нисколько не сомневалась, что прежде мы не встречались — был высок и широкоплеч, свои русые волосы он аккуратно уложил гелем, а глаза… странно, этот цвет напоминал мне что-то далёкое и холодное… может быть, Северное море… Или нет, скорее, озерную гладь за толстым слоем январского льда. Их обрамляли густые длинные ресницы. Остальное — за исключением ровного контура губ, широкого подбородка и едва заметной щетины — было скрыто простой чёрной маской. В его руках покоилось два бокала с шампанским, и я сглотнула жажду, оторвавшись от колонны.
— Мы с вами уже встречались? — я изогнула бровь, ничуть не смущенная его прямым взглядом.
В голове тем временем уже рождалась тактика дальнейшего поведения. Жаловаться о нелёгкой судьбе мне наскучило после первой же попытки, и что-то подсказывает, он будет молча слушать и коротко кивать на каждый мой вымученный всхлип.
Незнакомец покачал головой и протянул мне бокал, который я приняла с благодарной улыбкой и горящим предвкушением взглядом.
— Вы не особенно разговорчивы, верно?
Разумеется, он не ответил. Я сделала глоток, поморщившись от неожиданной сладости напитка. Продолжая свои исследования, я выпила ещё, осушив бокал почти наполовину. Любопытно. Вкус слегка отличался от предыдущего. И когда это Розалинда успела пополнить запасы нашего погреба?
Мужчина в неприметном костюме протянул мне ладонь, в немом
