Жизнь людей глазами кроликов - Виталий Музыченко

Дели, для проверки состояния борта. Пожалуйста, оставайтесь на местах. Стюарды окажут помощь пострадавшим». Индус отпустил руку шефа. Она была белая от сильного сжатия. Впрочем, белыми были лица большинства пассажиров.

– Вы что-то видели, когда мы падали? Мне кажется, я тоже видел. Я… Боялся того, что видел, — спросил шеф своего соседа, все ещё находящегося вне самолёта.

– Вы боялись того, что наш самолёт разобьётся. Как и я.       Вот и всё.

Стюард помог пассажирам, вылетевшим из кресел. К счастью, на всём самолёте никто серьёзно не пострадал.

– С вами всё в порядке? Могу я чем-то помочь? – обратился стюард к шефу и медиуму.

– Если возможно, бокал Филиппона, – попросил Агуршди. – Видите, я уже выучил название.

Стюард извинительно улыбнулся.

– Понимаю. Конечно.

Шеф вздохнул и взглядом показал, что тоже будет шампанское. Через минуту в руках двоих мужчин были уже не ладони друг друга, а бокалы с холодным искрящимся напитком.

– Кроликом. А затем, если я буду плохим кроликом… Я стану травой. А если я буду плохой травой… Если я буду плохой травой, то в следующей жизни я стану травой на поле для гольфа, по которой через день проходят ножи газонокосилки. Сансара. Угораздило меня сесть рядом с медиумом, – шеф был возмущён судьбой. Но она только разминалась.

Большой и старый самолёт зашёл на посадку в аэропорту Дели. Пожарные машины выстроились в начале полосы, пассажиры приняли позы сохранения жизней. Поки снова сидел в темноте. Ши с трудом оторвалась от нового друга. Его вернули в клетку. Весь полёт, до «падения», он был на её руках. Кролик оказался смышленым. Он быстро понял, что люди любят его гладить. Особенно маленькие люди.

Дежурный на вышке навёл бинокль на заходящий на посадку аварийный лайнер.

– Борт 7756, визуально подтверждаю повреждение обшивки в нижней части фюзеляжа. Слева, в задней нижней части. Похоже, у вас оторвана дверь в грузовой отсек.

– Вышка, понял вас. Есть не зафиксированные части, влияющие на посадку?

– Борт 7756, болтающихся частей нет. Похоже, у вас дыра в борте, слева.

Удивительно, но все четыре двигателя работали исправно. Как и гидравлика. Самолёт нежно, почти без толчка, коснулся полосы. Многие пассажиры даже не поняли, что лайнер уже катится по полосе.

«Всё в порядке! Всё в порядке! Мы сели в Дели. Оставайтесь на своих местах», – раздался тонкий голос второго пилота, когда самолёт остановился. Командир в этот момент говорить не мог, он плакал. В грузовом отсеке, рядом с дверью, зияла дыра в несколько метров. Это был старый, но надежный самолёт. Штормовой сдвиг ветра бросил его на несколько сот метров вниз. Резкий перепад давления разрушил обшивку рядом с дверью. Старая рана, полученная Боингом при погрузке на Аляске почти два десятка лет назад. По всем нормам она проходила как «приемлемая и безопасная для полётов».

– Мы сели. Дели, – сказал Клод Саджер своему соседу, после того как разогнулся и выпрямился в кресле. Агуршди всё еще принимал позу «сохранения».

– Вы слышите, Агуршди! – похлопал по плечу индуса Клод Саджер, – Дели! Вы ведь сказали, что летите в Дели, помните? Вы сказали! Вы знали?

Агуршди разогнулся, но не выглядел сосредоточенным.

– Нет. Не преувеличивайте мои способности, – тихим голосом, почти шёпотом сказал индус.

К множеству радиоволн, наполняющих пространство вокруг аэропорта, добавилась еще пара. Хриплая рация, работающая на частоте спасательной группы, превращала эти волны в весьма схожие с человеческими голоса:

– Башня, башня! Спасательная группа.

– Слышу Вас, спасательная.

– Все пассажиры живы. К госпитализации никого.

– Понял вас.

– Башня, башня! Спасательная группа.

– Слышу Вас, спасательная.

– Башня, грузовой отсек. Разгерметизация. Двери и части обшивки вокруг нет. Примерно метр на два. Часть багажа утеряна.

– Понял вас, спасательная!

– Животные в грузовом отсеке погибли.

– Много?

– Пара собак и коты. Десять клеток. Нет, не коты. Слышите? Башня? Приём?

– Плохо слышу вас, спасательная. Вас понял. Животные погибли. Дождитесь полиции.

– Вас понял, ждём полицию.

****

Судьба

– Я не понимаю ваш английский, – шеф обратился к служащему аэропорта на английском, которым сам, нужно признать, не владел в совершенстве. – Он плохой. Вы говорите на других языках? Французский? Итальянский?

– Да, плохо. Плохо. Все животные убить. Проблема, понимаете? Животные убить. Ваши коты убить. Суд – авиакомпания. Нет, аэропорт. Мы аэропорт, – пытался донести информацию до оппонента на действительно слабом английском служащий аэропорта, к которому обратился в поисках кроликов шеф.

Дела обстояли плохо. Кроликов не отдавали. Слово «убить» не навело Клода Саджера на мысль о том, что его кролики погибли. Что-то мешало ему сосредоточиться. Возможно, пережитое. Возможно, запахи. Аэропорт Дели был полон запахов. И хотя он был современен, хотя он был чист и обслуживался по всем мировым стандартам, он пах, как никакой другой аэропорт мира. Любой путешественник, не потерявший обоняние, будь то человек или кролик, с закрытыми глазами способен ощутить, что он прилетел в столицу ароматов. В Дели. Это являлось уже в нескольких сотнях метров от фюзеляжа самолета, стоило только существу с наличием обонятельных луковиц попасть в первое закрытое помещение. Казалось, истории жизней пассажиров пропитали их тюрбаны и одежду. Все перипетии судеб были записаны в волокнах хлопка, шелка и шерсти. И теперь они рассказывали короткими отрывками о каждом из тысяч в этом аэропорту. Ароматы горного чая, лепестков роз, старости, свежей рыбы, экзотических фруктов, огня похоронных костров, всё это разнообразие скапливалось, смешивалось, выветривалось в помещениях терминалов. Благоухало и воняло.

Почти час у шефа ушёл на то, чтобы наконец постучать в окно, в котором он смог получить верный, понятный, но никак не оптимистичный ответ на свой вопрос. В стороне от странного сооружения, чем-то напоминавшего слона, а чем-то пагоду, с надписью «Служба информирования» на чемодане сидела Ши. Её голова была опущена. Издалека казалось, она плакала. Шеф бы не заметил её одинокий силуэт среди яркой движущейся толпы, среди шума колёсиков чемоданов, среди другого часового пояса. Но Поки…

– Здравствуйте. У меня были кролики. Рейс 7756. Мне их не возвращают, – шеф обратился к очередному человеку с погонами и в тюрбане и передал документы. — Не коты, кролики! Понимаете?

И чтобы наконец все поняли, что коты отличаются от кроликов, Клод Саджер извлёк Поки из клетки. Офицер уставился на розового кролика.

– Вот!

– Он розовый?! – с удивлением и улыбкой спросил служащий.