Всякая плоть - трава - Клиффорд Саймак

Надо бы все обдумать, разобраться, но уж очень это огромно, и никак не укладывается в голове, и не за что зацепиться... За этими мыслями а не услышал, как сзади, словно крадучись, подкатила машина. Очнулся, только когда щелкнула распахнутая дверца.

Я круто обернулся - за рулем сидела Нэнси Шервуд.

- Садись, Брэд! - крикнула она сквозь вой сирены.

Я поспешно сел рядом, захлопнул дверцу, и мы понеслись. Машина была большая, мощная, верх опущен; с непривычки как-то чудно мчаться в открытой машине, когда над головой ничего нет.

Сирена утихла. Только что мир был до отказа полон воем её медной глотки - и вот все оборвалось коротким жалобным стоном и смолкло. Настала тишина - огромная, давящая, под её необъятным грузом глубоко в мозгу ещё таился слабый рыдающий отзвук. Словно вой не совсем кончился, а лишь отодвинулся куда-то очень далеко.

Тишина обдала холодом, я почувствовал себя беззащитным и беспомощным.

Глупо: будто, пока выла сирена, у нас была цель, было зачем и куда стремиться. А смолкла она - и непонятно, куда идти и что делать.

- Хорошая у тебя машина, - сказал я первое, что пришло в голову.

Ничего другого не подвернулось, а что-то сказать было необходимо.

- Это мне отец подарил ко дню рожденья, - ответила Нэнси.

Машина шла бесшумно, мотора совсем не было слышно, только глухо шуршали шины по асфальту.

- Слушай, Брэд, что происходит? Кто-то мне говорил, будто твоя машина валяется разбитая, а тебя нигде нет. Это не из-за твоей аварии запустили сирену? И еще, говорят, на шоссе пробка, застряла масса машин...

- Вокруг Милвилла поставили ограду, - сказал я.

- Кто поставил? Зачем?

- Это не простая ограда. Ее не видно.

Мы подъезжали к Главной улице, здесь народу стало больше. Шли не только по тротуарам, но и по газонам перед домами, и прямо по мостовой.

Нэнси сбавила скорость, машина теперь еле ползла.

- Так ты говоришь, ограда?

- Ну, да. Автомобиль без шофера и без пассажиров может пройти сквозь нее, а человека она не пропускает. Подозреваю, что она не пропустит ничего живого. Заколдованная стена, как в волшебной сказке.

- Не хватало еще, чтобы ты верил в волшебство!

- Час назад не верил. А теперь не знаю...

Мы выехали на Главную улицу, тут перед муниципалитетом собралась толпа, все время подходили ещё и ещё люди. Подбежал Джордж Уокер, мясник из магазина "Рыжий филин": край белого фартука заткнут за пояс, белый полотняный колпак съехал на ухо. Норма Шепард, секретарша доктора Фабиана, забралась на какой-то ящик посреди тротуара, чтоб лучше видеть, что творится вокруг; Батч Ормсби, хозяин заправочной станции напротив муниципалитета, стоял у обочины и усердно тер комком ветоши перепачканные смазкой ладони, словно знал, что вовеки не ототрет их дочиста, а все-таки обязан стараться.

Нэнси подвела машину к бензоколонке и заглушила мотор.

Размашисто шагая по бетонной площадке, к нам подошел какой-то человек. Наклонился, оперся скрещенными руками о дверцу.

- Ну, приятель, как дела? - спросил он.

Минуту я смотрел на него, не узнавая, и вдруг вспомнил. Он, видно, понял.

- Угу, - подтвердил он. - Я самый. Это я разбил твою машину.

Он выпрямился и протянул руку.

- Звать меня Гэбриел Томас. Попросту сказать, Гейб. Мы тогда на дороге и назваться-то не успели.

Я пожал ему руку и назвал себя, потом представил ему Нэнси.

