Жизнь людей глазами кроликов - Виталий Музыченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что с тобой, Ши? – отец девочки заметил слёзы на её глазах и спросил её на китайском языке.
– Зачем? Я не понимаю. В Австралии полно крольчатины.
– В этом весь вопрос, я хочу доказать, что лучше нашего мяса нет.
– На их территории! – добавил Меган. – Это принцип, понимаете?
Старая металлическая печать ударила о деревянный дубовый стол. На бумаге осталась синяя краска. «ОДОБРЕНО». Поки вздрогнул. Его ухо заныло старой болью. Он хорошо помнил похожий звук.
– Проходите! Поки останется в салоне? – спросил офицер шефа, ещё не до конца понимающего, что всё благополучно решилось.
– Что? Можно проходить с кроликами?
– Да, я же сказал, проходите. Розовый останется в салоне? Или вы сдадите любимца? Со всеми в багаж?
– А можно в салон?
– Одного. С клеткой. Если не больше шести килограммов. Так что? Не тяните время, за Вами собаки и кошки. Им тоже нужно лететь.
– Да. Пусть розовый… Поки в салоне.
– Ши? – снова на китайском обратился отец к девочке.
– Проходите, проходите. Остальных животных нужно посадить в клетки и оставить в комнате «ди шесть», – поторопил компанию из троих мужчин лейтенант.
– Ты что, плачешь? Не переживай, с ним будет всё хорошо. Животные постоянно летают, и всё хорошо. От тоски никто не умирал. Лучше дать ему снотворное, – подбодрил девочку офицер. – Так, лабрадудль. Я всегда хотел увидеть эту породу. Говорят, они очень добрые. Верно?
– Да. Маус мне как брат. Он собирается его убить? – девочка обернулась в сторону исчезающего в коридоре шефа.
– Конечно, нет. Как можно убить такого розового кролика. Шутили.
****
Реинкарнация
Тело большого и не нового лайнера вобрало в себя сотни пассажиров. К полудню солнце разогрело бетон взлётной полосы до сорока градусов. Кондиционер в салоне не справлялся. В бизнес-классе ситуация была контролируемой, но в основной части самолета она драматически ухудшалась. Рейс не вылетал. Пассажиры вытирали пот, успокаивали младших детей, прикрикивали на старших и высказывали возмущения стюардам. Спустя час от запланированного времени, борт, устранив технические трудности, оторвался от взлетной полосы и взял курс на Гонконг. Нескольким сотням человеческих судеб, объединённых в судьбу одного рейса, предстояло двенадцать часов полета.
– Это Вы? – спросил шефа его сосед, смотря на фото в свежем глянцевом журнале и сверяя его с оригиналом, когда самолёт уже набрал высоту.
– Да, статья о моём ресторане, — пытаясь скрыть радость, ответил шеф.
– Мир удивителен. Вы одновременно в двух местах.
Шеф не понял смысл слов пассажира, сидящего справа от него. Всё, что ему оставалось, по-европейски улыбнуться. Незначительно и бессмысленно. Соседом Клода Саджера был высокий крепкий мужчина с тюрбаном на голове, в добротном, модном, хорошо сидящем английском костюме. Не узнать в нём индуса было сложно. Помимо огромной «шапки из скрученного полотенца», смуглого лица и красной точки между глаз он имел яркий акцент, хотя бегло говорил по-французски.
– Да, вот! Здесь так и подписано – Клод Саджер. Вы ведь тоже Клод Саджер?
– Я Клод Саджер, — всё еще улыбаясь, продолжил странный разговор шеф. Он предположил, что дело в сложностях его родного языка, с которым не справляется индус.
– Я должен поверить, что вы одновременно и там, и здесь. Ха! Это удивительно!
– Боюсь, я не понимаю, что Вы хотите сказать, – наконец, улыбка исчезла с лица шефа.
– Вы очень отличаетесь от этой фотографии.
– Я постарел! Прошло целых два месяца. Они фотографировали меня в конце апреля.
Индус не отреагировал на шутку француза и продолжил серьёзным тоном:
– Вы изменились, – индус присмотрелся к дате журнала, — между маем и сегодняшним днём. Это не внешнее, понимаете?
– Давайте сменим тему.
– Извините. Я обязательно прочту статью.
– Это не обязательно. Если Вы не едите кроликов.
– Я вегетарианец.
– Индус?
– Да. Заметно? – пошутил мужчина в тюрбане.
– В вашей стране я бы не стал известным.
– Мы не все вегетарианцы. А вы специалист по мясу? – рассматривая фото в журнале, спросил индус.
– Кроликам.
– У нас любят птицу и баранину. Удивительно. Смотреть на ваше фото и видеть рядом.
– Чем Вы занимаетесь? – из вежливости спросил шеф своего соседа.
– Медиум. Я медиум.
Лицо шефа изменилось.
– Понимаю вашу реакцию, – продолжил индус.
– Это… Необычно, согласитесь. Где вы живёте? – смена темы была банальным и естественным способом выйти из неловкой ситуации.
– В Лондоне. Но в последнее время в Ницце.
– И? Вы предсказатель? Я не совсем…
– Не совсем понимаете? Я медиум. В ай-ти и финансовой сфере. Если поверхностно – предсказываю, куда вкладывать деньги.
– Вот так! Так просто. Получается?
– Не на сто процентов. Видите, не на собственном джете. Но, как у вас говорят – «дела идут».
– А в Гонконг?
– В Дели. К семье. Извините, моё имя Агуршди.
– Очень приятно. Клод. Но Вы уже знаете. Через Гонконг?
– Да, брал билет в последний момент. Придётся полетать. Но в этих авиалиниях отлично кормят. Хотя самолёт старенький. Вы не против, я прочту? – Агуршди спросил формальное разрешение, не требующее ответа соседа, и начал читать статью.
Розовый кролик бодрствовал в темноте. Громоздкая клетка с трудом вместилась на полку для ручной клади. Крышка захлопнулась, и осталась только тонкая полоска света на стыке отсеков.
Спать Поки мешали запахи. Кролик не знал, что бывает крем для рук из икры. Но как раз ручка кожаного чемодана пахла кремом из икры. Он принадлежал стареющей даме из второго ряда, которая изо всех сил боролась со временем. Портфель индуса с ароматом кари. Чья-то сумка из кожи страуса. Смазка на колесах алюминиевого чемодана. Пах даже алюминий. От запаха, в отличие от света, нельзя укрыться веками.
Время в самолёте течет медленно. Медиум и шеф-повар пытались обсудить темы, не связанные с их работой. Получалось плохо, и когда принесли ланч, напряжение ненужного разговора ушло.
– Что Вы выбрали? – вежливо и душевно, как и положено в бизнес-классе, спросил молодой стюард у шеф-повара, забирая из его рук меню.
– Какое у вас шампанское?
– Филиппона.
– Отлично.
– А по меню?
– Я не голоден пока.
– А я… буду «Японские бобы с кари пастой» и «Грибы со сливками
