Между Сциллой и Харибдой - Ирена Гарда

Ирена Гарда

Между Сциллой и Харибдой

Кристина проснулась от того, что почувствовала взгляд мужа. Ее ресницы чуть дрогнули, но глаза оставались закрытыми. Увы, такие детские хитрости не могли провести Майкла, пять лет прослужившего в горном взводе 22-го полка SAS, а затем перебравшегося в Штаты и ныне работающего мирным страховым агентом в канзасском захолустье.

Правда, полностью изжить тягу к «адреналину» не получилось, и когда тоска по приключениям становилась совсем уж нестерпимой, он звал своего лучшего друга Алана, и приятели исчезали из городка, отводя душу в играх со смертью, отчего у Кристины регулярно прибавлялись на голове седые волосы. Конечно, можно было лечь поперек двери, привязав мужа к ножке обеденного стола, но тогда это был бы уже не Майкл Хендриксен. Он не мог обходиться без риска, и Кристина была достаточно мудра, чтобы понимать это.

Вот и сегодня мужчины уезжали лазить по скалам, и при воспоминании об этом у Кристины сразу испортилось настроение. Не то чтобы она не любила горы — нет! Дикую природу она обожала в любом виде, но исполинские нагромождения камней внушали ей какой-то животный страх. Несколько раз до замужества она ездила с Майклом (Майки, как она его называла) полазить по Скалистым горам, и обрывистые кручи вызвали у нее ощущение надвигающейся опасности.

Она попыталась поделиться с мужем своими опасениями, но достойный потомок северных варваров только посмеялся над переживаниями жены, когда та, показав на скальные останцы, вздымающиеся то тут, то там посреди выжженной прерии, с дрожью в голосе пробормотала, что это зубы дракона, мечтающего сожрать наглых людей, нарушающих его покой.

С тех пор Майкл отказался от идеи сделать из жены партнершу для своих головокружительных восхождений и стал брать Алана, соседа по улице, который — вот странная гримаса судьбы! — тоже служил в спецназе, правда, не под флагом Ее Величества, а под звездно-полосатым знаменем дядюшки Сэма. Мужчины так быстро нашли общий язык, что, спустя всего пару лет, Майкл уже не мог поверить, что не знал Алана с пеленок, и часто недоумевал, как он умудрился обходиться без него, пока служил в Брейдбери-Лайнс под Херефордом.

Первое время Кристина не понимала, что нашли друг в друге эти два абсолютно не похожих друг на друга человека, казавшихся совершенными антиподами.

Майкл был душой любой компании. Весельчак и балагур, этот симпатичный блондин с накачанными мышцами унаследовал от матери-англичанки жизненную стойкость, а от отца-норвежца внешность древнего викинга, впрочем, несколько сглаженную современной цивилизацией.

Высокий рост, отличная фигура, светлые, коротко подстриженные волосы, голубые, словно зеркала северных озер, глаза, скульптурные скулы… Из-за модельной внешности у него, кстати, были сложности при поступлении в спецназ, поскольку там, как известно, ценятся как раз незапоминающиеся лица, и только отличные физические показатели и крепкая психика спасли его от отчисления.

Алан, в жилах которого текла франко-итальянская кровь отца, наоборот, отличался страстностью, которую крепко держали в узде унаследованные от матери гены коренных обитателей здешних мест.

Временами Кристине казалось что, когда этот потомок индейских вождей, предпочитающий шумным компаниям чтение книг, смотрит на расстилающуюся вокруг равнину, он видит несметные стада бизонов и слышит топот и визг мустангов, несущихся по прерии. Его темно-карие глаза глядели прямо и бескомпромиссно, но жесткость взгляда смягчала усмешка, таящаяся в их глубине. Он был довольно высок — больше шести футов — и, хотя заметно уступал Майклу в росте и рельефности мышц, как оцелот уступает в силе пуме, но никто бы никогда не усомнился в его мужественности, несмотря на мягкие черты лица и тихий голос.

— Вставай, Принцесса! Сколько можно нежиться в мягкой постели! — Крепкая мужская рука скользнула под одеялом к ее пяткам, и уже через мгновение Кристина, взвизгнув, подскочила на кровати, поджимая под себя ноги.

— Майки, ну сколько можно! Это просто бессовестно, так беспардонно пользоваться слабостями ближних!

— Цель оправдывает средства, дорогая! И не стоит акцентировать мое внимание на том, кто здесь ближний, а то мне захочется сделать тебя еще ближе. А поскольку вот-вот появится Алан, то он будет иметь шанс увидеть картинку, перед которой померкнет любой порносайт.

— Прекрати сейчас же, — шутливо набросилась на мужа Кристина, замахиваясь подушкой.

Бывший спецназовец привычно увернулся и, соскочив с кровати, продолжил развивать свою мысль:

— Представляешь, Кристи, что с ним тогда будет? Он ведь уже давно и безнадежно страдает по тебе, а тут такой конфуз! Чтобы не осрамиться перед предками, ему придется вырыть топор войны, перемазаться зубной пастой и выстрелить в меня из дедовского лука отравленной стрелой!

— Не говори глупостей! Алан в упор меня не видит, он даже не заметит, если я разденусь, побреюсь, воткну в попу перо и в таком виде выйду подавать ему его любимый зеленый чай.

— О, дорогая… — в притворном изумлении воздел к потолку руки мистер Хендриксен, — ты не перестаешь меня удивлять! Мне бы такую фантазию, так я давно обошел бы по популярности и Гаррисона, и Кинга, а не работал заштатным страховым агентом. Между прочим, я бы сам не отказался посмотреть на тебя в таком виде! А что до Алана, так он как истинный потомок индейских вождей никогда не посягнет не жену друга… если только сначала его не ухайдакает.

— Прекрати нести чушь! Вот я ему обязательно на тебя пожалуюсь!

Она последний раз попыталась ударить мужа подушкой, но была поймана за руку, расцелована и шлепнута по аппетитной попке «для придания ускорения», как сказал Майкл.

Впрочем, это было лишним, потому что Кристина, быстро приведя себя в порядок, и так трусцой побежала на кухню, где занялась приготовлением завтрака.

Холостяк Алан часто заходил к ним перекусить, благо жил через дорогу, и Кристина по устоявшейся привычке стала готовить не две, а три порции оладий с кленовым сиропом.

Не прошло и нескольких минут, как по дому разлился сказочный аромат свежей выпечки, от которого у голодного хозяина дома предательски заурчало в животе, и он сделал титаническое усилие, чтобы не помчаться на запах.

В доме царили уют и порядок, говорившие о дружной семье и стремлении хозяйки угодить любимому супругу. Все стояло на своих местах, на полу — ни пылинки, идеально вымытые стекла отражали солнечные блики.

Окна кухни, выдержанной в бело-розовых тонах, украшали старомодные, но очень миленькие кружевные занавески, которые удачно перекликались с изящным фартучком хозяйки и ее пшеничными волосами, заплетенными в две короткие толстые косички. Не жилище человека двадцать первого века, а кукольный домик, словно сошедший со старинной рождественской открытки. Может быть, поэтому мистер Хендриксен часто называл свою миссис Хендриксен Принцессой эльфов?