- Говорят, на шоссе что-то случилось, мистер Томас, - сказала она.

Но Бред мне не рассказывает.

- Видите ли, мисс, тут дело темное, - сказал Гейб. - Вроде ничего и нет, наезжаешь на пустое место, а оно тебя не пускает - все равно как в каменную стену уперся. Проехать нельзя, а видно все насквозь.

- Звонили вы своему начальству? - спросил я.

- А как же. Ясно, звонил. Да только никто мне не поверил. Думают, я пьян. Думают, я до того допился, что боюсь ехать, вот и отсиживаюсь где-то. Думают, я сочинил эту дурацкую историю себе в оправдание.

- Они вам так и сказали, мистер Томас?

- Нет, мисс, не сказали, да только я и сам знаю, что они думают. То и обидно, что им такое в голову пришло. Я ж непьющий. И ничего за мной худого не водится. Я же три года кряду премии получал за классную езду.

- Ума не приложу, как быть, - продолжал он, обращаясь ко мне. - Никак не выберусь из этого городишки. Никакого просвета нет. В какую сторону ни подамся - всюду стена. До моего дома пятьсот миль, жена одна осталась, на руках шестеро ребятишек, меньшой ещё в пеленках. Ума не приложу, как она там управится. Она, понятно, привыкла, что я уезжаю. Так ведь я всегда за три дня оборачиваюсь, на худой конец - за четыре. А ну как застряну тут недели на три, а то и на все три месяца? Что ей тогда делать? Денег взять неоткуда, а за квартиру плати да шесть ртов прокорми.

- Может, это и ненадолго, - сказал я; мне хотелось его немного подбодрить. - Может, кто-нибудь сообразит, как этот барьер одолеть. А может, он пропадет сам собой. И потом, мне кажется, компания пока будет выплачивать ваше жалованье жене. Ведь вы-то не виноваты...

Он презрительно фыркнул.

- Чтоб эти выжиги да заплатили? Держи карман шире! Знаю я ихнюю шатию.

- Да вы не волнуйтесь, - уговаривал я. - Мы ещё не знаем, что случилось, надо сперва разобраться...

- Это верно, - согласился Гейб. - Все-таки я ж не один такой. Я тут со многими толковал, которые тоже попались. Вот только что у парикмахерской мне один говорил - у него жена лежит в больнице... в этом, как бишь его...

- В Элморе, - подсказала Нэнси.

- Вот-вот. Жена в Элморе в больнице, а он рвет и мечет, боится - вдруг не сумеет её навестить. Все твердит - хоть бы это поскорей уладилось, хоть бы ему отсюда выбраться. Видно, жена очень плоха, он её навещал каждый божий день. И она его ищет и наверняка не поймет, чего он не едет. Вроде она малость не в своем уме, и ей не втолкуешь. И ещё тут один. У него вся семья гостила в Йеллоустоуне, и как раз нынче он ждет их домой. Приедут, говорит, усталые, дорога-то не близкая, а домой не попасть. Он их ждет среди дня. Решил выйти на дорогу и ждать у самого барьера. Встречай не встречай, толку-то чуть, но он говорит - больше ничего придумать не могу. Потом тут куча народу работает на стороне, и теперь они не могут попасть на работу. А еще, кто-то рассказывал, одна здешняя девушка собирается замуж за парня из Кун Вэли - есть такое место поблизости, - и они хотели завтра обвенчаться, а теперь, понятно, свадьбы не выйдет.

- Вы, я вижу, со многими успели потолковать, - заметил я.

- Тише! - сказала Нэнси.

На той стороне улицы, на высоком крыльце муниципалитета, появился наш мэр Хигги Моррис и замахал руками, чтоб все замолчали.

- Сограждане! - заорал Хигги фальшивым голосом, будто на предвыборном собрании; от такого голоса сразу начинает тошнить. - Сограждане, призываю вас соблюдать тишину и спокойствие!