Гамильтон - Лорел Гамильтон

- Именно поэтому я и пригласил тебя в кино, - заявил Натаниэль.

- Что? - нахмурилась я.

- Тебе стыдно появляться со мной на публике?

- Нет, - ответила я с таким выражением лица, что ему должно было стать стыдно за подобный вопрос. Однако на его лице читалась серьезность, обида и готовность разозлиться.

- Тогда в чем проблема? Ты даже не хочешь меня поцеловать.

- На мгновение я забыла обо всем, кроме тебя, - попыталась объяснить я.

Он улыбнулся, но эта улыбка не спешила отразиться в его глазах.

- Разве это плохо?

- Учитывая специфику мой работы - да, - я внимательно смотрела на него, стараясь встретить понимание. Да, он был красив, но я могла смотреть на него, не выглядя при этом остолбеневшей в экстазе дурочкой. Я придвинулась ближе и почувствовала исходящий от его плаща запах новой кожи. Я обняла его, и, после секундного замешательства, он ответил тем же. Я окунулась в запахи кожи и самого Натаниэля - свежие, чистые, и немножко отдающие ванилью. Теперь-то я знала, что этот запах только частично принадлежит ему, что часть этого сладкого аромата происходит от мыла, шампуня и одеколона, которыми он пользуется. Но так сладко пахнет ванилью только его кожа. Одна из причуд биохимии кожи, которая изменяет даже самые стойкие ароматы.

- Нужно занять места, - прошептал Натаниэль мне в волосы.

Я снова нахмурилась, отстраняясь он него. Потом потрясла головой, но это лишь частично ее прочистило. Я опустила руку в карман и вскоре выудила оттуда небольшую, обтянутую бархатом коробочку. Затем потрясла ее, и на ладонь из нее выпал серебряный крестик. Я почти ожидала, что он будет светиться, указывая на то, что какой-то нехороший вамп пытается на меня воздействовать. Но крестик лежал спокойно, безобидный и нетронутый.

- Что-то не так, Анита? - забеспокоился Натаниэль.

- Кажется, кто-то пытается на меня воздействовать.

- Но крест никак не реагирует.

- Натаниэль, ты просто великолепен… Но для меня это не повод вот так потерять контроль, да еще в толпе.

- Может, снова проделки Дражайшей Мамочки?

- Не знаю, может быть.

Дражайшей Мамочкой я называла главу вампирского Совета, основательницу вампирского общества. В последний раз, когда я с ней столкнулась, крест запылал в моей руке и прожог ладонь так, что пришлось потом вырезать его с мясом. У меня теперь навсегда останется шрам на левой ладони. До сегодняшнего дня кресты, которые я клала под кровать или в сумку, не позволяли ей ко мне приблизиться.

- Немногие вампы способны пробраться сквозь твои щиты, - сказал Натаниэль. Я тем временем застегнула цепочку с крестом на шее, и серебро замерцало на фоне шелковой кофты.

- Ты уверена, что этого материала между крестом и кожей достаточно?

- Нет… но я не думаю, что это Мамочка.

Натаниэль со вздохом попытался согнать хмурое выражение с лица:

- Теперь ты не сможешь посмотреть кино?

- Нет, Жан-Клод уверял, что сегодня мы в безопасности.

- Ладно, - сказал Натаниэль. - Но мне не нравится твой тон. Что опять не так?

- Давай займем места, и я тебе расскажу, что мне известно, - ответила я.

Нам удалось найти два свободных места в последнем ряду, так что за моей спиной была стена, и отсюда хорошо просматривалось все помещение. Нет, это не паранойя… во всяком случае, не больше, чем обычно. Я всегда стараюсь сесть в последнем ряду, если есть такая возможность.

К тому времени, как закончились титры, я успела рассказать Натаниэлю то немногое, что знала.

- И это все, что поведал тебе Жан-Клод?

- Ага.

- Как-то чересчур туманно.

- Это еще слабо сказано, - сказала на это я.

Зазвучала музыка, погас свет, а я обнаружила, что ни за что в жизни не смогу вспомнить, какой фильм мы собирались смотреть. Я не стала спрашивать у Натаниэля, поскольку это могло его обидеть. К тому же, скоро и так станет ясно.

ГЛАВА 4

Чуть больше трех часов спустя я уже знала, что этот фильм был новой версией «Кинг-Конга». Натаниэлю он понравился больше, чем мне. Спецэффекты были на уровне, но задолго до конца фильма я начала с нетерпением ждать, когда же горилла, наконец, сдохнет. Очень некрасиво с моей стороны, тем более что местами кино оказалось довольно интересным. Мой крест так ни разу и не засветился, и мои чувства к Натаниэлю больше не зашкаливали выше нормы. Это означало, что даже сидя на местах для поцелуев, в интимной обстановке и уютной темноте, я не собиралась терять над собой контроль. Я захотела было немного пообжиматься, и сделала бы это, если бы рядом со мной был не Натаниэль, а кто-то другой из моих мужчин, потому что из них Натаниэль меньше всего беспокоился о приличиях. А это вполне могло закончиться тем, что в кинотеатре лучше даже не начинать. К тому же, неудобно одновременно тискать своего бой-френда и следить за сюжетной линией. Во всяком случае, у меня так не получается.

После такого длительного сеанса мне срочно понадобилось в дамскую комнату. Кстати, меня давно мучает вопрос: почему в мужской туалет никогда не бывает очереди, а у женского всегда выстраивается целая толпа? Отстояв в очереди, я, наконец, дождалась свободной кабинки. Хорошо хоть, в ней оказалось чисто.

Вскоре шум стих, и я поняла, что осталась одна. Дурацкая очередь. Я принялась заправляться. Вот чем мне нравится наплечная кобура, в отличие от набедренной, так это тем, что из нее невозможно выронить пистолет в унитаз. Пользоваться туалетом с набедренной кобурой, особенно такой, которая не пристегивается к поясу - сущее наказание. В отличие от пейджеров, пистолеты обладают нулевой плавучестью.

Заправившись, я мимоходом порадовалась тому, что больше нет необходимости сражаться с колготками. Чулки с подвязками намного удобней. Выйдя из кабинки, я обнаружила, что в дамской комнате больше никого не было. А подойдя к раковинам, нашла оставленную на одной из них коробку. На коробке черными печатными буквами значилось: «Аните».

Вот чертяка. И как Натаниэлю удалось пронести сюда подарок? Если бы его застукали в дамской комнате, ему не поздоровилось бы. Вымыв и обсушив руки, я открыла коробку. Под несколькими слоями белой тисненой бумаги обнаружилась маска. Она была белой и должна была закрывать все лицо, не считая отверстий для глаз. Маска была совершенно безликой, просто смотрящее на меня белое лицо безо всякого выражения. Зачем он купил ее мне? Будь маска кожаной и украшенной, я смогла бы понять, для каких сексуальных утех она предназначена, но эта маска была не такой. Вообще-то, я не очень разбираюсь в масках, так что и этот вариант не стоит отбрасывать. Но в таком случае Натаниэль здорово просчитался, если думал, что меня такое вдохновит. Меня не назвать любительницей масок и игрищ со связыванием и подчинением. То, что временами мне хотелось чего-то такого, не означало, что мне это нравится; скорее, сам факт такого желания меня пугал. Ведь больше всего не любишь в других то, что боишься делать сам. Я постаралась изобразить на лице удовольствие и вышла из туалета с коробкой в руках. Натаниэль ждал у дальней стены, держа наши пальто и свою шляпу. Заметив меня, он заулыбался и подошел, заинтересованно косясь на коробку.