Между Сциллой и Харибдой - Ирена Гарда

А Алан, постояв еще несколько мгновений, склонившись над спящей красавицей, снова занял свой наблюдательный пост, ожидая, когда девушка откроет глаза.

— Мистер Шевалье, вам пора уходить! Он даже не заметил, как задремал. Да, дружок, похоже, ты теряешь форму… Раньше мог не спать по нескольку суток…

Интересно, сколько сейчас времени?

С усилием выдираясь из объятий дремы, Алан скользнул взглядом за окно на серую промозглую пелену, за которой невозможно было разглядеть даже горные отроги, охватившие полукольцом городок. А ведь еще недавно светило солнце! Сейчас же не погода — а наглядная иллюстрация состояния его души. Такие же тоска и хмарь.

Бедная Кристина, даже небо — и то против нее! Его глубокие карие глаза нежно посмотрели на молодую женщину. Та спала, тихонько посапывая, и он порадовался, что, похоже, ночная суматоха закончилась благополучно.

— Мистер Шевалье, — снова раздался настойчивый шепот Эллы, — муж уже отпер входную дверь, и в любую минуту здесь может появиться детектив Стоун со своими ребятами. Я не очень-то люблю полицию, но и ссориться с ней тоже не собираюсь.

— Да-да, я сейчас ухожу. — Алан легко поднялся и попятился к двери, не отводя глаз от лица спящей женщины. — Не могли бы вы сварить мне кофе? Самого крепкого, какой только существует в природе… Боюсь, что у меня сегодня будет трудный день.

— Нет проблем, мистер Шевалье! — В глубине души Элле было ужасно неудобно выставлять бедного парня из номера, и она очень хотела хоть чем-то загладить невольную грубость.

— И еще, Элла… — замялся он в дверях. — Не могли бы вы…

— Конечно, сообщу, как только она очнется, — впервые улыбнулась хозяйка отеля, поняв незаданный постояльцем вопрос. — Вы бы прилегли отдохнуть хоть ненадолго.

— С превеликим удовольствием, но позже.

Проводив Алана до порога и закрыв за ним дверь, Элла повернулась к больной и пораженно остановилась: только что спавшая мертвым сном женщина сидела на постели, глядя на нее прозрачными голубыми глазами, в которых не было и намека на сонливость.

— Он ушел?

— Да, — озадаченно проговорила Элла, с трудом приходя в себя после такой метаморфозы.

— Ну вот и славно, а то уже давно хочется в туалет.

Кристина спустила ноги с кровати и, набросив халат, побежала к заветной двери.

— Но мистер Шевалье… Я пойду, скажу ему, что вы очнулись.

— Ни за что! — раздался из-за двери санузла резкий голос, в котором слышались металлические нотки.

— Но мистер Шевалье…

— Я совершенно не жажду видеть вашего обожаемого мистера Шевалье, — снова показалась Кристина. — Я плохо помню эту ночь, но полученную оплеуху не забуду никогда. Похоже, я совсем не знаю человека, который завтракал, обедал и ужинал в нашем с Майклом доме на протяжении нескольких лет. Бр-р! Какое у него было бешеное выражение лица! Теперь я начинаю верить, что в армии он не бумажки в штабе перебирал. А с виду такой тихоня, мухи не обидит! И давайте на этом закроем вопрос с мистером Шевалье.

— Но…

— Никаких «но»! Вы забываете, Элла, что у меня только что погиб любимый муж!.. Кстати, а кто меня раздел?

— Вы сами.

— Совсем не помню. А что было потом?

— Потом я к вам зашла и, увидев, что вам плохо, побежала за мистером Шевалье…

— Вы хотите сказать, что он видел меня голой?!

— И остальные тоже…

Кристина почувствовала, как ее щеки покрываются ярким румянцем стыда.

— Остальные — это кто?

— Ну-у… детектив Стоун, врач с медсестрой, я с мужем…

— То есть весь город…

И без того отвратительное настроение Кристины ухудшилось еще больше, хотя, вроде бы, дальше было уже некуда.

— Ладно, я сейчас буду приводить себя в порядок, а вы, если не трудно, приготовьте, пожалуйста, чашечку кофе. Самого крепкого, какой существует в природе. Боюсь, что у меня сегодня будет трудный день.

— Да, миссис Хендриксен, — кивнула хозяйка отеля, с трудом сдерживая улыбку, потому что Кристина, сама того не замечая, практически дословно повторила просьбу Алана.

Эти двое даже говорят одинаково! Бедная миссис Хендриксен! Бедный мистер Шевалье! Ну и заварил же кашу покойный мистер Хендриксен, да успокоится его душа на небесах! А какой видный мужчина был! Не удивительно, что его вдова так убивается.

Размышляя подобным образом, она спустилась по лестнице и, зайдя на кухню, включила кофеварку.

Когда она уже расставляла на подносе чашки, чтобы отнести крепчайший напиток наверх, в дверях, шаркая разношенными шлепанцами, возник ее супруг в накинутой на волосатый торс рубахе, старых штанах и с утренней газетой в руках.

В другое время не избежать бы ему нешуточного скандала из-за столь не соответствующего статусу отеля вида, но сейчас, под воздействием последних событий, суровая супруга не только не обругала его последними словами, но даже пожелала доброго утра и чмокнула в слегка заросшую щетиной щеку.

Последнее так потрясло Питера, давно уже забывшего, что такое женщина, что бедняга тут же исчез в направлении своей комнаты, откуда появился, спустя три четверти часа, в наглаженном костюме, сияя выбритыми щеками.

А когда, потрясенная таким преображением, жена проходила мимо, Питер до такой степени расшалился, что игриво шлепнул ее по изрядно раздобревшей попе, чем окончательно деморализовал отвыкшую от подобных заигрываний супругу.

— Миссис Хендриксен! — В голосе детектива Стоуна слышалось плохо скрываемое отчаяние. — Ну что на вас за блажь такая нашла? Что вы там забыли? — Я хочу посмотреть на место, где погиб мой муж! Может быть, мне тогда станет легче.

Они посмотрели друг на друга с плохо скрытой неприязнью.

Детектив Стоун задумчиво почесал карандашом, который вертел в руках, за ухом и подумал о том, что ляжет костьми поперек порога, если кто-то из трех его сыновей решит пойти по стопам отца в полицию.

Мало ему одного сомнительного покойника, которого то ли ухайдакали, то ли он сам себе шею свернул, так на тебе: теперь эта сумасшедшая вдовушка хочет идти на то же место! Еще не хватало, чтобы и эта белокурая цыпочка склеила ласты! Тогда не видать ему повышения по службе лет двести. И это в лучшем случае!

Но и не дать ей совершить самоубийство он тоже не в праве. В конце концов, у них свободная страна, где каждый имеет право делать то, что считает нужным.

Он еще раз почесал карандашом за ухом и, образно выражаясь, «выкинул белый флаг»:

— Ну ладно, миссис Хендриксен, раз вы настаиваете…

— Еще как!

— …Если настаиваете, то можете идти куда хотите. Под полную ответственность Джерри. Я ему это потом подоходчивее растолкую. И поставьте в известность спасателей. Пусть спят, жрут и срут, не отходя от рации, чтоб вам всем пусто было! — не выдержав до конца дипломатический язык, сорвался он.